Страница 2 из 58
Сама Киния, однако, к еде притрагиваться не спешила, но пристально наблюдала за «гостями». В тишине едва слышно позвякивали вилки и ножи.
— Ты!..
Прежде неподвижная, как статуя, Киния вскочила и резко указала пальцем на девушку у противоположного конца стола. Все люди замерли и боялись даже шелохнуться.
— Вилку нужно брать правой рукой, а нож — левой, тварь! — лицо Кинии исказила яростная гримаса.
— Прощу прощения, — протараторила девушка, иначе перехватив столовый прибор.
Ещё несколько мгновений Киния буравила её взглядом. Убедившись, что этикет соблюдён, Киния медленно опустилась на стул и приняла бесстрастный вид.
Беленус ювелирно подцепил вилкой кусочек форели и понёс его ко рту, но на полпути еда соскочила с зубца. Беленус застыл так, будто время внезапно остановилось. Однако новой гневной вспышки не последовало — Киния не заметила неподобающей оплошности или же сделала вид, что не заметила. Вспотевший Беленус подцепил новый кусочек и убедившись, что он нанизан достаточно крепко, направил его ко рту с такой осторожностью, будто держал на зубце всю свою жизнь, ставшую сейчас очень хрупкой. На сей раз получилось осуществить ответственное дело. Тихонько прожевав форель, которая по вкусу больше походила на старую тряпку, он выпрямился и сказал:
— Как замечательно готовят у вас блюда, леди Киния. Хотелось бы ещё отведать вашего прославленного вина.
— С удовольствием угощу вас, — радушно ответила Киния.
Из темноты вышла девушка, державшая кувшин с вином. В первую очередь она наполнила кубок хозяйки. При этом руки служанки предательски дрожали, но ей всё же удалось не расплескать ни капли. Затем девушка пошла к Беленусу.
В этот момент призрак, которая оставалась незаметной даже для Кинии, придала своей ноге твёрдость и подставила служанке подножку. Девушка распласталась на полу, а кувшин покатился со страшным звоном.
Но, как и в случае с Беленусом, Киния опять не подала виду, будто ужин протекал не по плану. Она просто сидела, без выражения глядя прямо перед собой. Другие, казалось, тоже ничего не замечали. Только призрак бесшумно хихикала, перелетев в угол зала. Служанка сперва долго стояла на четвереньках, ожидая кары. Но так и не дождавшись, понадеялась, что пронесло, и медленно поднялась.
Только что Киния сидела, но лишь мгновение ока, и она оказалась рядом с провинившейся девушкой. Госпожа схватила её за шею одной рукой, и без видимых усилий подняла над полом.
— Тупой скот! — заорала Киния, показав вампирские клыки.
Она сильнее сомкнула пальцы и встряхнула служанку. Кровь прилила к её лицу, а глаза чуть ли не вылезли из орбит. Девушка схватилась за холодную руку госпожи, тщетно пробуя разжать хватку, но потом обмякла, свесив конечности как тряпичная кукла. Киния отшвырнула её в сторону, и повернулась к «гостям».
— Ничтожества! — кричала вампирша, размахивая руками. — Давно обучаетесь этикету, но не смогли сыграть даже начало ужина! Вы все наделали кучу ошибок! Я проведу вас всех через нестерпимые страдания!
Во время тирады «гости» покорно опустили головы и съёжились. Вампирша подскочила к тяжеленному столу, и опрокинула его со всеми яствами так, что он отлетел в другой конец зала.
— Все во-он! Назад в загоны, скотина!
Люди повыскакивали из зала со скоростью, мало чем уступавшей вампирской прыти. Только служанка осталась — она всё ещё лежала без движения. Вампирша приблизилась к ней, двигаясь так, словно не шла, а парила над полом. Киния склонилась над телом и аккуратно, даже нежно, приподняла голову служанки.
— Проклятье, — прошептала Киния.
— Иногда мы забываем, сколь хрупка жизнь, — невинно сказала призрак, возникнув за плечом Кинии. — Чуть-чуть перестараешься, и любимая игрушка сломана. Ах, как жаль!
Призрак картинно приложила ладонь ко лбу. А вампирша смахнула слезу с холодеющей скулы девушки.
— Я из себя и слезинки выдавить не смогу, — произнесла Киния. — Не могу оплакать кого-то. Не могу ощутить вкус еды. Уже забыла многие чувства. Только злоба ещё сильна во мне, да и та не человеческая. Имя — вот всё, что осталось от прошлого, когда я ещё могла дышать…
— Госпожа, если желаешь устроить сценку из прошлой жизни, то почему бы тебе не поручить это зомбям? — призрак закружилась вокруг вампирши и трупа. — Они ведь куда исполнительнее и уж точно не ошибутся. Скорее обрати в зомби девицу, пока ещё тельце свеженькое.
— Всё шутишь, Уна! Ты прекрасно знаешь, что зомби медлительны и неуклюжи. Да и не зомби окружали меня в прошлом, а люди.
«И как только свезло этой дуре стать Высшей нежитью?! — подумала вампирша, бросив недовольный взгляд на миловидную полупрозрачную женщину тридцати лет, одетую в заштопанное крестьянское платье».
Впрочем, Киния примерно представляла, как Уна добилась этого, пускай и случайно. В Эпоху света Уна была многодетной ничем непримечательной крестьянкой. Однажды — когда муж и отец отлучились из дома, отправившись с оброком к землевладельцу — то ли помешавшись умом, то ли оказавшись под властью некого заклятья, Уна с особым изуверством убила всю присутствующую семью, начиная от малюток и старшего отрока, и заканчивая бабкой и дедом. Да не просто убила, а ещё и всячески надругалась над телами. Когда неслыханное преступление обнаружилось, народ счёл Уну воплощением зла, ибо даже самая тёмная и заблудшая душа неспособна учинить такое злодеяние. Детоубийцу сожгли заживо. Неведомо каким образом, но невыносимые предсмертные страдания Уны слились с душами убиенных ею детей, высвободив страшную силу, какая возникает при ритуальном колдовстве с многочисленными жертвоприношениями — магия, доступная только самым искусным некромантам.
Так мать-детоубийца обратилась призраком и Высшей нежитью, которая первым делом сожрала души всех деревенских жителей, а потом принялась опустошать окрестности. Быть может, со временем человеческие волшебники или паладины сразили бы то чудовище, каким стала Уна. Но началась Война затмения, и призрак влилась в армию лича Онгхуса, где присягнула на верность вампирше Кинии Ковентине.
— Прошу прощения, госпожа! — опомнилась Уна. — Чуть не забыла, зачем пришла к тебе. Когда я осматривала твои владения, то встретила посланника императора Онгхуса.
Лич Онгхус упрямо требовал, чтобы его величали императором, хотя его владения давно были немногим больше и богаче окружающих королевств.
— Что он передал? — Киния встала.
— Он зовёт тебя и других лордов на войну. Против лича Эмраса.
— Хм, так старик всё-таки отважился восстать против нашего сюзерена. Что ж, хорошо. Мне как раз не помешает развеяться. Созывай моих рыцарей смерти.
— Низшую нежить готовить к походу?
— Нет, она задержит нас. Справимся и неполными силами. За дело.
Глава 2 — Битва
Мёртвые кони несли рыцарей смерти без устали, за четыре ночи преодолев расстояние, какое живые скакуны со всадниками проходили за несколько недель. В пути отряд Кинии останавливался редко и ненадолго, ведь высшие вампиры не нуждаются в продолжительном сне. Нет необходимости тащить обозы с едой и походным снаряжением или добывать фураж. Костяным коням и вампирам всё это с лихвой заменят алхимические склянки с кровью и душами, которые можно выпивать не сбавляя хода.
— Ты, госпожа, как обычно, образцово пунктуальна, — сказала Уна почтительным тоном, но в котором угадывались насмешливые нотки. — Так спешила, что прибыла загодя.
Остановив коня на вершине холма, Киния осмотрела место сбора. Её взору предстали тысячи зомби, скелетов и вурдалаков, построившихся идеально ровным порядком и ожидающих приказа некромантов. Слаженность этих воинов, а также их беспрекословное следование приказам, восхитили бы сердце любого командира, занимающегося строевой подготовкой. Вот только боевые навыки скелетов и зомби оставляли желать лучшего. В гниющих мышцах и костях, чья целостность поддерживалась колдовством, было не так уж много силы. Да и вооружением не похвалишься: обветшалые кожаные куртки или оборванные кольчуги; проржавевшие палицы и мечи со сломанными или затупленными клинками — всё это изготовили аж в Эпоху света. Луков и арбалетов не имелось, ведь старое дерево давно пришло в негодность, а нового не хватало, чтобы массово снаряжать полки стрелков. Да и не нужно это, ведь роль Водимой нежити вовсе не в том, чтобы стать на поле боя серьёзной ударной силой. Она лишь должна принять на себя основные атаки, отвлекать и сковывать силы противника. Но чаще всего мертвяки занимались грязной работой: сооружали оборонительные насыпи, тащили обозы или осадные орудия.