Галоп

– Густав, – крикнул он, вызывая на экран своего заместителя по тыловому обеспечению. – Прихвати-ка по дороге новенького.

– Тренера? – уточнил тот.

– А у нас что, есть другие новички? Тащи его ко мне за узду.

Плюхнувшись в кресло перед большим настенным экраном, он уже через секунду смог увидеть и оценить масштаб происходящего. Четыре точки находились в неподвижном состоянии. Он не тешил себя иллюзией, будто кому-то из бойцов удалось остановить своих рысаков и остаться на месте, поджидая остальных или, по крайней мере, успокаивая животное. Но на всякий случай кликнул на номер восемь. Статическая картинка на этом номере показала траву (сначала полковнику показалось, что это заросли каких-то деревьев, настолько большими, прямо исполинскими выглядели стебли), за которой была видна часть головы затылок с закрученными в спираль волосами на макушке и ухо. Боец под номером восемь лежал в траве, и не было ясно, жив он или уже нет. Надо полагать, что и трое других находятся примерно в том же положении. Еще двое двигались, но медленно. На карте это выглядело ленивым движением сонной мухи. Надо полагать, что они пешие. Итого, шесть бойцов в буквальном смысле выбиты из седел. Зато остальные семнадцать примерно с одинаковой скоростью удаляются от базы, причем в разных направлениях, веером.

Он снова вызвал капитана, и тот наконец откликнулся. Лицо его при этом было если не испуганным, то напряженным – точно.

– Капитан Берг! Что у вас произошло? – потребовал полковник, наклоняясь ближе к экрану, так, словно перед ним была не электронная картинка, а живой человек.

– Не могу понять, господин полковник. Мы ничего не заметили. Возможно, какой-то хищник.

В бокс влетел майор Тауберг, зам по личному составу. Следом за ним Винер, ответственный за научную составляющую проекта, в целях большей эффективности наделенный званием первого заместителя и научного руководителя. То, что он появился вместе с майором, скорее всего говорило о том, что они на пару резались в карты.

– Разрешите, господин…

– Садись! Приказываю принять меры по наведению воинского порядка. Успокойте животное. И сами успокойтесь. Вы командир или кто?

– Пытаюсь.

Он, если можно так говорить, любил Берга, по крайней мере привечал, считал его настоящим военным, но в этой ситуации он, как командир, просто обязан проявлять твердость и даже жестокость, и он старался проявить их в полной мере.

– Пытаться мало! Действовать надо! Через пять минут жду доклада.

За то время, что он разбирался с капитаном, в бокс вошел сухощавый зам по разведке и спецоперациям Строг. Не спросив разрешения, пододвинул стул и опустился на него своим худым задом. Этому ничего объяснять не надо. Ему нескольких секунд хватило на то, чтобы понять ситуацию. В это время еще одна точка – номер тринадцать – оказалась в неподвижности.

Полковник нажал на кнопку, и вместо смоделированной компьютером картинки появилось истинное изображение, получаемое со спутника. Для стратегического управления это не самый лучший вариант из-за естественной замусоренности изображения второстепенными деталями, но порой бывает очень полезно отвлечься от голых цифр и обезличенных номеров, чтобы увидеть как раз детали.

К тому времени, когда пришел Густав с тренером, работа шла на двух экранах. Полковник и Строг, работая в четыре руки, выводили каждый свою картинку, так что общее состояние стало до предела наглядным. Трое мертвых или тяжело раненых просто валялись на земле, не подавая признаков жизни. Еще трое медленно двигались в сторону базы, один из которых совсем недавно упал с лошади. Один сидел около дерева и с идиотской ритмичностью мотал головой. Остальные мчались.

Строг на своем экране вывел траектории движения всех членов группы за последние двадцать минут, выглядевшие следами трассирующих пуль. Поэтому когда Густав и Чемпион вошли в бокс, объяснения для них потребовались минимальные.

– Ну что, господин тренер, – деревянным голосом начал полковник. – Какие будут соображения?

– Это очевидно.

– Так объясните.

– Животинки чего-то испугались.

– Что?! Какие животинки?

– Я имею в виду массипо.

– Мы их здесь зовем лошадьми. Запомните это. Ну и чего они могли испугаться?

– Вам лучше знать. Я здесь первый день. Я даже не знаю, есть ли тут, скажем, змеи, или нет. Или какие-то хищники.

– Винер?

– Слишком мало данных, полковник. – Этот всегда демонстративно пренебрегает субординацией. – Полагаю, лучше бы нам иметь побольше данных.

Полковник зло смотрел на экран. Данных! Вот они, данные! Взбесившиеся скотины и перепуганные люди на них. Нет, лучше танки. И он сделает соответствующее представление!

Тауберг, рассудительный и хитрый, попавшийся на том, что организовал прямо в расположении части публичный дом для личного состава, отчего, кстати, боеготовность подразделения никоим образом не пострадала, скорее, наоборот, подал голос.

– Думаю, есть смысл получить доклад у кого-то из тех, кто, так сказать, пеший. Свой страх они уже пережили, надо полагать.

Полковник, оценив этот совет, сделал знак Строгу, на левой половине экрана которого было выведено все двадцать три изображения, поступающие с наручных коммуникаторов. Пару секунд пошарив взглядом по картинкам, вызвал номер двадцатый; тот медленно шел, потряхивая головой. Внизу экрана появилась надпись «Рядовой Булыга Осип, кавалерист-разведчик, л/н UW-622503».

– Рядовой Булыга, – позвал Строг, взяв инициативу на себя.

На экране появилось худое лицо с давно перебитым носом. В связи с немногочисленностью личного состава полковник знал этого бойца, как и всех остальных. Этот Булыга был известен как хитрый и не то чтобы трусоватый, но то, что он не стремится в пекло – факт.

– Я, господин, майор!

Лицо его при этом приняло уставное выражение, являющееся смесью уважения, внимания и готовности выполнить свой долг. Вид его лишний раз свидетельствовал о том, что майора Строга люди побаиваются.

– Доложите обстановку.

– Лошадь понесла, скинула меня и ускакала в неизвестном направлении. Насколько могу судить, при этом я получил травмы и ушибы. Сделал себе обезболивающий укол. В настоящее время пытаюсь добраться в расположение части своими силами.

– По какой причине лошадь понесла?

– Не могу знать! Разрешите продолжить движение? Или прикажете ждать эвакуацию на месте?

– Для начала соберите своих товарищей! И попробуйте отловить хоть несколько животных.

– Есть! – довольно бодро ответил Булыга. Отчего-то полковник ему не очень верил. Грохнуться с трехметровой высоты и двигаться в таком темпе? Не больно-то это вяжется.

– Какие есть предложения? – спросил он, грозно посмотрев на подчиненных, не исключив и Чемпиона.

– Рядовой прав, – сказал Тауберг. – Нужно готовить эвакуацию.

– Густав?

– Меня беспокоят лошади. Как долго они будут нести?

– Тренер, что скажете?

– Массипо выносливые животные. Я, конечно, не знаю, в каком состоянии находятся ваши, но, в принципе, и два, и три часа для них не предел.

Полковник посмотрел на карту. Два часа. Да при таких темпах они черт знает где могут очутиться. Собирай их потом.

– Капитан Берг! – вызвал он старшего группы, продолжавшего нестись на бешеной скорости в неопределенном направлении. Однако, судя по тому, с какой с скоростью он откликнулся, он уже успел взять себя в руки. Пусть хотя бы отчасти.

– Я, господин полковник.

– Ваша лошадь подчиняется командам?

– Никак нет. Я пробовал. Такое впечатление, что она просто в панике и не реагирует даже на крюк.

Краем глаза полковник увидел, как тренер сделал какое-то движение, и резко повернулся к нему?

– Ну, что еще?

– Тот солдат сказал, что сделал себе обезболивающий укол.

– И что с того?

– А какие вообще лекарства у них с собой? Полагаю, это какой-то стандартный набор, да?

Полковник его понял. Да и все остальные, надо полагать, тоже. Боже, как просто! И чего он сам не додумался? Ведь действительно, у каждого бойца с собой походная аптечка с дюжиной самых разных препаратов, по уставу хранящаяся в левом набедренном кармане.