Страница 13 из 18
— Только одна стрела может меня поразить. Но этой стрелой владеет нищий на острове Мадагаскаре. Стреляй! Твоя стрела отскочит от меня, как от утёса, и я разорву тебя на части!
Тогда Дауд выстрелил — и вдруг великан-людоед зашатался, взмахнул волосатыми лапами и рухнул на землю. Понял Дауд, что стрела, подаренная ему благодарным нищим, и была той смертельной стрелой, о которой говорил ракшас.
— Слезай, брат, и поспешим в подземелье! — крикнул он Сапилаху. Когда Сапилах спустился с высокой пальмы, Дауд был уже в подземелье. Ещё издали увидел он прекрасную дочь раджи.
— Ты свободна, о Сапарвати! Ракшас мёртв! — сказал Дауд.
— Как благодарить мне тебя? — воскликнула Сапарвати. — Прими от меня в дар вот это кольцо! — И она протянула своему спасителю кольцо с чёрной жемчужиной.
Когда Дауд вывел принцессу из подземелья, к ней бросился Сапилах.
— Радуйся, ликуй, дочь раджи! — закричал он. — Я и мой брат спасли тебе жизнь!
И хотя кривоногий, неуклюжий Сапилах совсем не понравился принцессе, она сказала:
— Боги вознаграждают добрых и смелых людей. А теперь поспешим, пока не вернулась сюда жена людоеда — ракшаска.
Вскоре Сапарвати, Дауд и Сапилах были уже далеко от подземелья. Но они шли, шли, шли, пока не наступила ночь.
Когда же на лес опустилась тьма, вокруг завыли дикие звери.
Снова испугался Сапилах:
— Не пойду я дальше. За каждым кустом здесь таится тигр, на каждом дереве подстерегает удав.
— Хорошо, — согласился Дауд. — Останемся до рассвета на этой опушке.
Он быстро построил для Сапарвати шалаш, и счастливая дочь раджи сразу же уснула.
— Усни и ты, брат, — сказал Сапилах. — Я же буду охранять ваш сон и до утра не сомкну глаз.
Едва Дауд заснул, как трусливому Сапилаху почудилось, что за ближним кустом прячется тигр. И тогда он решил погубить родного брата, чтобы самому жениться на дочери раджи. Он вытащил из-за пазухи кусок мяса, положил его у входа в шалаш и спрятался.
«Тигр почует запах мяса, бросится к шалашу и наткнётся на брата, — решил Сапилах. — Ну, а дальше понятно, что случится. Тигр растерзает Дауда».
Так решил Сапилах, но вышло совсем по-иному.
В полночь на опушке показалась жена ракшаса. Она учуяла запах сырого мяса и бросилась к шалашу. Ракшаска увидела в шалаше спящую Сапарвати, схватила её и потащила в своё подземелье. Но дочь раджи, незаметно от ракшаски, отрывала от своего шёлкового платка маленькие лоскутки и бросала их на землю…
На рассвете Дауд проснулся.
— О Сапарвати! — позвал он. — Поспешим в путь, чтобы скорее обрадовать твоего благородного отца.
Но никто не ответил Дауду.
Тогда он вошёл в шалаш и увидел, что дочь раджи исчезла.
— Несчастный! Ответь мне: где Сапарвати? — закричал он брату.
— Не знаю, — солгал Сапилах. — Всю ночь не смыкал я глаз, но не видел, чтобы дочь раджи выходила из своего шалаша.
Понурив голову, изгнанник снова побрёл в глубь леса. Ему было стыдно показаться на глаза радже, признаться, что он не сумел уберечь Сапарвати.
И случилось так, что Дауд заметил в траве сначала один шёлковый лоскутик, потом другой, потом третий. И он догадался, кто оставил в лесу такие следы.
Шаг за шагом шёл Дауд по этим следам, пока снова не оказался у страшного подземелья.
— Подлая ракшаска, выходи, и давай драться! — крикнул громовым голосом Дауд.
Но никто не ответил ему. Тогда Дауд кинулся к ступеням и вдруг увидел, что ступени исчезли. Их уничтожила ракшаска, чтобы никто больше не смог проникнуть в подземелье.
— Пойдём отсюда, пойдём скорее! — начал просить Сапилах. — Как попадёшь ты в подземелье без ступеней?
— Не желаю слушать трусливые слова твои! — рассердился Дауд. — Помоги мне сплести из лиан канат!
Когда канат был готов, Дауд привязал его к дереву и спустился по канату в подземелье.
Несчастная Сапарвати не надеялась больше на спасение. И вдруг перед ней неожиданно появился Дауд. Она бросилась к нему со словами:
— Ракшаска отправилась хоронить своего мужа. Бежим скорее, пока она не вернулась!
Дауд быстро обмотал канат вокруг стана Сапарвати и крикнул брату:
— Тяни, Сапилах, тяни быстрее!
Как только Сапарвати оказалась на свободе, она сказала:
— Теперь поможем выбраться из подземелья твоему храброму брату.
— И не подумаю! — злобно провизжал Сапилах. — Дауд ловкий и сильный. Пусть выбирается сам!
Напрасно плакала и умоляла Сапарвати жестокого человека. Коварный Сапилах схватил её за руку и поволок прочь от подземелья ракшаски.
Солнце не успело опуститься за море, а Сапилах уже стоял перед воротами дворца раджи. У ног его лежала без чувств Сапарвати.
При виде раджи Сапилах закричал:
— Выслушай меня, о повелитель! Ракшас убил моего славного брата. Но я убил ракшаса и спас твою дочь!
— Слово моё неизменно, — сказал счастливый раджа. — Сапарвати будет женой того, кто её спас!
— О владыка, — начал снова бессовестный Сапилах. — Дочь твоя спасена, но рассудок её помутился от страха. Вот почему она всё время твердит, что Дауд остался в подземелье ракшаса. А ведь я собственными глазами видел, как ракшас убил моего брата.
— Бедная дочь моя, бедная моя Сапарвати! — воскликнул в горести раджа.
В этот момент Сапарвати пришла в себя и закричала:
— Скорее спасите благородного Дауда! Он остался в подземелье людоеда!
— Несчастная дочь моя! — простонал раджа и приказал служанкам отвести Сапарвати в её покои.
— Ты женишься на моей дочери через шесть недель, когда звёзды в небе займут благоприятное положение, — сказал Сапилаху раджа. — Пока же будь моим первым советником и начальником над моими воинами.
И Сапилах остался жить во дворце.
А что же стало с благородным Даудом?
Напрасно старался он выбраться из подземелья. Одежда его превратилась в лохмотья, из-под ногтей сочилась кровь, с каждой минутой силы покидали Дауда. И он знал, что к закату солнца ракшаска возвратится в своё подземелье.
И вот, когда он уже потерял надежду на спасение, над его головой раздался трубный рёв слона. Дауд поднял голову и увидел наверху слона и маленького слонёнка, того самого слонёнка, которого он выкупил у охотника.
Старый слон вырвал с корнем длинное бамбуковое дерево и опустил его на дно подземелья.
Но несчастный Дауд так ослабел, что не смог добраться и до середины дерева.
И вдруг вдалеке раздался ужасный рёв ракшаски: жена людоеда возвращалась.
«Идет моя смерть», — подумал Дауд. И он с силой ухватился за ствол бамбука. В ту же минуту он почувствовал, что бамбук пополз вверх. Подняв голову, Дауд увидел, что слон и слонёнок обвили своими хоботами бамбук и тащат его.
Дауд оказался на земле прежде, чем вернулась ракшаска.
На рассвете, измученный и голодный, Дауд остановился у ворот дворца.
— Ступай прочь, грязный оборванец! — закричала на него стража.
Дауд сказал:
— Я уйду. Только скажите мне: жива ли несравненная дочь раджи Сапарвати?
— Слава богам, дочь милостивейшего раджи жива. Ее спас храбрый Сапилах. Он убил страшного ракшаса и освободил из плена божественную Сапарвати.
— Тогда прошу вас сказать мне: что стало с Сапилахом?
— И это известно нам, — отвечала стража. — Наш справедливый раджа назначил Сапилаха своим полководцем и советником.
Дауд воскликнул:
— Сапилах — мой брат! Подите и скажите, что я хочу его видеть.
Главный страж поспешил к первому советнику и сказал:
— Там, у ворот, стоит человек в жалких лохмотьях, и он осмеливается называть себя твоим братом.
Сапилах подбежал к окну и увидел у ворот Дауда.
— И этот проходимец посмел назвать себя моим братом! За эту дерзость он достоин самой лютой казни. Приказываю сейчас же утопить его.