Страница 98 из 99
45. ангелочек
...Тик-так.
Тик-так.
Тик...
...Так.
Я лежал на диване и смотрел в потолок. Долго, долго, долго...
— Тик... Так.
Затем, медленно, как будто поднимая гору, я приподнялся и посмотрел сперва на свои колени, а затем на море, которое мерно шумело за террасой, накрытое нежное серой дымкой.
Я смотрел на него... Не знаю сколько. Наконец мой взгляд переместился на часики, которые мои бледные пальцы, без моего ведома, сжимала, как тиски.
Тик-так.
Ещё одна золотая засечка исчезла.
Осталась последняя.
— ...
Я посидел так ещё некоторое время, поднялся и медленно прошёл в кабинет. Там я отодвинул первую полочку и положил в неё склянку с сероватой жижицей, которая досталась мне от Эльфина.
Использую её завтра...
Затем я вздохнул, свалился на стул и, потирая брови, вытянул третью полочку. В ней лежал листок бумаги. Я развернул его и принялся читать. Это было то самоё досье, которое я составил на самого себя, когда впервые обнаружил это... место.
Было уже совершенно очевидно, что этой ночью я больше не буду предпринимать никаких экспедиций. Я был слишком измождён. Всё, о чём я мог думать, это как мне поскорее вернуться в свою комнату и свалиться на кровать.
Но перед этим я всё же хотел свериться с информацией.
Я обещал себе сделать это уже давно, но всё откладывал, и откладывал и... Не важно. Просто покончу с этим, пойду спать, а уже завтра всё основательно обдумаю.
Я развернул листок и пробежался по нему своими мутными глазами. Имя... Верно. Пол... Верно. Ориентация... Верно... Эта методичная работала немного привела меня в чувства и позволила сбросить оцепенение, в котором пребывало моё сознание.
...Хобби верно, семейное положение — предположим, что верно... Всё верно, в принципе. Разве что:
...
«Родственники: мама, папа»
...
Я забыл написать про Аню и Таня... Видно, в тот вечер, когда я этим занимался, у меня не совсем работала голова. Или я слишком увлёкся, пытаясь вставить остроту в каждую строчку.
Ладно, потом дополню.
Я положил листок обратно в полочку, зевнул и побрёл на выход из этого проклятого сна...
...
Когда я проснулся, комнату наполняло утреннее солнце. Дверь была приоткрыла, и со стороны коридора доносился приятный треск.
Я поднялся и уже собирался натянуть штаны, как вдруг заметил, что спал прямо так, в одежде. Усмехнувшись, я протяжно зевнул и проследовал на кухню.
Там меня встретила невероятная, немыслимая, чудесная, ужасающая, ошеломляющая, изумительная картина...
Таня висела над плитой и пристально смотрела на то, как масло на разогретой сковородке фейерверками разбивается о плотную стеклянную крышку. Лицо у девушки было предельно сосредоточенным. Я было открыл рот, намереваясь прокомментировать происходящее, но Таня на меня зашипела.
Тогда я молча присел за стол и стал наблюдать. Наконец девушка осторожно, как будто оперируя атомным реактором, выключила плиту, приподняла крышку, выпуская облачко ароматного пара, и переложила яичницу на тарелку.
— Готово! — сказала Таня и засияла улыбкой.
Я похлопал в ладоши.
...
— Ты долго не просыпался, вот я и решила сама приготовить себе завтрак, — заявила Таня, сложила руки на груди и гордо приподняла голову.
— Молодец.
Правда.
— А долго — это сколько? Который час? — спросил я и сразу посмотрел на часы на плите.
09:12
Да, поздновато. Ничего не поделаешь.
— Мне приснился дурной сон, — сказал я, включая чайник.
— А мне ничего не приснилось. У меня всю ночь болел живот, — с кислым лицом заявила Таня.
— Может потому что не нужно было наедаться сладким?..
— Хе-хе... — она сложила руки за спиной и смущённо отвернулась.
Мы приступили к завтраку. Яичница получилась немного кривенькой, пережаренной, то и дело на зубах хрустела скорлупка, но для первого раза более чем. Если бы готовила Аня, я бы не удивился, найдись в ней целый петух.
Живой.
Таня, несмотря на заявленные колики, разделалась с едой довольной быстро, после чего неуверенно отвернулась. Хочет поговорить? Ну ладно. Не желая мучать ребёнка, я спешно добил собственную порцию и убрал тарелку в сторону.
— Так... — сразу заговорила Таня, поглядывая в потолок и тыкая подушечками указательных пальцев друг о друга. — Ты на меня не сердишься?..
— Нет.
— Хм... — она разочарованно повесила голову.
— А ты хотела, чтобы я сердился?
— Немного, — сказала девушка с горькой улыбкой. — В смысле, на чужих людей обычно не сердятся, потому что, ну знаешь, «какая разница, что они там делают», сердятся только на родных и, эм,
— ...Это что-то на женском.
— Хе-хе.
Я цокнул языком.
— Ладно. Значит ты хочешь, чтобы я на тебя сердился? Каким образом?
— Ну... — она протянула. — Можешь заявить, что больше не будешь со мной разговаривать. Но тогда я буду плакать в подушку. Или пригрозить, что расскажешь маме, что я сделала двадцать шестого июня три года назад, но тогда мне станет настолько неловко, что я больше никогда не пойду в школу... Или можешь поставить меня в угол... Но делай это, пожалуйста, только если сам тоже будешь в комнате, а не то мне будет одиноко...
Я представил, как сам лежу на диване и смотрю кино, а Таня, пятнадцатилетняя девушка, стоит в углу.
По моей спине пробежал холодок.
Дурные ассоциации...
— Давай просто сделаем вид, что ничего не было...
— Давай! — тут же согласилась Таня и облегчённо выдохнула, как будто избежав одного из тех ужасных наказаний, которые сама только что придумывала.
После этого я оставил её смотреть телевизор, вернулся в свою комнату, свалился на стул, покрутился и включил компьютер.
Мои мысли то и дело возвращались к происшествию в мире Эльфина, — грязные узоры на окне, надо бы его помыть на выходных, напоминали проклятые дудочки, — но в данный у меня не было ни малейшего желания об этом думать. Займусь этим, когда вернусь в домик на берегу. А сейчас мне давно уже было пора взяться за работу.
Экран загорелся. Я повёл мышку к своей рабочей папке, как вдруг на глаза мне попался документ:
«Д.О.С.Ь.Е».
Ах, совсем забыл... Нужно же провести сравнения. Для этого и я сделал две копии.