Страница 199 из 869
— Командир, ты сказал, что там 41-й год. Вы как-то нашим то помогаете или по тихому фарцуете мылом?
Все заулыбались. Но тут голос подал Игорь Дунаев, который уже поднимался и свободно ходил по бункеру и был в курсе всех событий.
— Насколько я знаю, товарищ майор госбезопасности получил от руководства страны два боевых ордена.
— Госбезопасности?
Я кивнул.
— Ага. Пришлось идти на контакт с орлами Берии. Немного повоевали под Могилевом, под Рославлем, под Москвой немецкий десант уничтожали. Даже со Сталиным встречался.
Все оживились.
— Ну и как он?
— Честно вам сказать? Серьезный мужик. Да и Берия тоже. Харизма там такая, что ни один политик нашего времени такого не достигнет. Так и хотелось стать по стойке смирно. Но надо было держать марку и барахтаться. Главное что с руководством СССР в 41-м контакт налажен. Они нам по возможности и продукты и горючку подкидывают. А мы им за это немецких генералов шинкуем. Теперь за нами найти безопасный выход на контролируемую советскими войсками территорию и безопасная эвакуация наших детей на ту сторону.
Тот же Васильев прагматично поинтересовался.
— А не станут наши родственники заложниками Сталина?
— А смысл ему так гадить отношения? Эти вопросы неоднократно обсуждались. Мы для них это куча информации, это новые технологии и главное специалисты. Так что тут не вижу пока причин для беспокойства. На данный момент у нас стоит вопрос, что б с нашей стороны обезопасить бункер и исключить любую утечку информации. А теперь всем спать и обдумать ситуацию. Все разговоры и обсуждения тоже переносим на утро.
Уже утром снова встретились. Теперь люди могли трезво рассуждать и адекватно воспринимать указания. В первую очередь на базе бункера организовывался специальный госпиталь для больных и ослабленных детей, где они будут получать воздушные ванны и усиленное питание под медицинским присмотром Марины, которая являлась дипломированным педиатром. То же самое касалось и остальных членов семей бойцов. Таким образом, мы выполняли свои обязательства. В течение трех дней, после соответствующей проверки, на ту сторону сходили практически все офицеры и прапорщики, перешедшие на нашу сторону. В качестве специального поощрения в 41-м оставалась специальная группа из счастливчиков, в составе трех-четырех человек, которая занималась наблюдением за окрестностями точки выхода. Реально люди просто отдыхали и набирались сил под еще теплым октябрьским солнцем Украины.
После того, как новички поняли, что они получают, и какие перспективы перед ними открываются, народ просто проникся моментом и уже вполне осмысленно начал думать о выполнении своих обязанностей по обороне бункеров.
Теперь у меня в распоряжении оказался практически целый взвод со средствами усиления. Из трофейного наличии были пара минометов, автоматические немецкие зенитные пушки, которые сразу стали размещать для обороны обеих бункеров.
Но как всегда события начали накручиваться как снежный ком. Первым сигналом был экстренный вызов группы, которая расслаблялась в 41-м году, делая вид, что охраняет точку выхода. В лесу задержали полицая, из той деревни, где мы меняли продукты. Конечно, о наличии полицаев там мы прекрасно знали, и, судя по всему, о нас они тоже, но делали вид, что ничего не знают. Как сказала хозяйка, Оксана Сергеевна, их было трое и все они местные, и смысла задирать людей, которые честно обменивают нужные селянам товары на продукты, им не было. По тонким намекам хозяйки, один из полицаев, даже возил наше мыло в соседние деревни и выменивал на них мед, окорока для нас и, в общем-то, приходился ей дальним родственником и в беспределе замечен не был. Ну, тут понятно. Все-таки еще 41-й год и особых репрессий мирному населению немцы не устраивали, да и партизанского движения как такового еще не было, все будет позже.
Вот этого родственника мои орлы отловили и спеленали. Естественно они нас вызвали, а пленному завязали глаза, чтоб он ненароком ничего ненужного не увидел. После включения большого портала по радио сообщили о причинах такого нештатного вызова.
Со слов пленного в деревню часа три назад приехали два грузовика набитых немецкими солдатами, но при этом говорящих на смеси польского и украинских языков. Они быстро взяли деревню под контроль и в первую очередь расстреляли несколько семей, родственники которых были в рядах Красной армии. После этого зверски расправились с еврейской семьей, оставив в живых только молодых девушек, которых заперли в сарае. После чего начался грабеж села. На попытку местных полицаев повлиять на «братьев по оружию» ответили руганью и побоями, а одного из них, который попытался вступиться за своего отца, тут же расстреляли.
Рядом со мной стоял капитан Васильев. Он сегодня командовал группой усиления, которая в составе пяти человек в полной боевой готовности, всегда дежурила в бункере.
— Это что командир?
— Да, скорее всего бандеровцы. Они шли за немцами и как раз такое творили. Их стиль. Это они так за независимость борются. Именно за это им потом именные пенсии и льготы из бюджета давали.
Он вопросительно и немного с азартом глянул на меня, поняв, что и я не равнодушен к этой теме.
— Ну что, мы вмешаемся?
— Да не хотелось бы светить такую точку выхода, но там и наши люди, да и этих скотов проредить не мешало. Но просто так мы влезть не сможем. Засветимся на полную. Немцы наверно и так уже на нас кучу материала собрали и могут догадаться, что тут ребятишки из будущего шалят. Тем более за уничтожение немецких солдат, они потом всю деревню раскатают.
— Так что делать? Все это конечно правильно и красиво, но мне эти толерантность и гуманизм во время войны достали.
— Васильев, ты чего? Может меня еще в «либерасты» и «дерьмократы» запишешь? Ты помнишь свои обязанности?
Он опустил голову и глухим голосом проворчал.
— Выполнять приказы командования.
— Вот и выполняй. Обратись к Вяткину, он раненный конечно, но обязанности каптера уже выполняет. Там у нас на складе есть куча комплектов эсесовской полевой формы. Быстро собирай остальных, кто в часе езды, подбирайте форму и быть готовым к выдвижению. Лично на тебе проверить БТРы и нанести на них знаки распознавания дивизии СС «Райх». Картинки посмотришь у меня на ноутбуке, в свое время много чего про них собрал Понятно? Если немцев завалит русское подразделение, сожгут деревню. Если это сделают эсесовцы из «Райха», форма которых у нас есть на складе, будут долго думать. Ведь эта дивизия севернее, аж за Черниговом. Оружие берем наше, современное, но желательно по возможности для вида прихватить что-то трофейное, чтоб в глаза не бросалось, человек пять вооружи немецкими MG-34. Машинка неплохая.
По мере того, как я выдавал распоряжения, лицо Васильева светлело.
— Если мы так устроим войну, то накидаем гильз от наших «калашей». Немцы могут и задуматься.
— Да мы такого добра под Могилевом накидали столько, замучаются экспертизу делать. И чем больше в разных местах таких гильз появится, тем меньше у них вопросов будет. Все что в больших количествах и серийно, необычным уже по определению быть не может.
Он сразу уловил суть и ринулся выполнять задание. А я вызвал свою штатную группу разведчиков — снайперскую пару и Саньку Артемьева, который просто обожал носиться по лесам в «лохматке» и взрывать немцев.
Минут через десять они были у меня на инструктаже.
— Значит так бойцы. Поступила информация, что в село, где мы получаем продовольствие, прибыло подразделение противника на двух грузовиках. Ваша задача, пока мы будем готовить выход, экипироваться, захватив немецкую форму, желательно эсесовскую, облазить там все вокруг, уточнить количество противника, возможность засады, на нас любимых и расположение часовых. Если будет такая возможность, возьмите языка. Судя по информации, к нам в гости бандеровцы пожаловали, хотя по идее тут их не должно быть. На сборы пятнадцать минут. Старший — прапорщик Артемьев.