Страница 40 из 55
— В Горфронте только что было несколько десятков жертв. Пока я отвлёкся на защиту вашего коптера, пошла команда, и они стали стрелять друг другу в бошки. Я с перепугу обрубил всю систему, это единственное, что получалось сделать быстро. В общем… Сейчас в городе не работает управление арендными. Всеми. Те, у кого простые автономные программы, действуют по ним, а у кого более сложные, клиент-серверные алгоритмы, зависли.
— И что это значит? Снизойди к моей компьютерной тупости.
— Пока я не даю перезапустить сервера, в городе ни хрена толком не работает. Потому что даже бляди в борделях подгружали свою камасутру из облака. А если серваки запустить, то активируется последняя команда перед отключением, она уже в буфере, понимаешь?
— И все друг друга перестреляют?
— Как говорит наша сестра: «Агась».
— И мои тоже?
— Агась. Скрипт уже в их импланте, просто я отрубил связь раньше, чем он запустился.
— Ненавижу киберпанк…
— В общем, выдёргивайте кабель из радиомодуля и валите в пустоши, как собирались. Тогда, даже если связь поднимется, то до вас не добьёт.
— А остальные?
— Делаю, что могу. На программном уровне я сильнее, но где-то же есть физическая кнопка «ресет». И, если до неё кто-то доберётся…
— Принято.
— В общем, папаша, напоминаю, нам с твоим будущим внуком рассчитывать больше не на кого. Не подведи меня хоть раз в жизни!
— Вы не спешили! — злится Костлявая, закатывая мотоцикл на грузовой трап.
В целях конспирации передавать координаты конвоя по сети не стали, встречу назначили в пустошах. И премше пришлось долго проторчать в одиночестве посреди ничего.
— Были причины, — отмахиваюсь я.
— Причины у него…
— Что с конвоем?
— Увидишь. Быстрее долететь, чем рассказать.
Это она, разумеется, из вредности. За то, что мы её заставили ждать. Ну да ладно, лететь действительно недалеко.
К найденному каравану подтянулся уже весь её бродячий клан. Расположившиеся вокруг машины присосались, как комары к голой жопе, к передвижной электростанции. Заряжаются, значит.
— Садитесь прямо на неё! — командует Костлявая. — Там сверху площадка есть. Заодно заряд доберёте.
Действительно, многоосная платформа имеет размеченную посадочную точку на крыше, и Лендик даже ухитряется посадить нас точно в центр. Учится парень, глядишь, и выйдет толк.
Железный кожух электростанции дрожит от работающего внутри генератора, воняет незнакомым и неприятным запахом выхлопа. Кери сноровисто подключает зарядный порт.
— Не похоже, что тут был бой, — отмечаю я вслух.
Машин, навскидку, столько же, сколько мы видели на видеозаписи с камер. Они выглядят неповреждёнными, просто запылились.
— Боя не было, — отвечает Костлявая мрачно. — Пойдём.
— Рефрижератор? — удивляюсь я. — Зачем им?
Машина выглядит незнакомо, но догадаться о предназначении несложно по термокузову и тарахтящему компрессору холодильной установки.
— Там были продукты, — сообщает премша. — Но их пришлось выгрузить. Смотри.
Она с усилием потянула на себя толстую термоизолированную дверь, в проёме заклубился холодный пар, а когда он развеялся, я увидел много-много ботинок. Они обращены к нам ребристыми подошвами и надеты на ноги. Кузов-холодильник плотно, доверху набит телами.
— И сколько их тут?
— Все. Когда мы их нашли, они уже были… Несвежими. У меня нет крематория, чтобы их сжечь, и лишних людей, чтобы копать такую большую могилу.
— Что с ними случилось?
— Они умерли.
— Я догадался.
— Похоже, что застрелили друг друга. Аккуратно, по очереди. Тела лежали очень компактно. Мы собрали оружие, оно никогда не лишнее, остальное осталось при них.
— А груз?
— Пойдём.
Кузов этой машины похож внутри на железнодорожный вагон без окон. И без дверей. И без полок. Проход посередине, остальное пространство заполнено прямоугольными горизонтальными ячейками. Каждая закрыта прозрачной дверцей, и за каждой дверцей — детская макушка. Ячейки небольшие, дети маленькие. Я было дёргаюсь вытащить ближайшего, но вижу, что он подключён шлангами, проводам и трубками к какой-то сложной системе жизнеобеспечения. Все это тихо гудит и, похоже, функционирует штатно. Пожалуй, лучше не трогать, не разобравшись.
— Вот-вот, — заметила наблюдающая за мной Костявая. — Я тоже решила не лезть. Даже если бы знала, как их отключить, что мне делать с такой кучей младенцев?
— Это не совсем младенцы, — говорю я задумчиво, проверяя пульс на шее. — Скорее годовалые.
Пульс в норме, температура тоже. Обтираю о штаны руку, которая теперь вся в чёрном экссудате. Им пропиталась подушка и матрасик под ней, волосы снизу влажные.
— Как по мне, один хрен. Нянчиться некому. Эта штука, вроде, работает, — она обвела рукой набитый оборудованием кузов, — но я понятия не имею, что с ними делать дальше. Их же тут сотни!
— Сто сорок, если все ячейки заняты, — уточнил я, сосчитав.
— Не придирайся! В общем, забирай их отсюда.
— Как?
— Машина на ходу. Если тебе некого посадить за руль, я найду водителя. Двигай в город, пусть их вернут туда, откуда взяли. Дети — большая ценность в пустошах, но сейчас не детское время. Я всё время боюсь, что на нас кто-нибудь наткнётся и решит, что ему нужен такой приз, а у меня бойцов полторы калеки.
— Костлявая, у меня нет ни одной идеи, что с ними делать. Они подключены весьма плотно, нельзя просто выдернуть трубки и устроить ясли-сад. Скорее всего, это их убьёт.
— У меня тем более, — пожимает она плечами. — Но где-то в городе есть место, где их подключили. Там, наверное, знают, как их отключить. Напиши своему брату, пусть пороется в сети.
— Не могу. Подключаться стало очень опасно. Особенно для тех, у кого импланты.
— Уверен?
— Спроси у тех ребят в холодильнике.
— Значит, хорошо, что я первым делом вырубила их ретранслятор. Боялась, что нас по нему найдут. У меня есть несколько имплантированных, не хотелось бы чтобы они слетели с катушек и начали палить друг в друга.
— Так клановые все же имплантируются?
— Да, чёрт побери. Это типа большая тайна, хотя все знают. Впрочем, какая уже разница, всё равно как раньше уже не будет…
— О, что я слышу!
— Да, проклятый мелкий прем, ты выиграл. Можешь меня трахнуть, или что ты там собирался сделать. Я всегда отдаю долги.
— Не та обстановка, — хмыкнул я. — Приберегу пока своё желание. Но не забуду о нём, не надейся.
— Не сомневаюсь, ты для своего возраста редкий зануда.