Фомор

Балор какое-то время подбирал слова, но смирившись с тем, что известных слов ему недостаточно, да и свои чувства всё же хотел оставить для себя и своей Эйрин. Ведь опиши он тот ураган эмоций, который сейчас выворачивал наизнанку его душу, то Брес подумал бы, что дед одичал на дне морском или умом тронулся.

— Она — чудо.

— И всё? — внук на несколько секунд повернулся с разочарованным видом.

— Это, если в общем. А если подробнее, она точно создана для меня. И она спасёт нас. Она испытывает к фоморам недюжинные симпатии, — улыбался своим воспоминаниям Балор. Он бы снова хотел пережить те минуты рядом с ней.

— Серьёзно? — Брес удивлённо поднял брови, — так и сказала?

— Да, считает нас хорошими и добрыми.

— Ну это она загнула! — засмеялся мужчина, — О, смотри-ка!

Выруливая из парковки, Брес проезжал мимо автомобиля, из которого выходили сразу три молодых человека. Кто-то подумал бы, что это обычные люди, просто слишком красивые, физически идеальные, возможно модели, но Брес и Балор точно знали, что эта компания с выражением превосходства и брезгливости на красивых лицах — их извечные противники и причина бед их народа. Туата де Дананн.

Воспетые в мифах как искусные музыканты, художники, врачеватели и много кто еще, они таковыми и были. Их покровители не обделили своих созданий талантами, умом или красотой. Вот только с честью и добротой у них в племени было туго.

Балор лишь сжал до скрипа зубы, от чего на мощной челюсти заиграли желваки.

— Как они боятся пророчества. Даже не побрезговали среди «людишек» тереться, ты гляди! — комментировал Брес.

Да, такая активность в общественных местах не была свойственна этому племени. Они ушли очень давно в подземный мир. По иронии судьбы те, кто был уверен в своей неуязвимости и непобедимости, был изгнан обычными людьми. Колесо времени провернулось, их эпоха ушла, но теперь они очень боялись, что снова настанет время фоморов, ведь в древнем пророчестве говорилось, что страшное проклятие будет разрушено, а значит очень вероятен реванш.

Балор с силой сжал кулак, потому что всё его существо вопило о том, что туата де Дананн нужно уничтожить как угрозу его Эйрин. Но разум понимал, что они пока ничего не сделают ей, не проявят себя, пока лишь наблюдают. Он действовал осторожно, их разговор с суженной прошёл тет-а-тет, взаимное притяжение растёт, а у заносчивых засранцев так и нет уверенности, что она та самая напророченная. Но любой неосторожный выпад с его стороны спровоцирует их на активные действия, для которых еще не настало время.

— Поехали к Бру-на-Бойн, — решил Балор.

— Как скажешь, Конан.

Огромные холмы возвышались над Ирландией, освещенные осенним солнцем. Балор стоял и смотрел на долину, зелень которой была разбавлена сиреневыми разводами цветущего вереска.

— Скучал по этому виду? — спросил Брес, который встал плечом к плечу со старшим родственником.

— Невыносимо.

Века заточения во тьме и холоде пускай и родного мира не притупляли тоску по второму дому, которым стала для фоморов Ирландия. Изумрудные просторы и своенравные ветра вечно молодой и игривой Эрин западали в душу всем, чья нога ступала на берег этого прекрасного острова. Вероятно, это и было причиной стольких войн за право обладать ею, обладать единолично и в полной мере. Только фоморы позволяли до поры до времени вновь прибывшим жить по соседству, рассуждая, что они такие же пришлые как и все, а Ирландия сама в праве принимать или изгонять гостей. Но кроме них никто так не считал, все старались забрать земли острова по праву сильнейшего, ничуть не заботясь о том, что при этом испытывает сама Эрин. А она страдала, плакала дождями, бушевала волнами и хлестала ветрами своих приёмных и временами глупых, временами жестоких, но всё равно любимых детей, пытаясь их образумить. И только фоморы слышали как стонут приютившие их земли от пролитой на них крови, поэтому ушли туда, где была их колыбель, чтоб хоть немного облегчить страдания Эрин, подарившей им дом на много веков. Вот только того, что туата де Дананн ударят в спину уходящим, сотворив страшное заклятие, морской народ не ожидал.

Сюда Балор и Брес прибыли не ради красот, точнее не только ради них. Среди холмов, которые принято было считать гробницами, незамеченные человеческому глазу сновали туда-сюда низкорослые бородатые существа, очень похожие на людей. Пока фоморы уверенно двигались, делая вид, что не замечают этого движения, а существа искусно лавировали между ними и туристами, спеша по своим делам.

Но вот очередная большая группа туристов загрузилась в автобус и поехала дальше знакомиться с прекрасной Ирландией, а Балор наконец-то увидел того, кого искал.

— Ну здравствуй, старик, — сделал он захват за шею, который можно было расценить и как дружеское объятие, и как предупреждение. Впрочем это как раз и было всё вместе.

— Вы кто?! — взвизгнул низкорослый старичок с яркой рыжей бородой, одетый в старомодный твидовый костюм.

— Что же ты друга не узнал? — снял очки Балор, а старичок прикрыл рот рукой, изумлённо вытаращив блеклые глаза.

— Балор!.. Я глазам не верю! Значит это правда?! — зашипел приглушенно старик, чтоб не привлечь своих сородичей, которые пока проходили мимо, занятые своими делами.

— Что тебя так удивило, друг мой?

— Сиды говорили, что тебе нет сюда хода…

— Пошли они в бездну твои сиды! — криво оскалился Балор, вновь надевая очки.

— Как же они туда сунутся, если там вы, — развёл короткими ручонками старик.

— И то так. Так чему ты впечатлился?

— Прошли слухи, что ты явишься, чтоб исполнить пророчество, — таинственным шепотом произнёс коротышка.

— Хех, эта новость и лепреконов не обминула? — засмеялся старший фомор, оглянувшись на молчаливого Бреса.

— А то ты не знаешь, что за новостями надо к нам идти, — хитро прищурился лепрекон.

— Но я пришёл к тебе за другим, — загадочно улыбнулся Балор.

— За чем же? — моментально напрягся человечек.

— Пора вспомнить, как ты служил верой и правдой моей семье, как клялся хранить наши сокровища…

— Балор, тысячи лет утекли, как мы перестали быть вашими!..

— А клятва никуда не делась, Идбхард! — властно пророкотал голос Балора, а коротышка заозирался по сторонам, то ли надеясь на поддержку сородичей, то ли наоборот опасаясь их внимания.

— Чего ты хочешь, повелитель? — смиренно склонив голову, просипел в итоге лепрекон.

— Гребень моей матери.

— Нет! — возмутился Идбхард.

— Ты знаешь, что это моё, и я возьму это в любом случае. Но могу оставить тебе остальные сокровища моей семьи, а могу забрать и их, — черты лица Балора как и его голос были спокойны и расслаблены, а на физиономии лепрекона отобразилась такая внутренняя борьба, что его аж стало жаль.

— Хорошо. Но сиды могут отомстить мне.

— Не прибедняйся, еще непонятно, кто для кого опаснее, — похлопал по плечу бывшего хранителя богатств фоморов Балор.

Глава 7

Полутьма Длинной библиотеки навевала сон, поэтому Дарина безбожно зевала, пряча лицо за ладонью. Её уже не прельщала таинственная атмосфера, витавшая в этом помещении, не интересовала поездка в пивоварню, она не прислушивалась к разговорам Кати и Вовы — все её мысли были заняты незнакомцем, облик которого так и остался для девушки загадкой. Но она готова была поклясться, что могла бы его узнать даже среди толпы на улице.

Оставшийся день отразился в её памяти какими-то отрывками: вот они приехали в Тринити-колледж, вот они ходят по его уютному двору, наконец, она зашла в его библиотеку, которую так хотела увидеть… и тут пришла хоть какая-то осознанность, хотя глаза слипались. Дарина с удивлением обнаружила, что её компаньоны куда-то запропастились, а сама она сидит за массивным деревянным столом над какой-то потрёпанной книгой.

На затёртой кожаной обложке девушка прочитала тиснённую надпись «Демоны моря», а открыта была эта книга на развороте с иллюстрацией. На странице был изображен монстр с огромным глазом в центре выпуклого лба, стоящий на одной ноге, зато хотя бы рук было две. Подписана была эта картина следующей фразой: «Балор. Король мерзких фоморов. Повержен и убит».