Страница 27 из 43
К утру старик умер.
Заплакал-загоревал Оскюс-оол и пошёл выполнять наказ отца Нашёл у склона Арзайты-горы белый камень, похоронил там отца и отправился прямо на север.
Много дней и ночей шёл Оскюс-оол по глухой тайге, а Золотого озера всё не было видно. На одном из перевалов встретил белобородого старика на белом коне с белым вьюком.
— Как твоё имя-прозвище? Откуда идёшь, куда путь держишь? — спросил старик.
— Зовут меня Оскюс-оол. Иду с южной стороны к Золотому озеру. Далеко ли мне идти ещё, дедушка?
— Никогда не добраться тебе, парень, до Золотого озера! — сказал насмешливо белый всадник и ускакал прочь.
«Борода белая, конь и вьюк белые, а душа у старика, видать, черная», — подумал Оскюс-оол и пошёл дальше.
На перевале другой горы встретил он чернобородого старика на чёрном коне с чёрным вьюком.
— Как твоё имя-прозвище? Откуда идёшь, куда путь держишь, парень? — спросил старик.
— Зовут меня Оскюс-оол. Иду с южной стороны к Золотому озеру. Далеко ли мне идти ещё, дедушка?
— Спустишься с горы и увидишь на реке Чинге-Кара-Хем аал Бай-хана. От него до Золотого озера три дневных перехода. Доброго пути тебе, сынок! — ласково сказал старик и отправился дальше.
«Борода чёрная, конь и вьюк чёрные, а душа у старика, видно, светлая», — подумал Оскюс-оол и пошёл дальше.
У реки Чинге-Кара-Хем увидел он большой аал и вокруг такое множество скота, словно караганника[22] в степи.
«Видно, очень богат этот Бай-хан», — подумал парень и зашёл в чёрную юрту.
— Откуда идёшь, куда путь держишь, парень? — спросил его старик — хозяин юрты.
— Иду с юга к Золотому озеру.
— Оставайся у нас, отдохни, — сказал старик. — Завтра будет большое состязание. У хана есть дочь, и к ней съехалось много богатых женихов. Кто быстрее всех принесёт воды из-за Кара-Даг горы, тому хан свою дочь отдаст.
Решил Оскюс-оол испробовать свои силы, попросил утром у старика ведро и пошёл к ханской юрте. Здесь уже собрались тридцать женихов с вёдрами, все здоровые, сильные, друг на друга зло поглядывают, начала ждут.
Увидели они, что оборванный парнишка хочет состязаться с ними, и стали насмехаться над Оскюс-оолом.
Взмахнул хан шёлковым платком, и все побежали к черной горе. Не успели женихи за гору перевалить, а Оскюс-оол, с малых лет привыкший бегать по горам за козами, уже обратно спешит.
Отдал Оскюс-оол хану ведро с водой и говорит:
— Мне пора в путь. Не нужна мне ваша дочь, не могу я здесь оставаться — отец велел идти к Золотому озеру.
И Оскюс-оол отправился дальше.
Два раза всходило и заходило солнце, а Оскюс-оол всё шёл на север. А когда взошло солнце в третий раз, увидел он Золотое озеро. По всему берегу кучками лежала сушёная рыба.
«Прав был отец, здесь я всегда буду сытым», — подумал парень и остался тут жить.
Как-то раз, бродя по берегу, Оскюс-оол увидел, как два рыбака поймали золотую рыбку и хотели ее в котёл бросить. Жалко стало Оскюс-оолу рыбку, и он попросил:
— Отдайте её мне.
— А ты что нам дашь взамен? — спросили рыбаки.
— У меня ничего нет, кроме пёстрого мешка — подарка отца. Хотите — берите, только рыбку не губите.
Видят рыбаки — хороший мешок у Оскюс-оола, и согласились.
Вырыл он около берега ямку, наполнил озёрной водой и пустил туда золотую рыбку. Ярче солнечных лучей засияла, заискрилась в воде золотая рыбка. Целый день любовался ею Оскюс-оол, даже во сне она, лучезарная, снилась.
Наутро он увидел, что в ямке около золотой рыбки появилось множество всякой рыбы. Обрадовался Оскюс-оол, часть рыбы он съел, часть засушил. Каждое утро ямка с золотой рыбкой вновь наполнялась рыбой.
Как-то утром пришёл Оскюс-оол за рыбой, глядь, а там пусто.
Загоревал Оскюс-оол. Идёт вдоль берега с поникшей головой и всё думает о золотой рыбке. Вдруг видит — взбурлилось озеро, и на берег выскочил краснолицый старик в собольей шапке на огненно-красном коне. Подскакал он к Оскюс-оолу и говорит приветливо:
— Хозяин Золотого озера Далай-хан зовёт тебя к себе, Оскюс-оол.
«Зачем я ему понадобился?» — удивился Оскюс-оол, но ослушаться не посмел. Сел позади всадника. Зазвенело-засвистело у него в ушах, и в один миг оказался он на дне озера.
— Не хочу я тебе плохого, Оскюс-оол, — сказал ему краснолицый старик, — смело иди во дворец Далай-хана. Ты спас жизнь его дочери, когда она играла в Золотом озере. Не бери у хана ни скота, ни добра. У ног хана увидишь маленькую рыжую собачку. Вот её и проси.
Пошёл Оскюс-оол по дороге, усыпанной золотым песком, и вскоре увидел юрту из белой парчи, да такую большую, что на девяти конях вокруг не обскачешь. Около юрты паслось такое множество скота, словно караганника в степи.
Навстречу Оскюс-оолу выбежали ханские слуги и с почестями повели его в юрту. Там его уже ждал Далай-хан — старик с длинной зелёной бородой, в халате из зелёного тонкого шёлка.
Усадил он Оскюс-оола на белый девятирядный олбук и стал угощать крепким чаем, сладостями и лепёшками. А потом приказал слугам:
— Выделите Оскюс-оолу добро из моего добра, скот из моего скота!
— Не надо мне добра из вашего добра — негде мне хранить его. Не надо мне скота из вашего скота — негде мне пасти его. Подарите мне лучше ту собачку, что у ног ваших лежит, — сказал Оскюс-оол.
Взглянул Далай-хан на собачку — заплакал, посмотрел на Оскюс-оола — засмеялся. Потом привязал к собачке волосяную веревку, обнял Оскюс-оола, дал ему поводок в руки и велел краснолицему старику отвезти гостя на берег Золотого озера.
«Зачем я взял собачку? Какая от неё польза? Зря послушался краснолицего старика», — подумал Оскюс-оол и отпустил собачку.
А собачка тотчас побежала в лес и скоро вернулась обратно с зайцем в зубах.
«Умная собачка», — подумал Оскюс-оол, наевшись вдоволь жареной зайчатины. Так каждый день собачка приносила ему то зайцев, то водяную дичь, и он был сыт и доволен.
Однажды утром проснулся Оскюс-оол, смотрит — нет собачки.
Встревоженный Оскюс-оол пошёл её разыскивать. Следы вели к Золотому озеру.
«Ушла, наверное, домой, к хану», — подумал он и запечалился. Идёт он вдоль берега и вдруг опять видит собачьи следы, но теперь они идут уже от озера.
Следы привели его к большой юрте. Робко вошёл Оскюс-оол в юрту и замер от удивления.
Видит: сидит на дорогом ковре Золотая царевна, излучая сияние луны и солнца. Чёрные косы у ней так толсты, что руками не обхватишь, так длинны, что размахом рук не измеришь. Спускались они с плеч до самой земли, где лежала шкура рыжей собачки. Нежно и звонко рассмеялась Золотая царевна при виде растерянного Оскюс-оола:
— Не удивляйся, Оскюс-оол. Я — единственная дочь Далай-хана. Ты спас мою жизнь — ты и будь хозяином моей юрты. Ешь, а я пойду за водой.
Взяла царевна серебряные вёдра и пошла к озеру.
Налил Оскюс-оол себе чаю из серебряного чайника, положил лепёшки на золотую тарелку. Ест-пьёт, а сам всё думает: как бы так сделать, чтобы не обращалась больше Золотая царевна в рыжую собачку, чтобы он всегда мог её красотой любоваться. Решил Оскюс-оол сжечь шкуру и бросил её в огонь.
Вернулась Золотая царевна с водой, догадалась обо всём и запечалилась:
— Напрасно ты сжёг шкуру собачки, Оскюс-оол. В ней я скрывалась от недобрых глаз. А теперь нас могут разлучить злые люди.
— Не боюсь я, Золотая царевна, злых людей, когда ты со мной, — ответил ей на это Оскюс-оол. И стали они счастливо жить-поживать. Но пришло время и вспомнил Оскюс-оол про укор Золотой царевны.
Однажды охотился Караты-хан со своими слугами в чёрной тайге. Охота была неудачной.
— День прошёл, ни одному зверю душу не выпустил, — сердился Караты-хан. — Убил только одну кедровку. Наверно, Оскюс-оол спугнул всех зверей.
Позвал Караты-хан двух слуг и приказал:
— Эй, парни! Идите к Оскюс-оолу и зажарьте на его очаге кедровку, да посмотрите, как он живёт. Потом расскажете.
22
Караганник — степной кустарник.