Шиза

— Точно, точно. Но об этом распространяться нельзя. — ответил Титов-Айрон.

— Тогда пошли с нами? — вдруг предложил Олег. — Мы тебя в лагерь вернем. Как раз хотели съездить в тот городок еще раз.

— А можно? — Паша с надеждой посмотрел на Титова.

— Ты еще добавь «пап». — Иронически заметил тот.

Все рассмеялись, кроме Паши. Он еще не до конца освоился в новой для него реальности, а может просто его сознание сбоило, но в общем вел он себя слегка заторможено.

— Что с охраной будем делать? — спросил Эрик Левин показав в сторону входа.

— А ничего. — ответил Титов-Айрон. — Они же мне подчиняются. Я их вызову, когда придумаю как, мы упакуем оборудование и уйдем в сторону Орматии. Ты с нами, Паша с Агнессой и Олегом посидят, ну скажем, вон в той нише и подождут нашего ухода. Затем они отправятся в Азарию.

— И снова окажемся по разные линии фронта. — Эрик как-то с тоской посмотрел на Олега, затем на Агнессу.

— Ну зато теперь у нас одна цель. Не выиграть, а остановить. — сказала та. — В войне нет победителей, нет побежденных. Есть живые и мертвые. Вы со своей стороны попробуете остановить, мы со своей.

— Нас слишком мало, что бы что-то сделать. — Эрик обвел всех взглядом.

— Ну почему же? — вмешался Титов-Айрон. — Исправить то, что натворили наши генералы, что сделал Титов… Извини, Паша. Исправить, я уже говорил, нельзя. Жизни не вернешь, разрушения не отменишь. Самое плохое, что образ врага Орматии, взявшийся из ниоткуда, заменить нечем. Наше общество, словно раковой опухолью, поражено злобой и жестокостью. Орматцам нужен враг, постоянный общий враг. И это уже прививается с каждым поколением, впитывается, становится обычным. Дети уже повторяют за взрослыми: весь мир против нас. Тот мир, который они не видели, про который ничего не знают. Единственное, что я могу попытаться изменить — частичку сознания. Я поэтому и начал работать с бинарниками в области объединения сознаний. Компланарность. Нахождение двух сознаний, двух личностей в одной плоскости. Не поочередная работа, не голос в голове, а совмещение. Только у бинарников, как ты Эрик, как ты Паша, можно совместить два сознания. А после совмещения передать его дальше. Ой, не смотрите на меня такими глазами, Олег. Я не собираюсь делать новых людей, как Титов… Извини, Паша. Я хочу найти ту область сознания, в которой прячется, например, гуманизм. А что? Вот такая простая вещь. Гуманизм. Она у вас есть? Есть. А вот у кого-то нет. Почему не поделиться? Если культура, обычаи, менталитет общества, законы в конце-то концов не позволяют прививать такие обыденные ценность, как любовь к жизни, уважение к себе и другим, человечность, то почему бы не сделать это, так сказать, хирургическим путем? Только это будет хирургия сознания, хирургия личности. Да, принудительная. Да, против воли многих орматцев, жаждущих сейчас смерти азарийцам. Но ведь и они не самовольно назначили себе врагом Азарию. Просто пришел кто-то и сказал — с сегодняшнего дня мы все ненавидим азарийцев. Было бы удивительно, если бы все орматцы проснулись с одной и той же самостоятельной мыслью: Азария наш враг. Нет. Им дали этого врага. А я хочу дать им возможность делать выбор. Выбирать, стоит ли убивать и умирать ради чужого мнения.

— Вы знаете, профессор, — Эрик задумчиво смотрел куда-то перед собой, словно зацепился за какую-то точку в пространстве и теперь изучал её, — Титов, давая мне задание, рассказал такую легенду: я должен был отнести вглубь Азарии сознание некого командира высшей степени лояльности для тиражирования. Затем его копии возглавили бы ячейки сопротивления и организовали мощный внутренний фронт. Так вот это, пожалуй, идеальный сценарий как раз для Орматии. Только не для организации фронта, а что бы открыть хотя бы части людей глаза на происходящее, на бессмысленность войны, на антигуманизм в нашем воспитании, на маниакальность патриотизма, на вечный поиск несуществующего врага, национальную паранойю. И прежде всего на то, что ради войны стираются наши личности. У меня, кстати, есть кандидатура на роль просветителя. Его зовут Мэл.