Страница 855 из 869
В ближайшее время, на фоне предстоящей схватки практически со всем капиталистическим миром, это просто не реально. И тут история с открытием портала в мир 1914-го года, где команда Странника, вообще потеряв берега, занимает не совсем подобающую, в плане коммунистической идеологии, позицию. Да, после его пояснений, выкладок и отчетов все выглядело логично, практично и выверено, но все равно неприятный осадок остался от всей этой жесткой прагматичности и холодного расчета. Очень неприятный осадок. И так было понятно, что Странник со своей компанией единомышленников готовит резервный вариант на случай ухудшений отношений со Сталиным. Если у них раньше не было даже вопроса, куда переселяться из своего умирающего мира, и они должны были так или иначе интегрироваться в мир 1942 года, идя в полное подчинение к руководству СССР, со временем передавая и узды управление системой путешествий во времени, то теперь все это под большим вопросом. Да, они не предадут, тут к Оргулову никаких претензий, но он четко дает понять, что не отдаст просто так управление установкой Сталину, а будет сам как-то крутиться, исходя из своего понимания пути выживания доверившихся ему людей всеми руками держась за свою самостоятельность, реально добытую в бою.
Внимание от тяжких дум снова переключилось на изображение уносящихся к поверхности планеты набирающих скорость снарядов. Судя по всему, именно сейчас начинался финальный этап испытания столь грозного оружия, и Сталин не хотел пропустить ничего из происходящего у него на глазах, впитывая мельчайшие детали и подробности.
Весь процесс падения ракет на цели четко контролировался различными радарами, которые потомки натягали для систем контроля воздушного пространства и тут, сняв с боевого дежурства, задействовали для испытаний средств космической бомбардировки.
Судя по спокойному поведению и Оргулова, и его лейтенанта-связиста и по голосам руководства ЦУПа в Чкалове, которые транслировались в Усадьбу, все пока шло штатно. Да и над местом вероятного падения снарядов на разном удалении висело несколько десятков самолетов оборудованных видеокамерами, чтоб можно было практически сразу получить картинку с места падения.
Четыре метеора, летящих почти параллельно, оставляя за собой длинный огненный шлейф, за несколько секунд пронеслись до поверхности планеты, упав в четко отведенных для них районах. Сбоев не было. Вспышки взрывов транслировались и со спутника и с самолетов наблюдения. Четко, красочно, серьезно, эпично, грозно. На одном из экранов пошел отчет на основании данных радиолокационных станций о траекториях полета снарядов, отклонениях от расчетных параметров. Как ни странно и тут все погрешности были в пределах нормы.
Прошло несколько минут и пошли доклады от наземных и воздушных команд наблюдателей. На экранах замелькали кадры горящей тайги в зонах падения снарядов. Транслировались эмоциональные доклады воздушных наблюдателей, первыми оказавшимися над местами падения снарядов.
Конечно, все выглядело не так серьезно, если б использовались ядерные заряды, но все равно впечатляло, особенно если представить что в местах падения ракет находились бы столицы или промышленные и военные объекты Германии, Англии, США.
Для более тщательного и быстрого исследования результатов ударов задействовали несколько вертолетов из будущего и даже пять экспериментальных моделей простеньких двухместных вертолетом местного производства, которые пока носили скромное название «Объект 410», между своих назывались «Шершнями». Как раз появилась возможность и их погонять в суровых условиях сибирской зимней тайги.
Прошло еще около часа, докладов десантников, высаженных в места падения, и замеряющих параметры поражения целей, согласований, обсуждений, выводов, демонстраций и стала складываться определенная картина.
Снаряд, представляющий из себя чугунную болванку, покрытую керамическим теплоизолятором, попал в назначенный район, с точностью около ста метров и нанес урон сопоставимый с взрывом пятитонной фугасной авиабомбы. Чуть получше отработал аналогичный боеприпас только усиленный мощным зарядом взрывчатого вещества. В принципе ничего такого плохого, как говорят потомки «неточность снаряда компенсируется мощностью взрыва», но, по общему мнению, было решено провести доработку средства наведения одиночных снарядов, тем более, по словам Хруничева, все и так делалось в спешке и как они говорят «на коленке», поэтому перспективы увеличения точности были весьма интересными.
А вот картечные, более тяжелые варианты снарядов, показали, конечно, жуткую картину по своему воздействую на импровизированные мишени. Контейнеры с чугунными шарами и с камнями открывались за пару секунд до падения, и этим временем можно было регулировать размер зоны накрытия. При таких настройках, зона поражения представляла из себя вытянутый в сторону направления падения эллипс площадью примерно полтора-два квадратных километра. Ну и впечатление от удара было весьма и весьма серьезным – при высокой плотности чугунных шаров кусок тайги оказывался полностью перепаханным, так, что после затухания пожара, достаточно было перебросить несколько бульдозеров, разровнять землю и получить в итоге ровный участок поверхности.
Ну и удар снарядом, начиненным гранитными булыжниками был не менее эффективен, чем чугунными болванками, что даже в таком виде удешевляло стоимость данного вида боеприпасов.
Сталин содрогнулся, прекрасно понимая, чему он стал свидетелем и что теперь у него почти в руках. Понял это и Берия, понял Шапошников, понял Молотов. Это было знаменательное событие, но ему не давало покоя это «почти», относительно контроля нового оружия.
Да, Странник показал делом, как он готов защищать Советский Союз и как готов совместно с предками громить захватчиков, но контроль он не отдаст, никогда не отдаст, и это было понятно всем в этой комнате, что вызвало определенную неловкость, которую все, при разговорах, старались не упоминать и не касаться.
После первичного анализа полученных результатов и их осмысления присутствующими, состоялось стихийное, незапланированное совещание сокращенного состава ГКО, в котором по видеоконференцсвязи еще поучаствовал полковник Хруничев, находящийся в ЦУПе в Чкалове.
Недовольство сложившейся ситуацией с Оргуловым у Сталина отступило на задний план, и, на волне энтузиазма, охватившего всех присутствующих, после удачных испытаний, у него проснулся азарт охотника, загоняющего опасного хищника в ловушку. Примерно такие же чувства испытывали и другие, поэтому разговор сразу же пошел в деловом русле.
Шапошников, в принципе, как профессиональный военный и к тому же еще и как военный теоретик, еще до начала испытаний в первом приближении был в курсе возможностей орбитальных бомбардировок. Поэтому на данный момент сумел, предвидя такое вот совещание уже подготовить доклад, какие примерно силы и средства задействовал противник для глобального нападения на Советский Союз, точки сбора, каналы переброски и, что самое важное, он прекрасно был осведомлен о ключевых логистических точках. Учитывая то, что нам в основном противостояли колониальные морские державы, то их основная сила была во флотах, а значит, привязана к военно-морским базам и основная переброска войск, снаряжения, техники шла тоже морским путем. Поэтому в первую очередь нанесение первых упреждающих орбитальных ударов к всеобщему одобрению предполагалось нанести по крупным портам и окружающим их производственной и обслуживающей инфраструктуре. Стоянки кораблей, верфи, склады и запасы горючего, доки, жилые поселки моряков, докеров и рабочих – все это должно быть уничтожено в первую очередь, ну конечно после маленькой демонстрации силы и если коллективный Запад не поймет намека, мы должны нанести максимально мощный и обезоруживающий удар.