Девушка моего друга

— Я так счастлива сейчас. И безумно рада, что вы с Русланом помирились.

— Как же не помириться с другом своей девушки, — иронично замечает Денис.

— Ты не будешь к нему ревновать?

— Я уже ревную. Но постараюсь держать себя в руках.

— Вряд ли мы с Русом будем часто видеться. Он сказал, что ему нужно время. Собирается взять отпуск и свалить в Европу на пару недель, чтобы побыть в одиночестве.

— Мудрое решение. Может, нам тоже куда-нибудь съездить? Я задолбался работать, пора отдохнуть от вечного офиса, сделок, бизнес-встреч, совещаний. В Питер не хочешь слетать?

Я кусаю губы, обдумывая его предложения. Сестра уже приглашала в гости, да и папа намекал, что хочет увидеть меня вживую, а не на экране ноутбука. Я отнекивалась, бормотала что-то про вечную занятость и отсутствие денег. На самом деле мне страшно. Вдруг в реальности мы не найдём общий язык с отцом? Глупости, конечно, сама знаю, что это отговорки уровня детского сада, но продолжаю себя накручивать. Когда-нибудь потом обязательно отправлюсь в Питер, а сейчас зачем торопиться?

Но если со мной полетит Денис, я преодолею последние крупицы сомнений. Он умеет подбодрить, каждым поступком доказывает, что верит в мои силы.

— Хочу. Когда летим? — жмурюсь и вдыхаю хвойно-цитрусовый запах его одеколона.

— Мне понадобится ещё пару недель, чтобы уладить важные дела. Потом дней пять-семь я буду полностью в твоём распоряжении.

— Мы не будем вылезать из кровати?

— На что ты намекаешь? — с характерной хрипотцой спрашивает Денис.

— Да так, соскучилась по тебе очень. Разве секс на первом свидании — это плохо? Мы же в двадцать первом веке живём, — невинно хлопаю ресницами, ловлю на себе потемневший взгляд Дениса и радостно смеюсь. Попался.

— Ты осознаешь, что нам ещё как минимум полчаса торчать на этой яхте?

— Молодой человек, держите себя в руках! — хихикаю, когда его горячая ладонь поднимается выше и будто случайно касается груди. — Мы тут не одни.

— Ты сводишь меня с ума, — вздыхает Денис, но руку всё равно не убирает.

Я поворачиваю голову и нахожу его губы. Целую медленно, дразню игривыми касаниями языка, кусаю и облизываю. Мне нравится эта игра на грани. Где-то рядом незнакомец управляет яхтой, а мы с Денисом сидим вдали от него и целуемся до жара в груди. Есть что-то запретное в этих действиях. Даже если на нас не смотрят, всё равно кажется, что мы занимаемся чем-то неприличным. Так уже было в родном городе, когда я повисла на Денисе и целовала его на глазах у местных сплетниц.

Благодаря нему я становлюсь раскованнее и смелее. Не собираюсь прерывать поцелуй, только прижимаюсь теснее и запускаю руку под его рубашку, обвожу пальцем кубики пресса. Нам нравится друг друга дразнить, распалять до предела, предвкушать ночь страсти и любви.

В какой-то момент мы останавливаемся. Соприкасаемся лбами, улыбаемся. Нам некуда спешить, до рассвета ещё далеко. Допиваю прохладное вино, кладу голову на плечо Дениса и любуюсь россыпью звёзд на бесконечном небе.

— Я люблю тебя, — тихо произносит Денис.

Звёзды расплываются перед глазами. Губы пересыхают, сердце предательски сжимается от нахлынувших чувств, душа взлетает на седьмое небо. Мне не послышалось, он действительно признался в любви. Обвиваю его шею, заглядываю в дымчато-серые горящие глаза и шепчу снова и снова:

— Я тоже тебя люблю.

Эпилог

Две недели спустя

— Как же здесь красиво! Я словно в другом мире очутилась.

Шея болит от постоянного разглядывания высоких зданий, но я продолжаю дико озираться по сторонам. Питер обладает какой-то чарующей, почти мистической красотой. Здесь всё по-другому: люди слишком вежливые, неторопливые, читают книги в метро и на улице, носят с собой зонтики, чтобы сразу же спастись от внезапного дождя. Я не понимаю, откуда он вообще берётся. Небеса чистые, солнышко светит, потом я моргаю — и на лицо падают освежающие капли. И подобные чудеса происходят минимум три-четыре раза в день.

А ночи, какие здесь волшебные ночи! Невозможно спать, когда за окном светло, душа просится в полёт: снова бродить по Невскому проспекту, наблюдать за разводными мостами, восхищаться архитектурой, музеями, парками, каналами. Каждое заведение — атмосферное, особенное, запоминающееся. И погода причудливая, и воздух словно другой, пропитанный свободой и куражом.

Мы второй день гуляем по Санкт-Петербургу, и я никак не могу им насытиться. Первое взрослое путешествие за границу — и сразу прямое попадание в сердечко. Денис только улыбается краешком рта, наблюдает за моими реакциями, порой ласково шутит. Он пол-Европы объездил, вряд ли сильно впечатлился Питером, но я покорена и навеки влюблена в этот город.

— Ну что, ты готова? — Денис убирает непослушную прядь с моего лица и ободряюще улыбается.

Киваю. Отступать всё равно уже поздно.

Мы подходим к двухэтажному дому. Не успеваю разволноваться — навстречу бежит Таня, моя сестра. По-детски размахивает руками, визжит от радости.

— Привет! — она стискивает меня в крепких объятиях, трясёт и не отпускает, вселяя уверенность своим позитивом и заливистым хохотом.

Обнимаю сестру, тоже начинаю смеяться. Таня знакомится с Денисом и зовёт нас в дом. Я обескуражена, растеряна и счастлива. Не привыкла к таким бурным проявлением чувств от малознакомого человека.

Сжимаю руку Дениса и смело иду вперёд. Вижу отца, замираю, сердце слишком громко стучит в груди. Волнение обжигает лицо, я робко улыбаюсь и что-то говорю. Кажется, произношу банальные слова приветствия.

Папа подходит ко мне и осторожно обнимает.

— Рад тебя видеть, доченька, — дрожащим голосом произносит он.

Мгновенно раскисаю. Глаза на мокром месте, губы дрожат. Успеваю обуздать свои чувства, когда отец отстраняется. Следующим на меня нападает брат. Высокий, худощавый, с длинными ресницами и обаятельной улыбкой, он приветствует меня объятиями. Так странно и мило, что нет сухих фраз и наигранных эмоций. Дениса тоже атакуют, кричат и смеются, отец и Костик пожимают ему руку, Таня о чём-то уже спрашивает, склонив голову набок. Я пока оглушена, плохо соображаю.

К нам подходит красивая темноволосая женщина, бросает на меня тёплый взгляд. Сразу понимаю, что это жена отца.

— Марта Владимировна, — представляется она. — Но лучше просто Марта, а то я себя старухой чувствую, когда по имени-отчеству обращаются. — Вы, наверное, голодные? Проходите в гостиную, стол давно накрыт.

Ощущение времени покидает меня, следующие несколько часов пролетают так быстро, что я с удивлением замечаю, как за окном сереет. Неужели наступил вечер? Или ночь? Сложно понять. Я общаюсь с новообретенной семьёй, нахожу со всеми точки соприкосновения. Неловкость и стеснение проходят в первые же минуты. Атмосфера за столом такая благожелательная и добрая, что нелепые страхи исчезают, кажутся надуманными и даже неуместными.

Иногда реальность не разочаровывает. Мы болтаем до десяти ночи, долго со всеми прощаемся, соглашаемся на совместную поездку в Петергоф. Снова обнимашки, тёплые взгляды и улыбки. Машу семье рукой, когда мы с Денисом садимся в такси.

— В гостиницу? — спрашиваю, спрятав голову на его груди.

— Разводные мосты и прогулки до утра?

— Ты знаешь, как меня покорить, — смеюсь, немного ошалелая после знакомства с родственниками.

— Ничего особо не ожидал от Питера, но он мне понравился. И Таня с Костей замечательные. И вообще все общительные и очень искренние. Тебе повезло с семьёй.

— Да. Разорвала мучительную связь с мамой, зато нашла отца. Жаль только, что мы в разных странах живём. Хотя это такая мелочь, особенно в наше время: сел на самолёт — и через три часа уже в Питере, — прижимаюсь к Денису и шепчу: — Спасибо, что поддержал меня.

— А я мог поступить иначе? — недоумевает он.

Мы останавливаемся у набережной, дожидаемся, когда начнут разводить мосты. Вокруг куча людей, народ веселится, кричит, слышится звон разбитых бутылок, радостные визги и рэп из портативных колонок. Где-то играют талантливые музыканты, недалеко от нас молодые люди показывают фаер-шоу, а около перил фотографируются местные инстаграм-блогеры.