Страница 5 из 54
Не могу удержаться и не процитировать очаровательные подробности, которыми Масса снабдил свою версию убийства Дмитрия. Канва примерно та же: Битяговского подкупают, он соглашается на убийство, поручает это дело своему сыну и его другу, а те (внимание!) сначала идут к Борису, который обещает им важные должности, а затем к священнику, который заранее прощает им все грехи и благословляет.
Трудно сказать, соответствовали ли эти описания действительности, однако такие версии не лишены логики: боярам действительно стоило опасаться взросления царевича, по сути сосланного в Углич и не имевшего особых привилегий, и его возможных политических амбиций.
Есть забавная история, которую приводит Джером Горсей: якобы однажды ночью к нему в Ярославль (он жил на Английском дворе — «двор немецкой англенских немец») приехал Афанасий Нагой, дядя Марии Нагой. Он сказал, стоя за воротами, что царевич Дмитрий мертв, сын дьяка перерезал ему горло по приказу Годунова (!), царевну (мать Дмитрия) отравили и она при смерти, у нее вылезают волосы, ногти, слезает кожа. Горсей на всякий случай не стал открывать ворота — береженого бог бережет, мало ли, что там с этой царицей, забежал в дом, схватил банку с прованским маслом и коробочку венецианского териака, всучил это Нагому через забор и пожелал скорейшего выздоровления. В общем, Горсей продемонстрировал явно антигодуновские настроения и осторожность англичанина, знакомого с быстро распространяющимися инфекционными заболеваниями.
Итого: неясность этой истории вкупе с желанием людей сменить «неправильного» царя на другого, законного, «правильного», объясняет отчасти, почему народ так быстро поверил в появившегося в 1604 г. Лжедмитрия.
Да здравствует русское чудо!
Глава 5. Грустная кончина
До Годунова ежедневно доходили слухи о предательствах и изменах бояр и князей, переходивших на сторону самозванца, приближающегося к Москве. Информационный фон был заполнен слухами (часто совсем не имеющими отношения к действительности): говорили, что никакой надежды на победу над врагом нет ввиду его превосходящей силами армии; говорили, что дела его плохи и доверять никому нельзя.
Несмотря на то что элита во время Смуты изменяла государям редко, случаи измены все-таки были. Любимец сначала Грозного, а затем Годунова Бельский, бывший при нем окольничим, в Смуту переметнулся на сторону Лжедмитрия.
И отражение этой неразберихи, творящейся в государстве, мы находим и в письменных источниках — как русских, так и иностранных.
Так, например, Горсей утверждает, что вся семья Годунова боялась Бельского (который, кажется, был связан со смертью Грозного), и, когда они узнали, что тот идет с самозванцем на Москву, решили отравиться:
«Царь Борис Федорович, его жена царица, сын и дочь выпили яд, легли головами вместе, трое из них умерли сразу, а сын еще мучился, и некоторые видные люди из их семьи провозгласили его царем всея Руси Иваном Борисовичем, чтобы усмирить и успокоить недовольных, но он вскоре расстался с жизнью».
Впрочем, Горсей немножко передвинул хронологию, потому что Бельский начал действовать заодно с Дмитрием после смерти Годунова, — но сама версия симптоматична, поскольку отражает атмосферу вокруг царя в последние его дни — доносы, слухи, предательство прежде служивших ему верой и правдой людей.
Новости об отравлении Годунова и всей его семьи, записанные Горсеем, — это слухи, которые распространял клеврет самозванца В. В. Голицын. А меж тем были и осведомленные иностранцы (некоторые даже очевидцы) вроде Исаака Массы.
Они писали о том, что Годунов умер своей смертью, а его семья (за исключением Ксении) была казнена самозванцем. Это соответствует современной точке зрения, принятой в науке: Годунов умер естественной смертью. В «Новом летописце» рассказывается о его скоропостижной кончине: «После Святой недели в канун [праздника] Жен Мироносиц царь Борис встал из-за стола, после кушанья, и внезапно пришла на него болезнь лютая, и едва успели постричь его [в монахи]. Через два часа от той же болезни [царь] и скончался».
Смерть Годунова стала неожиданностью: царь, конечно, болел уже довольно долгое время, подволакивал ногу, иногда его разбивал паралич, но никто не ожидал, что он скончается так внезапно. Эта внезапность и дала повод для слухов: Буссов, например, тоже писал, что Годунов, не выдержав множившихся предательств, отравился, и это кара божья за его преступления.
Идея с самоубийством была радостно воспринята Лжедмитрием: он объявил Годунова самоубийцей, а следовательно, страшным грешником. Лжедмитрий повелел вынести останки Годунова из Архангельского собора (там хоронили всех монархов и их родственников) и перезахоронить как самоубийцу «за стеной» Варсонофьевского монастыря. Жена и сын Годунова, убитые людьми Отрепьева, также были объявлены самоубийцами, несмотря на то что на их телах, выставленных на обозрение, были видны следы насильственной смерти. Петрей пишет о том, как Лжедмитрий подкупил подьячего Ивана Богданова, чтобы тот задушил мать и сына и распространил в народе слух, что они отравились. Иностранец отмечает, однако: «…но на самом деле они были насильственно умерщвлены, и следы от веревки, которой они были задушены, я видел собственными глазами вместе со многими тысячами людей».
Их тоже похоронили на кладбище Варсонофьевского монастыря. Это очевидный символический жест, призванный дискредитировать политического врага: захоронение за оградой было позором — обычно там находили последний покой безродные люди, умершие не своей смертью, или нищие, которых некому было хоронить; их нельзя было отпевать и о них нельзя было молиться.
Позже Годуновых перезахоронили во дворе Троице-Сергиевой лавры во время правления Василия Шуйского, который стремился восстановить представление о выборной власти и дискредитировать Лжедмитрия (он еще и Дмитрия Угличского предложил канонизировать!). Эта процедура тоже носила явный идеологический характер: признавая Годунова жертвой самозванца и подчеркивая легитимность его правления, Шуйский, с одной стороны, намекал на преемственность своей власти (поскольку он тоже выборный), а также на необходимость хранить верность присяге, данной избранному государю.
Глава 6. Красивая (?) семья
Мы представляем, как выглядели некоторые представители династии Рюриковичей благодаря парсунам, портретам, изображениям в Титулярнике (понятно, что многие из них даны с изрядной долей условности), скульптурам и даже реконструкциям по методу Герасимова — историка, предложившего способ восстановления облика человека по его черепу.
Парсуна с изображением Бориса Годунова. XVII–XVIII вв.
О Годунове же мы не знаем почти ничего из-за сложной ситуации с его могилой: 26 октября 1945 г. Герасимовым были вскрыты гробницы Годуновых, однако к этому моменту захоронения уже были потревожены грабителями. При эксгумации в могиле не было обнаружено черепов[3], поэтому провести реконструкцию оказалось невозможно. В гробнице Ксении нашли фрагменты коричневой и черной шерстяной ткани и маленькую туфельку с острым носком без задника очень маленького размера. В гробнице ее отца остались фрагменты шелковой ткани с узором из круглых цветов и гирлянд листьев; в гробнице матери — остатки чепчика из кружева.
Поэтому обращаемся к очевидцам. Тут сведения разнятся. Знакомьтесь, это Борис Годунов версии автора «Летописной книги» (она приписывалась то Шаховскому, то Катыреву-Ростовскому). Оба предполагаемых автора — люди необыкновенной судьбы и заслуживают отдельного обсуждения, чем мы и займемся чуть позже:
«Царь же Борис благолепием цветуще и образом своим множество людей превозшед, возрасту посредство имея; муж зело чюден, в разсужении ума доволен и сладкоречив велми, благоверен и нищелюбив и строителен зело, о державе своей много попечение имея и многое дивное о себе творяше. Едино же имея неисправление и от бога отлучение: ко врачем сердечное прилежание и ко властолюбию несытное желание; и на прежебывших ему царей ко убиению имея дерзновение, от сего же возмездие восприят»[4].