Брак понарошку

— К чему такой стол? Мы, что, Императора всея Руси принимаем? Как по мне, хватило бы и торта с чаем или кофе.

— Прекрати, Илья, все мы знаем, что ты не такой. Так что брось все это. Все равно, твое нытье ничего не изменит. Тебе придется поужинать с нами и Григорием за одним столом.

— Ма…

— И историю нашу выслушать тоже придется.

Я фыркнул и вышел на балкон подышать свежим воздухом.

Мать права. Никуда я не денусь. Это ее жизнь и ее выбор. Она решила простить изменника, пытается строить с ним отношения, семью. Я здесь бессилен. Потому что не имею право выбора. Но моя жизнь только моя.

Я могу сцепить зубы и высидеть этот ужин и возможно даже несколько праздничных застолий, но никто не заставит меня впустить этого мужчину в ближний круг. Никто не вынудит меня назвать его отцом и проникнуться сыновьями чувствами. Это только мой выбор и моя жизнь.

В окно я увидел проезжающую иномарку из салона которой вышел мой весьма нежеланный гость.

Выглядел он хорошо, да и судя по машине, деньги у него водились. Ну, хоть не жигало и то хорошо. Хотя отметать в сторону корыстные помыслы не стоит.

Я вышел ему навстречу и открыл дверь до того, как он успел позвонить.

— Добрый вечер, Илья.

Мужчина был со мной одного роста и не сильно уступал в плечах. В его глазах я видел решительность и собранность. Так обычно выглядят спортсмены перед соревнованиями.

— Я был против этого ужина и совершенно уверен, что одной семьей нам с вами не быть.

— Ясно, — кивнул мужчина. — Твоя позиция мне понятна.

— Проходите, раз пришли.

Я отошел в сторону пропуская гостя.

— Я все же надеюсь изменить твое мнение о себе, — успел сказать мне родитель, как к нам присоединились мама и Кира.

— Дядя Гоша! — жена бросилась ему на шею и поцеловала в щеку. — Кто бы мог подумать, что вы станете моим свекром!

— Вы знакомы? — нахмурился я.

— Он мой крестный. Даже больше. Папа всегда был занят, а дядя Гоша помогал маме с нами.

— Да, брось. Так ерунда отвезти куда-то или помочь в чем-то.

— Не прибедняйтесь! А кто научил меня кататься на велосипеде? Кто объяснил мне, почему Петька дергает за косички и постоянно прячет мой портфель?

— Я рад, что ты встретила моего сына. Теперь я могу не волноваться ни за него, ни за тебя.

Я сцепил зубы, чтобы не ответить. Волновался он сильно обо мне. Как же…

— Давайте ко столу! У нас с Кирой уже все готово!

Мама постаралась на славу — пустого места на столе не было. Я старался не скрипеть зубами и не гнуть вилки руками, но злость никуда не уходила.

Женщины щебетали, предлагая нам закуски и всякие вкусности, а я старался просто пережить этот вечер.

— Сынок, мы с Гошей хотим попросить у тебя прощения. Мы очень виноваты перед тобой.

Мама держала за руку Григория, словно он стал ее опорой и поддержкой! А где он был те годы, когда семья нуждалась в нем? Когда дед умер, а мама и бабушка не могли прийти в себя от потери? Когда мне приходилось тайно подрабатывать и подбрасывать деньги в сумки бабушки и мамы или “находить” их в карманах дедушкиных пиджаков?

— Пока прощения просишь только ты(,) и то, я уверен, что как раз твоей вины в произошедшем нет.

Мужчина спокойно встретил мой разъяренный взгляд. Надо же, совести и впрямь у кого-то нет!

— Я виноват один. Илья прав.

— Но ты ведь даже не знал, в чем я тебя обвиняю! К тому же мама рассказала тебе историю моей любви к другому.

— Я виноват, что не схватил тебя в охапку и не увез в Москву. Если бы я проявил твердость и решительность, то мы бы жили своей семьей и всех этих домыслов, сплетен и интриг не было бы.

— Другими словами во всем виноваты дед и бабушка? — мой голос звенел от стали.

Да что он о себе возомнил?!

— Илья…

— Не знаю, что у вас произошло и знать не хочу, но память деда марать не позволю, как и обижать бабушку.

— Я и не думал…

— Правда? Сомневаюсь!

— Илья, прошу тебя.

Кира посмотрела на меня с такой мольбой, что я заставил себя замолчать.

А хотелось выгнать взашей этого родственничка и забыть о его существовании.

— Милый, понимаешь тогда было другое время. Ни мобильных телефонов, ни интернета. Поэтому поговорить сразу с твоим отцом и бросить ему в лицо все сплетни я не могла. А когда эмоции немного поутихли, я и вовсе решила ничего не выяснять, не бередить себе сердце и тихо расстаться.

— Значит, ты поверила сплетням об измене отца, а он — бабушкиной истории о твоей новой влюбленности, верно?

— Да, мы оба поступили эгоистично, не подумали о тебе.

Мама смотрела в пол, пряча виноватый взгляд. Мне было жаль ее, но я хотел, чтобы меня услышали и перестали навязывать свои желания.

— Теперь вы выяснили, что обманулись и счастливы вновь быть вместе. От меня что нужно? Чтобы я сделал вид, что счастлив за вас? Что принимаю, как близкого человека, незнакомца? Этого не будет. Дело не в обиде, хотя она есть, не в том, кто прав, кто виноват. Дело в том, что время упущено. Мне больше не нужен отец. Я — взрослый, самостоятельный и самодостаточный. Какими бы ни были причины вашей размолвки, в отношении меня эти нюансы не играют никакой роли.

— Илья, — ахнула мама.

Она растерянно посмотрела на меня, затем на своего Гошу и уже открыла рот, чтобы что-то мне сказать, как новоявленный отец заговорил:

— Не нужно, Зин. Илья во многом прав и один семейный ужин явно не сможет нам помочь. Не стоит ждать быстрых результатов.

Мужчина тепло улыбнулся маме и посмотрел на меня:

— Я не жду, что ты начнешь меня звать отцом. Или считать им. Если тебе будет проще, можешь относиться ко мне, как к крестному своей жены или как к новому ухажеру матери. Я прошу тебя дать мне шанс познакомиться с тобой.

Не было у меня никакого желания узнавать поближе этого Гошу, но мама и Кира смотрели на нас, затаив дыхание. Я понимал, что это важно для них, поэтому и согласился.

Поздно вечером, когда гости ушли, мы с женой остались одни. Ну, как одни? Черепаха Сара бдительно осматривала свои владения после прихода гостей, делая уже, наверное, четвертый круг по дому. Хамелеон Гарик развлекался с радужной расческой, которую оставила на журнальном столике Кира, а тритон просто прикинулся декором дома.

Мне нравились наша квартира и пруд в гостиной, и то теплое молчание, что окутывало нас, заставляя разговаривать взглядами.

Но больше всего мне нравилась Кира: ее лучистая улыбка, теплый взгляд полузакрытых глаз. Казалось, что она, как кошка, греется в солнечных лучах и сейчас замурчит у меня на груди.

Я наслаждался своей жизнью, выбрасывая любые даже обрывки мыслей о маме и отце. Это их жизнь, а у меня своя.

— Тебе завтра нужно рано вставать?

Со всеми этими новостями, я совершенно запутался в рабочем графике жены.

— Нет, всю эту и следующую неделю я работаю с одиннадцати часов в шоу Антона.

Мне не нравилась ее совместная работа с бывшим.

— А дальше?

Она пожала плечами:

— Надеюсь, Антон поймет, что все его ухищрения бесполезны, а начальство обнаружит, что рейтинги выше уже не ползут, и я смогу вернуться на свое шоу. Хотя не могу не признаться, что ранние подъемы мне порядком надоели.

Я погладил Киру по плечу. Мне хотелось защитить свое женщину, но все происходило на ее поле и я не имел рычагов давления на ее начальства и ничего не мог предложить им взамен. Мне хотелось, чтобы Кира была счастлива и не заставляла себя делать то, чего ей не хочется.

— А ты не думала поискать другое шоу или оставить телевидение, посвятив свое время сценарию? Я в состоянии достойно обеспечить нас. Ты не обязана работать там, где тебе не комфортно.

— Я не брошу Вельскую одну, но спасибо за поддержку.

Девушка улыбнулась и погладила мою щеку. Ее нежные прикосновения обезаруживали, а когда Кира потянулась ко мне за поцелуем, то в моей голове не осталось никаких мыслей, кроме одной.

Не хочу отпускать жену из своих рук. Никогда!