Страница 2 из 5
– Едва поймала этого паршивца, – с негодованием сказала она и нежно погладила английского бульдога по пыхтящей морде.
– А он за тобой увязался ведь. Знает, паршивец, что у тебя в кармане всегда что-то да есть, – и дама погрозила пальцем уже чавкающему собакену, которому Лиза дрожащей рукой и правда сунула завалявшуюся ванильную сушку.
В кармане джинсов завибрировал телефон.
“Ба", – сразу поняла Лиза и взяла трубку.
– Лизонька, ты где? Уже почти пол десятого. Я беспокоюсь, – голос Софьи Ивановны чуть не дрожал.
– Все, ба. Я почти дома. Поднимаюсь.
Лиза кивнула головой тетке Лере и ее питомцу и набрала код.
Быстро поднялась на свой родной третий и открыла обшарпанную, обитую бордовым когда-то дерматином, дверь.
Квартира встретила ее стойким запахом любимых бабиных духов и – тут Лиза повела носом и желудок издал длинную музыкальную трель – запахом ее любимой запеканки.
Несмотря на положение лежачей больной, Софья Ивановна не оставила своих многолетних привычек.
На тумбочке рядом с постелью выстроились в ряд крема и духи. Неизменная плойка притулилась рядом.
Лиза вдохнула ставшим родным запах и на сердце у нее стало легко.
– Ба, я дома! – крикнула она и скинула кроссовки.
– Да давно пора, – басом откликнулась Софья Ивановна.
– Валюша поставила в микроволновку запеканку грибную, твою любимую, – добавила ба.
– Ба, я даже здесь чувствую ее запах, – прокричала Лиза.
Повесила на крючок рюкзачок из совсем даже неплохого кожзама и пошла мыть руки.
Сначала, конечно, забежала к бабуле.
Глаза Софьи Ивановны при виде любимой внучки засияли. И она сразу помолодела. В свои семьдесят пять Софья Ивановна выглядела вовсе не на них, а на… Лиза всегда думала, что не больше чем на шестьдесят.
И на самом деле, это вовсе ей не казалось. В этом были уверены все вокруг. А уж на кафедре иняза даже те, кто знал ее возраст, никогда столько не давали.
Высокая, крепкая и ладная, с вьющимися от природы волосами, которые она принципиально не красила, а так и ходила, форсила красивой сединой, Софья Ивановна напоминала этакую русскую валькирию.
Только без меча, или что там предпочитали валькирии.
Софья Ивановна преподавала итальянский и немецкий и была заядлой лыжницей. Горные лыжи были ее страстью.
Однако, как выяснилось, возраст свое брал. И вот пол года назад бабу Соню привезли из Красной поляны в таком вот состоянии. Перелом шейки бедра случился у боевой преподавательницы.
И несмотря на все принятые меры, на лечение в очень неплохой больнице, заживление шло с трудом.
Проклятая шейка никак не хотела встать на свое законное место.
– Ну как ты сегодня, ба? – Лиза чмокнула бабушку в щечку. – Не сильно болело, а? – и она с надеждой посмотрела той в глаза.
Сегодня у Софьи Ивановны был неплохой день. Боли, конечно, были. Но средние, весьма средние.
Она улыбнулась и сказала:
– Практически совсем не болело, Лизонька. Если пойдет такими темпами, скоро мы откажемся от Валюши.
Лиза внимательно посмотрела на бабулю. Как не пыталась Софья Ивановна казаться бодрячком, девушка сразу поняла, что болело.
– А как у тебя день прошел, Лизонька? – начала было Софья Ивановна и тут же спохватилась:
– Потом расскажешь. Сначала запеканка! – и она строго погрозила Лизе пальцем.
Лиза рассмеялась и отправилась на кухню.
Глава 3
Девушка поскорее включила микроволновку, в которую перед уходом поставила запеканку Валюша. Отрезала порядочный кусок и, уже глотая слюнки, положила на тарелку. Прихватила вилку и вернулась в комнату к бабуле.
Софья Ивановна подняла глаза от книги и отложила ее в сторону.
– Ну нормальный день, в общем, – начала Лиза.
– Что ж тут, Лизонька, нормального? Ты домой пришла почти в десять. И это при графике с 10 до 19. Да это просто возмутительно! – Софья Ивановна нахмурилась и приподняла голову.
– Ба, ну ты что. Ты же знаешь, за переработку неплохо платят, – удивилась Лиза.
– Это да, не спорю, – согласилась Софья Ивановна. – Но ведь за полтора часа, так? Ты у них и работаешь до 20.30. А вовсе не до начала десятого, – опять возмутилась она.
– Нуу… Сегодня был особенный случай, – тихо сказала Лиза и поскорее подцепила вилкой особенно приглянувшийся грибок. Отправила его в рот и принялась усиленно жевать. Следом за ним последовала ароматная картошечка. Потом еще грибок. Потом еще картошечка.
Софья Ивановна с подозрением уставилась на столь активно ужинавшую внучку. Девочка, конечно, проголодалась. Но что бы вот сразу, вилка за вилкой, без перерыва, отправлять еду в рот?
– Что ж за случай такой? – спросила она и взволнованно посмотрела на Лизу.
– Д-да Денис Павлович попросил срочно помочь, – наконец, проглотив последний, чуть не ставший поперек горла грибок, ответила Лиза и едва заметно покраснела.
Зоркий глаз бабули сразу уловил и необычно тихий голос внучки и этот едва заметный румянец. Кожа у Лизы была нежной до того, что девушка даже загорать толком не могла. А уж если краснела, даже чуть-чуть, то это было сразу заметно. Конечно, только тому, кому было дело до ее чувств и эмоций.
Софье Ивановне было дело, да еще какое.
“Никак влюбилась девочка моя", – с тревогой подумала Софья Ивановна.
– Это кто же такой будет? Не начальник ли твой? – уточнила она, будто бы забыв.
– Ну, в общем, один из, – отведя глаза, ответила Лиза и неожиданно покраснела еще больше.
– Лизонька…, – тихо сказала Софья Ивановна, – ты не влюбилась ли?
Лиза высоко вздернула голову и запыхтела:
– Вот еще! Конечно, нет, – и неожиданно, в первую очередь, для себя самой, расплакалась.
Схватила тарелку с остатками запеканки и бросилась в кухню.
Закрыла дверь и заплакала еще горче.
“О боже мой! – утвердилась в своей мысли Софья Ивановна. – Влюбилась, точно.
Пожилая женщина закрыла глаза.
“А может быть, и к лучшему. Скорее Илью забудет”, – неожиданно подумала она.
Лиза наплакалась и вымыла посуду. Налила себе чаю с мелиссой, благо пакетиков набрала на последней распродаже в “Пятерочке”.
Промыла холодной водой лицо и вышла из кухни.
– Ба, я чай заварила. С мелиссой. Тебе принести? – крикнула она.
– Ну давай за компанию, – мирно откликнулась Софья Ивановна.
Лиза налила чаю в любимую бабину кружку дулевского фарфора с одинокой розочкой.
Взяла себе пару кусочков темного шоколада. Баба пила чай без ничего. Сладкого не признавала от слова “совсем”.
Держа кусочек шоколада в зубах и уже чувствуя его едва заметную горечь, Лиза несла чашки в обеих руках.
Поставила свою на сервант, а бабину на тумбочку. Софья Ивановна сама взяла чашку и с удовольствием пригубила.
– А чего ж ты плачешь, дурочка моя, тогда? – вдруг сказал она.
– Влюбилась и влюбилась. Тут радоваться надо, вот что я скажу, – добавила Софья Ивановна.
Лиза молчала и только тянула чай из своей чашки.
Потом вздохнула.
– Ладно, ба. Давай я сейчас тебя к ночи подготовлю? – и она вопросительно посмотрела на бабулю.
Софья Ивановна согласно кивнула и Лиза споро принялась за уже привычные обязанности.
Конечно, уход за лежачими больными у Валюши получался лучше, но и девушка за первые месяцы, когда они не могли себе позволить сиделки, очень поднаторела.
Наконец все дела были сделаны. Лиза пожелала бабуле спокойной ночи и легла в свою постель.
Усталость накатила волной, и поглотила Лизу, унося в сон. Девушка закрыла глаза, а перед ними встал вдруг Денис. С длинными до плеч каштановыми кудрями, в белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и стильных брюках стального цвета. Он подошел к Лизе и дотронулся до ее щеки.
Лиза замерла на мгновенье и потянулась к его лицу. Нежно провела рукой по высоким скулам и зарылась руками в его волосы.
Денис медленно притянул девушку к себе и только накрыл своими неожиданно мягкими губами ее податливые губы, как раздался неистовый звонок.