Страница 16 из 85
– Я всегда готова тебя выслушать.
Он набрал воздуха в грудь.
– После нашего недавнего разговора я сказал Тэну провести оплодотворение клеток.
– Мои поздравления! То есть, ты уже почти отец. Я так полагаю, ты принял решение заморозить зиготы до той поры, как придет время принимать решение по поводу службы?
– Да, действительно. Во всяком случае, именно так я и сказал Тэну, когда он связался со мной утром, чтобы сообщить новости. Он звонил по другой причине. Сказал… с одним ничего не получилось. А ещё он сказал, что это нормальный отсев на этой стадии.
Она задумалась, затем кивнула, признавая:
– Я начала с двадцати яйцеклеток, которые привезла с Барраяра. С половиной по тем или иным причинам ничего не вышло. Биология на микроуровне куда как более сложная, чем привыкли думать люди. И более жестокая.
И его собственная биология добавила к этим потерям ещё одну. «Вы всегда будете на шаг впереди меня, Корделия?»
– Полагаю, Тэн рвался объяснить мне, как неспециалисту, все детали. Я никогда не был большим знатоком молекулярной биологии. Это не механика. Это…
Она ждала, по-прежнему стоя в тени от штабеля мешков и прислонившись к нему спиной, но, Джоулу показалась, что она резко насторожилась. «Когда вам удобно, мистер Джоул».
Он уставился на свои форменные ботинки.
– Ещё две недели назад я даже не думал о чем-то таком. Неделю назад я был просто… обескуражен, полагаю. Я колебался. Но мысль о четырех призрачных сыновьях так быстро укрепилась в моем сознании. Сначала я думал только об одном, а там уже видно будет. Потом о двоих, потому что обычно считается, что мальчику нужен брат, хотя не уверен, что мой собственный брат ценил меня. А потом, «но что, если»… Как я могу, уже к сегодняшнему дню, как я мог бы…
Он умолк, не столько запутавшись в словах, сколько сбитый с толку собственными путающимися мыслями.
– Оплакиваешь никогда не существовавшего потерянного ребенка?
Он кивнул.
– Что-то в этом роде.
Он и сам такого от себя не ожидал. Когда он распорядился Тэну начинать, какая-то часть его разума спорила (или надеялась?), что из этой затеи может вообще ничего не получиться, и испытание окажется позади. Его жизнь вернется на нулевую отметку. Напряжение спадет. «Раньше начнешь, раньше закончишь». А потом, когда его потаенное темное желание частично исполнилось… есть ли у него теперь право называть это горем? Он снова посмотрел на Корделию.
– И мне не с кем больше поговорить об этом, кроме вас. По правде говоря, именно это настоящая причина, почему мы сейчас здесь.
«Наконец-то».
Она закусила нижнюю губу и копнула носком туфли красную землю.
– Знаешь, Оливер… Я думаю, не в плену ли ты у собственных привычек. В этом ведь нет ничего незаконного, аморального и скандального. Это не свергнет правительство Империи и не принесет будущему Сергияра ничего, кроме пользы. Необходимость осмотрительно молчать осталась в прошлом вместе с ее причинами. Ты просто пошел в репликаторный центр и купил анонимно пожертвованную яйцеклетку, вернее, три. Многие так поступают. Об этом можно поговорить с кем угодно, правда.
– Проще сказать, чем сделать. И вы знаете, почему.
– Если тебя ужасает, что тебя раскритикуют люди, чьи мозги намертво застряли в периоде Изоляции или ещё более дремучих временах и местах, хотя период Изоляции закончился ещё до их рождения, что ж… Если хочешь сыграть в игру «А как поступил бы Эйрел?», то, знаешь, он бы сказал: «Расскажи об этом, черт тебя побери!» или даже выразился бы покрепче, – она задумалась и моргнула. Признаться, такой взгляд на вещи всегда здорово пугал его молодых помощников, когда он вошел в тот возраст, что помощники стали сильно моложе его. Старшее поколение, помнившее, как он буянил по всей Форбарр-Султане в самые неудачные свои годы на третьем десятке – после страшной гибели первой жены, не удивилось бы ничему. Но, разумеется, младшее поколение не затевает бесед со стариками, если есть хоть малейшая возможность этого избежать, так что в большинстве случаев их иллюзии не пострадали.
Он подумал, не имеет ли она в виду своего сына Майлза. Она посмотрела на него. Взгляд серых глаз был серьезным и честным.
– Оливер, ты в порядке. Всё в порядке. Это современный Сергияр, а не Барраяр в старые времена. Никто никого не убьет в порыве праведного гнева, честное слово.
– Но при этом даже вы говорите об «анонимно пожертвованной яйцеклетке».
Улыбка исчезла с её лица.
– Активно нарываться на неприятности тоже не стоит.
Он усмехнулся.
– Попробуй, – подбодрила она его со своей обычной, доходящей до смешного прямотой. – В следующий раз, когда соберетесь с сослуживцами посплетничать у кулера с водой, или что там ещё вы делаете на базе или на орбите. Так и скажи: «К своему пятидесятому дню рождения я решил обзавестись сыном» – или что-нибудь в этом роде. Ладно, те, кто помоложе, не поймут, но почти у всех старших офицеров есть дети. Ты обнаружишь, что вступил в клуб, о существовании которого прежде даже не подозревал. Спроси у них совета, и ты моментально завоюешь их симпатии.
Последний аргумент был убедительным. Однако он строго заметил:
– Солдаты Империи не сплетничают. Мы лишь обмениваемся важной информацией.
Она хихикнула:
– Ну да. Все твои сослуживцы сплетничают как прачки.
Он ухмыльнулся в ответ. На сердце у него полегчало, хотя он не совсем понимал, почему.
– В точности так. Ну, разве что врут и хвастаются больше.
Он осознал, что стоит совсем рядом с ней, и напоенная теплом тень штабелей из мешков со стройматериалами скрывает их: только руку протяни, и получится Корделию обнять. На таком расстоянии он удивился, в очередной раз обнаружив, что эта высокая женщина уступает ему в росте. В воздухе висела тишина, которую не нарушали даже грохот и вой взлетающих и заходящих на посадку шаттлов. Они могли быть сейчас за сотню километров от всех, где-нибудь в вулканических холмах. Возможно, отправились на пикник. Кстати, неплохая идея для этих выходных…
Запахи, витавшие в неподвижном воздухе, дразнили его чувства. Легкий запах пота, её волос, аромат её мыла, сухой пластбетонной пыли. Он подумал о ее губах, когда она взглянула на него с насмешливой полуулыбкой и слегка запрокинула голову, и о том, что она стоит неподвижно, и что бы это значило? Он вдруг также понял, что некая безмозглая часть его тела на полном серьезе считает, что прижать вице-королеву спиной к стене из мешков с пластбетоном и взять ее прямо так, стоя, приятно разнообразило бы день им обоим.
«Черта с два. Я никогда не дам тебе распоряжаться моими действиями в отношении вице-королевы».
И все же, как долго действует этот чертов бетанский спрей для носа?
Он стряхнул с себя временный гипноз и резко отступил назад. Не перевела ли она только что дыхание? Ему самому точно пришлось, хотя он и надеялся, что сумел это скрыть.
– Итак, – произнес он оживленно, – ужин, ваше превосходительство?
Она не сразу отошла от стены. Опустила голову. Не перестала улыбаться, вот только улыбка её стала более твердой — той самой любезной улыбкой для головидения, не для него.
– Как скажешь, Оливер. Веди.
Он хотел было предложить ей опереться на его руку, но раздумывал слишком долго, и она уже шагала впереди. Пришлось последовать за ней.
«Я должен найти лодку. Как угодно».
Когда они возвращались к зданию, в котором располагалась офицерская столовая, Корделия заставила себя не хмуриться. Она была почти уверена, что Оливер собирался её поцеловать. И почти уверена, что ей бы это понравилось. Раньше так точно нравилось. Правда, если случалось, то по особым поводам…
«Не глупи, женщина. Он предпочитает мужчин». И она знала это уже не один десяток лет.
«Да ну? Почему же он тогда не нашел себе никого за три прошлых года?» Не в те безумные первые месяцы, разумеется. Но она знала, что ему оказывали знаки внимания люди обоих полов и даже изредка заходивший гермафродит. Она все это наблюдала, еще когда они жили в Форбарр-Султане, и позже, когда он получил назначение на Сергияр. В самом начале Оливер их неловко избегал, с головой погрузившись в новые рабочие задачи, которых у него, как у помощника самого могущественного человека на планете, хватало с лихвой. Потом последовал тот удивительный период, когда он так увлекся Эйрелом, что никого больше не замечал. И лишь со временем он прекрасно научился всем своим видом демонстрировать недоступность, как это умеет любая добродетельная и верная матрона из форского семейства. Как и она сама, наверное, но она при этом была женой Эйрела, и лишь немногие мужчины в здравом уме и трезвой памяти решились бы досаждать ей нежелательными знаками внимания. Хотя её светская рассеянность, несомненно, помогла сгладить острые углы. А любому, чьи пустые надежды она не могла осадить сама, можно было намекнуть через имперскую СБ. Такие сведения расходятся быстро.