Страница 15 из 81
Нил Семенович возвратился с Старой Площади как обычно поздно — Ольга еле дождалась. Подождав, пока отец покончит с ужином, заглянула в кабинет.
— А, студентка-практикантка, — улыбнулся Нил Семенович. — Как успехи на работе?
— Вот! — Ольга положила перед ним на стол стащенную телеграмму.
Нил Семенович ее внимательно прочел, перевел взгляд на дочку.
— Факты достоверные?
— Я звонила этой женщине, — сказала Ольга. — Мы о многом с ней поговорили. Непохоже, чтобы врала. Вся причина в хулигане, напавшем на Коровку. Он сын секретаря горкома партии. Потому Герой Советского Союза, награжденный за Даманский — это, кстати, я проверила, — превратился в обвиняемого.
— Да они там в Минске охренели! — возмутился Нил Семенович. — Ладно бы отмазали сыночка от тюрьмы — это сплошь и рядом. Но шить дело невиновному, да еще Герою? Предлагаешь мне вмешаться?
— Нет, — сказала Ольга. — Я хочу поехать в Минск как спецкор «Известий».
— А сумеешь разобраться? — поднял бровь отец. — Дело непростое. Аграновскому под силу, но тебе — не знаю.
— Справлюсь, — поспешила дочка. — Скажешь, будут мне мешать? Я приеду в Минск инкогнито и соберу материалы до суда.
— Не получится, — покрутил головой отец. — Чуть заселишься в гостиницу, мгновенно разузнают. Ты предъявишь там командировочное удостоверение, без него ведь номер не дадут. А администратор тут же позвонит начальству. Не успеешь вещи разложить, как оно примчится. Как же, прибыл в Минск спецкор «Известий»! Станут спрашивать тебя: зачем приехала, а потом потащат в ресторан, попытаются споить. Знаю.
— Жить в гостинице не собираюсь, — сообщила Ольга. — Валентина Алексеевна предложила мне отдельную квартиру. В ней Коровка жил перед тем, как его арестовали. Говорит, что он будет только рад. Обещала, что накормит и напоит, лишь бы в деле помогла.
— За других бы так же заступались! — покрутил головой отец. — Да, похоже, что Коровка этот — человек хороший. Перед армией у них трудился, а они и спустя два года не забыли, на защиту поднялись. Ладно. С Толкуновым[2] я поговорю.
— Папка! — Ольга бросилась ему на шею…
Когда дочка убежала, Нил Семенович проводил ее довольным взглядом. Ольга вся в него! Острый нюх на сенсационный материал, смелость и решительность. Не боится трудной темы и начальников, которые ей могут помешать. Он когда-то тоже был таким. В областной газете смело раскрывал в статьях факты нерадивости и головотяпства. Было много недовольных, в том числе партийное начальство, только Ковалева это не смутило. И его заметили, для начала пригласив работать в «Правде». За пять лет он сделал там блестящую карьеру, заняв должность заместителя главного редактора. Но пробыл на ней совсем недолго — пригласили в аппарат ЦК КПСС, сходу предложив стать заместителем заведующего отделом пропаганды. Время было на дворе такое — первый секретарь ЦК[3] энергично вычищал сталинские кадры, ставя на их место молодых. Вот и Ольга может повторить его судьбу. Хотя супруга будет недовольна: хочет видеть дочку женою дипломата. Жениха ей отыскала — молодого, перспективного, сына заместителя министра иностранных дел. Нил Семенович не слишком возражал — если Ольга хочет замуж за Геннадия, значит, так тому и быть. Парень только что МГИМО закончил, в МИД распределили, ожидает назначения в посольство за границей. Только холостому путь туда заказан, вот и суетился вокруг Ольги. Дело продвигалось к свадьбе, но внезапно между молодыми будто кошка пробежала — встречи прекратились. На вопросы Ковалева и его супруги, Ольга зло ответила, что Геннадия не хочет больше знать. Мать пытается их помирить — ей Геннадий очень нравится, да и партия блестящая, — только у нее пока не получается.
«Будь, что будет, — заключил в итоге Нил Сергеевич. — Помирится Ольга с женихом — попляшу на свадьбе молодых. Нет — пусть делает карьеру в журналистике. Если справится с заданием — прогремит на весь Союз. Тема-то какая благодатная! Аграновский желчью изойдет, что досталась не ему. Ничего, он и без того большая знаменитость. Нужно двигать молодых. Ну, а Ольгу я немного подстрахую — неизвестно, что там будет в Минске. Девочка совсем неопытная…»
В аэропорт Ольгу отвезла редакционная «Волга». Подхватив свой чемодан, она поспешила к зданию аэровокзала — время поджимало. Нужно выкупить билет, забронированный редакцией, регистрация, посадка… Не хотелось б опоздать. Этого, однако, не случилось: скоро Ан-24 с собкором на борту разогнался по бетонной полосе и поднялся в воздух. По пути к столице Белоруссии Ольга вспоминала прошедшие события. Для начала у нее случилась беседа с Толкуновым. Главный пригласил ее к себе с утра. Прочитал пришедшую в редакцию телеграмму, расспросил, как будет действовать, на прощанье пожелал удачи. Ольге скоренько оформили удостоверение спецкора, а еще — командировку. Выплатили деньги на расходы. Не сказать, чтоб Ольга в них нуждалась — папа дочку не обидел, но сказали, так положено. С этим провозились до полудня, потому пришлось спешить в аэропорт…
В Минске ее встретили. Из редакции Ольга позвонила Валентине Алексеевне, сообщила номер рейса и время прибытия. Поэтому, войдя в аэровокзал, быстро разглядела средь толпы встречающих женщину в белой блузке и джинсовом, на пуговицах, сарафане. Свой наряд ей Валентина Алексеевна подробно описала. Рядом с ней стоял немолодой мужчина в костюме и сорочке с галстуком. Подойдя ближе, Ольга разглядела на его пиджаке орден и медаль.
— Здравствуйте, — сказала, ставя чемодан на пол. — Валентина Алексеевна? Я Ольга Ковалева из «Известий».
— Здравствуйте, — заулыбалась директор гастронома. — Спасибо, что приехали.
— Приветствуем вас в столице Белоруссии, — поддержал немолодой мужчина. — Разрешите, я представлюсь. Коган Матвей Моисеевич, адвокат. Буду защищать Бориса Михайловича в суде.
— Рада познакомиться, — Ольга протянула ему руку. Коган ее с почтением пожал. — Идемте! — подхватил он чемодан спецкора. — Нас ждет такси.
По пути, будто сговорившись, дела не касались: болтали о погоде и архитектуре Минска. В столице Белоруссии Ольга прежде не бывала, поэтому разглядывала с интересом помпезные дома вдоль проспекта Ленина, аллеи лип на тротуарах, парки, скверы… Центр Минска походил немного на Москву, но еще более — на Ленинград.