Страница 4 из 6
– Так и говори: «отдел пропадает – жалко отдел». Да больше уверенности в себе – не бойся, потянешь, а я помогу, обещаю. Как говорят у нас в комсомоле – «через колено согнем» – а место будет твоим.
… Вы уже знаете, что раньше я работала учительницей математики в школе? Да-да, целых восемь лет – после этого в жизни уже ничего страшного не существует! (Детский киножурнал «Ералаш», цитата).
***
Через неделю секретарша директора, с утра пораньше зазвав к себе, с таинственным видом показала приказ о моем назначении. Так во Дворце появился новый отдел – отдел науки и техники.
Кстати, без ложной скромности скажу – я не подвела Светлану, и стала толковым заведующим отделом. Ничего не понимая в моделизме, училась у опытных руководителей кружков.
Те приняли новую начальницу не сразу, зато потом, видя настырность, с которой я вникала в каждое дело, всегда и везде стояли за меня горой. С книгами по моделированию приходилось даже спать – читала их на ночь вместо детективов, и утром за завтраком. Все остальное было несложно, а вот моделирование… Что такое резиномоторная модель? Ну, радиоуправляемая, это понятно, а вот кордовая? Темный лес – казалось вначале, но постепенно стала разбираться во всем этом не хуже моделистов.
Дни становились интересными, наполненными разными событиями. Однажды журналист, бравший у меня интервью, задал дежурный вопрос:
– Чего Вам в жизни больше всего не хватает? – и моментально услышал:
– Времени!
***
Приняв отдел, пришлось тут же выехать с авиамодельным кружком на аэродром – на соревнования. В первый раз с интересом наблюдала все со стороны: вот самолетики детей – какие красивые. А вот взрослые собирают свои модели – с первого взгляда их не отличить от тех, что сделаны детскими руками, хотя понятно, что они намного совершеннее – летают выше и дальше. Да как много участников!
Весь этот народ вел свои, непонятные простому смертному «технические», разговоры:
– На какое время поставить таймер? – теребит за рукав один паренек своего руководителя, а другой расстраивается:
– Опять движок «полетел» – в самый нужный момент!
– Возьми мой, – протягивает приятель очень ценную для моделиста вещь – маленький моторчик.
– Да, моделисты – народ особый, – убедилась я.
На самом краю летного поля собирал свой самолет молодой черноглазый парень. Среднего роста, с копной черных же волос, он сам и все вокруг него были довольно оживленными. Зрители эмоционально комментировали происходящее:
– Смотрите, смотрите – вон «таймерка» упала. Все, подходи с совком и веничком! – грустная моделистская шутка, говорящая о том, что самолетик уже нельзя починить. Он превратился в кучу мусора – и все труды насмарку:
Прилетели – мягко сели.
Присылайте «запчастя»:
Фюзеляж и плоскостя.
Парень принимал участие в этих разговорах, а сам стрелял глазами в мою сторону, вытаскивая что-то из своего, необъятных размеров, чемодана. С небольшими, аккуратно постриженными усами, переходящими в такую же бородку, он напоминал известного актера и показался мне интересным. Однако расспрашивать я не решилась, только услышала имя – Борис.
На обратном пути мы почему-то оказались в одном автобусе.
– Как ты, ничего не смысля в моделизме, согласилась взять такой серьезный отдел – наверное, долго уговаривали? – искренне удивился он, узнав, что перед ним новая заведующая техническим отделом.
– «Знал бы ты!» – подумала я, но вслух сказала:
– Главное – ввязаться в драку, там дело покажет!
А он стал прощупывать ситуацию дальше:
– Кто у тебя муж?
– Вышел, – ответила я невпопад.
– В смысле? – недоуменно раскрыл глаза Борис.
– Весь вышел, – пояснила я, улыбаясь, и он облегченно вздохнул – путь свободен.
Парочка получилась странная: Борис – спортсмен-авиамоделист, инженер закрытого научного института с золотыми руками и светлой головой, и я – вечно витающая в облаках, наивная, верящая всем и всему на свете…
Не могу сказать, что любила Бориса – после развода мужчины не занимали в моей жизни большого места – просто плыла по течению, а с ним было интересно и весело, зачем же отталкивать? Он приносил с работы какие-то приборчики, изготовляющие «живую» и «мертвую» воду, и вода действительно заживляла ранки на вечно разбитых коленках моего сына. Спокойный и рассудительный, умел делать все (в этом мы были похожи – я тоже, если надо, сменю розетку), однако мои слова:
– Боречка! Давай-ка мы (подразумевалось, естественно, «ты») сделаем… – приводили его в восторг:
– Лерочка, дорогая, не криви душой, говори, как есть: ты, Борис, сделай.
Например:
– Боря, давай-ка мы наклеим кафельную плитку у меня на кухне, а то дети (читай – эти свины) вытирают свои прекрасные поросячьи ручки прямо об стенку и вид разводов на стене мне очень не нравится. Поэтому у стола должна быть кафельная плитка – она легко моется, и на кухне будет чисто – ля-ля-ля!
Озадачившись, Борис начинал искать немного кафеля, потом что-нибудь, на что его можно клеить – например, специальный мешок с нашего химического завода. Он резал мешок пятаками, потом капал на них ацетоном и прикладывал к плитке, а плитку прижимал к стене – все – она села железно!
Все довольны, все смеются…
Борис, не скрою, помогал мне в домашних делах. А еще открывал глаза на этот мир, на людей вокруг и даже на моих детей:
– Учи своего сыночка самого играть в игрушки, – говорил он, расставляя на ковре Ромкино войско, – солдатиков мало купить, в них надо еще научить играть – ведь твой малыш родился всего четыре года назад, он еще ничегошеньки не знает в этой жизни! Полежи с ним на ковре пару дней, поиграй в войнушку – построй рядами армию, танки и пушки, игрушечных солдатиков – он быстро научится и не станет к тебе приставать.
Отношения с Борисом были ровными и спокойными, и афишировать их он не спешил. Часто бывая во Дворце у моих моделистов, здоровался со мной вежливо и делано-равнодушно проходил мимо. С улыбкой кинувшись в первый раз ему навстречу, я была остановлена пустым взглядом – таким смотрят на посторонних людей.
– «Взглянул как на серую мышку в толпе»– моему удивлению не было предела, но правила игры приняла, хотя сам факт наводил на размышления:
– «Конечно, он неплохо устроился – вечерами обретается у меня, в самом центре города, где магазин «Современник» просто примета дома, в котором живешь – а ночевать в любом случае идет домой…»
– Что это было? – спросила его вечером.
– Ты же умная женщина, все понимаешь – людям не нужно знать о наших отношениях, – усаживаясь за столом моей кухни, спокойно отвечал он…
***
Строительство нового Дворца подошло к завершению, и вот в начале зимы детвора получила в подарок большое прекрасное здание.
Несколько дней грузовики завозили мебель, руководители кружков вместе с детьми переносили вещички из старых кабинетов – народ вселялся в новые просторные помещения. А то, что там ещё холодно и неуютно никого не пугало – обживемся! Рабочий день был не нормирован – все – от директора до руководителей кружков приходили к семи утра и уходили часов в десять вечера. Дел хватало – вешали шторы, расставляли новую мебель, развешивали наглядные пособия.
…Какое удовольствие войти рано утром в новое, прекрасное здание Дворца, открыть свой кабинет своим ключом, повесить в шкаф шубу, снять сапоги и надеть невесомые туфельки. Перед зеркалом поправить пару запутавшихся светлых кудряшек, брызнуться духами из модного флакона, выйти в коридор и заботливо оглядеть свое большое хозяйство:
– Доброе утро, страна!
Белоснежный Городской Дворец пионеров, построенный по особому проекту, хорошо вписался в крутой берег Волги. Особенно интересно смотрелся огромный парусник, украшавший наружную стену. Выполненный из черненого металла, кораблик как будто собирался отплыть вдаль – ни дать ни взять «Бригантина», которая «поднимает паруса». Нравился всем и настоящий планетарий со сверкающим куполом над Дворцом – его оборудование было заказано на самом Цейсовском заводе.