Страница 9 из 69
***
Глядя на ночное небо, Шольц любовался огромными звездами в черноте. Дома — вид над головой совсем другой. Здесь — бездна. И яркие искры, щедро рассыпанные мирозданием. Вот только люди не смотрят на них. Люди заняты другими проблемами: как перерезать глотку ближнему и занять чужой оазис с водой. Потому что вода здесь — это жизнь. Это караванные тропы. Это шанс увидеть завтрашний день.
Увидев, как к своим кострам двинулись Макаров с вахмистром, Август окликнул парочку:
— Комрады, не хотите попробовать наш табак? Держал последнюю пачку для особого случая, только что распечатал.
Кизима поблагодарил и взял одну сигарету на пробу. Сергий вежливо отказался — он так и не начал курить, хотя среди солдат дымили многие.
— Завтра к вечеру нас должны нагнать добровольцы, ваши старые знакомые. Гауптман Седецкий, направлен для усиления штурмовиков и контроля территории между Тазили и Марзуком. Лагерем стоит в пяти днях от нас, сюда пришлет один взвод.
— Роту же собирались отправить на побережье?
— Туда перебросили войска с метрополии. Поэтому сочли возможным уже выдвинутые в пески подразделения отправить дальше.
— Хорошая новость. Еще полторы сотни бойцов не помешают. Пока стояли на старом месте, чуть пообтесались. Не совсем новобранцы, — отметил Сергий, автоматически прислушиваясь к слабому завыванию ветра в барханах.
Сергий быстро перевел Кулияру сказанное. За время совместного похода Анисий Лазаревич успел поднабраться немецких слов, но беглую речь понимал плохо.
Делая очередную затяжку, Август продолжил:
— Еще трое лекарей. И это меня радует еще больше. Если дойдет дело до прямого столкновения, медики нам не помешают.
— Им нужно будет в тылу пещерку отрыть. Чтобы при обстреле не зацепило.
— Сделаем… Хотя для меня все еще странно, кому понадобилось ковыряться в местных камнях. Проклятое богами место.
Казак кивнул, соглашаясь с офицером, но Макаров неожиданно возразил:
— Зря вы так, господин гауптман. По мне — в центре Сахары это самый удачный участок, который стоит прибрать к рукам.
— Почему? — заинтересовался Шольц.
— Сюда сходится большая часть местных дорог. Взяв под контроль скалы, вы автоматически перехватываете любые караваны, которые идут через центр пустыни. Дальше — полно ручьев, что говорит о больших запасах подземной воды. Хозяину Тазили даже не понадобится сильно вкладываться в озеленение, как другим фермерам в песках. Почва относительно плодородна. В сезон дождей собрать всю выпавшую влагу, развести по каналам, как делают на берегах Нила во время разлива. Насосы и полив в жаркий сезон. Все — у вас виноградники, между скал можно рис или хлопчатник высаживать. Заплатить специалистам, кто Каракумы поднимал, они помогут превратить весь скальный массив в благодатный край.
— Интересно. Но как быть с соседями?
— Перед вами практически неприступная крепость. Вода своя, еда тоже будет своя. Камни для строительства, наверняка пещер полно, которые можно на первое время под склады приспособить. Дороги отсюда в любую сторону. Вы с главных высот простреливаете все вокруг на мили. В ключевых точках пулеметы, пушки. Несколько крепостей. Все — вас не сковырнуть. Любой противник будет в точно такой же ситуации, как мы сейчас. Биться головой о стены — значит, терять людей.
— Мне надо подумать над этим, — затушил бычок командир роты, перестав разглядывать небо и вернувшись к более насущным проблемам. — Кстати, если речь зашла о штурме. Что мы можем сделать против вероятного противника? У которого вода, припасы и кто оседлал все ключевые высоты?
— Выманивать на себя. Доразведаем округу и надо будет как-то вытаскивать их. Если в скалах сидит не взвод, а больше, пластунам всех не вырезать. Поэтому придется по-старинке. Показывать им голую задницу и бежать к себе в надежде, что идиоты рванут следом. Уже на наши пулеметы.
***
Гауптман не ошибся. Не успела рота незаметно закопаться в холмы на востоке от вымершей деревни, как их нагнал второй взвод русских добровольцев. Вместе с двумя фельдшерами и молодой сестричкой в придачу. Удержав внутри заковыристую тираду, Шольц приказал занять уже подготовленные места и соблюдать правила светомаскировки. Штурмовики не хотели раньше времени выдавать неприятелю занятые позиции.
— Госпиталь разворачиваете здесь, в пещере. Она пока маленькая, но за пару дней углубим и построим из камней стены хотя бы по-пояс. Ваша вторая задача — проверить ближайшие источники на предмет заразы. Два — к северу, там запасаться будем только ночью. Третий позади, в двух верстах.
— Почему не в деревне? — спросил пожилой усач, возглавивший крохотный коллектив медиков с самого начала путешествия от побережья.
— Потому что пушки дотянутся, а на дальних холмах соседи как раз артиллерию и сунули. Значит — нос лишний раз не показываем, не шумим и никоим образом себя не обнаруживаем.
Выглянув из-за спин фельдшеров молодая девушка в буром от пыли платье возмутилась:
— Мы же “Красный крест”! Как можно по нам стрелять!
— Бурам это расскажете, фройляйн, которых британцы в концлагерях уничтожали… Все, вот вам для налаживания быта унтер Вайс, по любым вопросам обращайтесь к нему.
Когда Сергий увидел знакомое лицо, то от неожиданности чуть глаза не стал протирать. Потому что встретить в центре Африке горбуна из кабака — это из разряда дурного анекдота. Или ночного кошмара. Но самое плохое, так это недовольный вид бородача, покрутившего головой и двинувшего напрямую к парню.
— Отрок, не подскажешь, чей ворон по округе летает?
— Мой.
— Да? Тогда примани, надо его осмотреть. Сомнения у меня эта птица вызывает.
Приплыли. Теперь еще храмовник под ногами будет путаться, будто других проблем мало.
Вздохнув, Сергий встал с камня, на котором пристроился поужинать, и максимально вежливо ответил:
— Божий человек, тебе делать нечего? Или в дороге голову солнышком напекло? Сходи к полевому капеллану, попроси, чтобы задач нарезал. Православных в сводной роте почти тридцать душ, будет чем заняться.
— Это само собой. Но птицу покажи.
— Или что?
— Или будешь с господином капитаном объясняться, а потом с первым пароходом домой отправишься, ответ перед епископатом держать. Думаешь, я скверну не чую? Я нечисть еще на северах искоренял, жег каленым железом.
— Вот и искореняй. На северах… Что касается неудовольствия господина Седецкого, так он меня и так терпеть не может. Одним взысканием больше, одним меньше, невелика потеря.
Горбун с удивлением понял, что этот молодой солдат совершенно его не боится. Ладно бы германцы, у тех свое командование, свои пастухи заблудших душ. Но чтобы среди добровольцев и на вольнодумца наткнуться? Хотя, студиозусов записалось полно, а у них постоянно ветер в голове.
— Нарываешься, отрок?
— Кадилом в другом месте махать будешь, блаженный. Здесь фронт, война и мы жизнью рискуем не для того, чтобы кому-то помочь на костях карьеру построить. Не знаю, за какие грехи тебя в Африку сослали, а я в вере тверд и ротный батюшка меня хорошо знает. Когда не в разведке, каждое воскресенье на исповеди с отцом Софроном встречаюсь. И, в отличие от тебя, видел, как он пулям зря не кланяется… Еще вопросы есть?
— Не хочешь по-хорошему, я сам…
Закончить горбун не смог, потому что Макаров буквально впечатал его в каменную стену промоины, где прятались солдаты и прижал тонкое лезвие кинжала к левому глазу:
— Слушай меня, инок безмозглый. Второй раз повторять не стану. Если у Федора хотя бы перышко пострадает, я тебя на ремни распущу собственными руками. И плевать мне на епископат, церковные дрязги и твое желание выслужиться, дабы домой за чинами и наградами вернуться. Не веришь? Могу прямо сейчас…
— Макаров, отставить! — пролаяли из-за спины.