Страница 22 из 54
Уложение интересно не только как факт развития юридической культуры, но и как документ, официально закрепивший статус монарха-самодержца «всея Руси». Именно поэтому первые главы Уложения были посвящены описанию наказаний за действия, угрожавшие жизни и здоровью государя, — следовательно, могущие подорвать государственный строй.
Первая глава была посвящена богохульникам и церковным мятежникам, а вторая — государственным преступлениям: «О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать».
Первая часть — описание способов защиты царской семьи от различных посягательств (виды посягательств также перечислены). Во второй части рассматривались посягательства на власть царя: смена подданства, бегство за рубеж, связь с неприятелем в военное время, шпионаж, сдача крепости — и даже просто неосуществленная договоренность о сдаче.
Дворянам разрешалось передавать землю в наследство, если сыновья так же будут служить государю. Так они становились сильными противниками боярства.
Первая глава Соборного Уложения. 1649 г.
А еще сыск беглых крестьян становится бессрочным — по истечении какого-то времени после побега эти люди уже не могли стать свободными, их можно было передавать по наследству, и прав у них не было.
Следующий свод законов был создан только в 1832 г., когда Сперанский подготовил Свод законов Российской Империи, — как вы, наверное, заметили, в России процесс подготовки сборника законов был чрезвычайно долгим.
Глава 4. Снова шведы
Однако на этом волнения не закончились. В 1650 г. взбунтовались Новгород и Псков — на этот раз враги, как казалось народу, пришли извне.
В 1649 г. Россия заключила со Швецией Стокгольмский договор. Дело в том, что после Столбовского мира к Швеции отходили территории, населенные русскими людьми. Эта пограничная территория стала очень соблазнительной для перебежчиков из России в Швецию и из Швеции в Россию — и обе страны охотно укрывали их, хотя и существовала договоренность о выдаче перебежчиков на самом высоком уровне. Случались казусы: например, в 1624 г. шведское правительство отправило партию перебежчиков в Ладогу со списком на шведском языке. В Ладоге не оказалось переводчика — за ним послали в Новгород. Шведы прождали несколько дней, разозлились и поехали обратно, не выдав перебежчиков и отправив в правительство гневную депешу, ибо русские заставили ждать их непозволительно долго.
Поэтому в 1640 г. обе страны подписали договор: Россия должна была выплатить за ненайденных перебежчиков компенсацию шведам.
В 1650 г. шведам было разрешено закупить в Новгороде партию зерна и вывезти ее беспошлинно (и это при том, что в 1649 г. был неурожай, и цены на хлеб взлетели!). Стрельцы и посадские люди сильно огорчились этим обстоятельством: мы голодаем, а они кормят иностранцев и грабят наше добро. Когда в Новгород приехал датчанин Краббе, горожане приняли его за шведского торговца и напали на него. Восставшие разграбили дворы купцов, заподозренных в отправке продовольствия за рубеж, а также подворье Ганзейского союза.
Новгородцы составили челобитную на имя царя, в которой говорили о готовившемся нападении шведов на Новгород и Псков, просили запретить вывоз продовольствия в Швецию, а еще убрать сотрудничавшего со шведами воеводу города, князя Хилкова, притеснявшего население (в частности, он запрещал топить дома, когда было холодно).
В результате из Москвы был послан князь Хованский, и восстание было подавлено.
Глава 5. Медный бунт
В 1654 г. Россия ведет войну с Речью Посполитой — следовательно, государству нужны деньги. Фёдор Ртищев предлагает выпускать медные деньги по цене серебряных: налоги будем собирать серебром, зарплату выдавать медью. И сначала медные монеты действительно были в обращении наравне с серебряными, однако в какой-то момент обесценились. Товары подорожали, началось фальшивомонетничество. А в 1662 г. с посадского населения потребовали «пятую деньгу» — налог на доход в размере 20 %. Кто виноват? Виноваты бояре.
Ф. Гильфердинг. Деревянный дворец в Коломенском, гравюра. 1780 г.
В июле 1662 г. народ обнаружил расклеенные по Москве прокламации («воровские письма»), в которых И. Д. и И. М. Милославские, окольничий Ф. И. Ртищев, купец В. Шорин (который и собирал «пятую деньгу») обвинялись в предательстве: дескать, они в сговоре с поляками пытались разорить Россию, поэтому чеканили медные деньги. Далее события разворачивались по сценарию Соляного бунта, но восставшие не учли, что царь изменился, а стрельцам начали исправно платить.
Толпа в несколько тысяч отправилась к царю Алексею Михайловичу в его дворец в Коломенском.
Царь, не ожидавший подобного, был в замешательстве, в то время как его семья «запершися сидели в хоромех в великом страху и в боязни». Алексей Михайлович вышел к народу и принял челобитную с требованиями восставших: снижение цен и налогов, а также наказание виновных (говоря проще — выдать их людям на самосуд). Царь пообещал расследовать дело: «…царь их уговаривал тихим обычаем, чтоб они возвратилися и шли назад к Москве, а он царь кой час отслушает обедни будет к Москве, и в том деле учинит сыск и указ; и те люди говорили царю и держали его за платье за пугвицы(!): "чему де верить?" и царь обещался им Богом и дал им на своем слове руку, и один человек ис тех людей с царем бил по рукам, и пошли к Москве все, а царь им за то не велел чинити ничего, хотя и было кем противитися». Народ двинулся обратно в город, и, казалось бы, всё разрешилось мирно — но не тут-то было.
А в это время часть москвичей (стрельцы, солдаты полков нового строя, посадские люди) грабила дворы «изменников». В частности, они вломились в дом купца Шорина: «… и сын того гостя, лет в 15, пострашась убийства, скиня с себя доброе платье, вздел крестьянское, и побежал с Москвы в телеге, и те воры, которые грабили дворы, поимав его повели в город и научили говорить, чтоб он сказывал, что отец его побежал в Полшу вчерашняго дня, з боярскими листами». И пошли эти москвичи, схватив сына Шорина, в Коломенское. Столкнувшись с царем, который объяснил им, что уже собирается ехать в Москву и расследовать это дело, они начали «…царю говорить сердито и невежливо, з грозами: "будет он добром им тех бояр не отдаст, и они у него учнут имать сами, по своему обычаю"».
Царь заблаговременно вызвал подмогу: восставших усмирило верное царю стрелецкое войско под командованием Матвеева, подошедшее к царской усадьбе. «И как их почали бить и сечь и ловить, а им было противитися не уметь, потому что в руках у них не было ничего, ни у кого, почали бегать и топитися в Москву реку, и потопилося их в реке болши 100 человек, а пересечено и переловлено болши 7000 человек, а иные розбежались».
Как пишет Котошихин, в результате бунта у восставших “по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног палцы, а иных бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо накрасно, а поставлено на том железе ― "буки", то есть бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в далние городы, в Казань, и в Астарахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье». Естественно, среди восставших не было обнаружено ни одного поляка, хотя именно их первоначально обвиняли во всех бедах.
Однако, как сообщает Котошихин, погибло много невинных — просто свидетелей, пришедших посмотреть на действо.
В итоге выпуск медных денег был прекращен.
“А царица от великого страху испужався лежала в болезни болши году”.