Страница 64 из 281
— Господин! Вас там внизу кузнец ожидает, говорит, что принес образцы вашего заказа.
— Сейчас спущусь, пусть подождет!
Вот и отлично. Мне нужно срочно заняться делом, чтобы не думать о предстоящем ритуале, и для начала изготовить первые образцы гранат. Заодно мы и испытаем их сегодня же, подальше от чужих глаз, в глухом лесу. Густав — парень, конечно, любопытный, да и его друг барон тоже не так прост, но они нам обязаны жизнями, а значит, будут молчать, если я их попрошу. К тому же секрета пороха и разных других тонкостей изготовления гранат им никто раскрывать не собирался, они увидят лишь готовый результат и вряд ли что поймут.
Быстро натянул на себя одежду, умылся и спустился в зал. Натан степенно восседал за дальним столом и пил горячий отвар из высокой кружки. Я велел трактирщику подавать себе завтрак и направился к кузнецу. После приветствий Натан развернул передо мной тряпицу, в которой лежали первые образцы корпусов для гранат. На современные эргэдэшки они, конечно, были мало похожи. И формой корпуса немного покруглее получились, и в привычный для меня защитный цвет не выкрашены, но ведь это и не так важно — главное, насечки на корпусе отлиты довольно правильно. Хотя бы внешне. А вот все остальное уже покажут сегодняшние испытания.
После завтрака я поспешил к Лукасу, который тоже проснулся и был готов к выходу. Расположившись за столом моей комнаты, мы с ним снарядили наши первые гранаты. Засыпали в них порох, аккуратно утрамбовывая его и оставляя в центре полость, которая потом ускорит сгорание смеси и увеличит вероятность разрыва корпуса на осколки. Затем подогнали деревянную пробку к затравочному отверстию и вставили в нее фитиль, который мы с Олафом по совету Лукаса купили еще в Ируте. Он здесь использовался для изготовления больших церковных свечей и вроде бы должен подойти для наших целей. Маг, по крайней мере, меня в этом горячо заверил. Но на всякий случай мы его потом еще немного доработали, пропитав раствором из гашеной извести и селитры. Ну, а истинное положение вещей выявит только полевое испытание.
…И опять мы шли знакомой лесной дорогой к храму, только теперь уже в компании Густава и его людей, но без проводника. Лишние уши и глаза нам сегодня совершенно ни к чему, а для Олафа, с его острым зрением и наблюдательностью опытного воина, провести нас вчерашней дорогой — не проблема. Лес в Микении и правда был каким-то монументальным, лишь неприметная тропинка виляла между огромными стволами деревьев. Яркое солнце еле-еле пробивалось сквозь полог густых ветвей. Но чем ближе мы подходили к болотам, тем чаще нам приходилось продираться сквозь плотные заросли кустарника.
— К Ашу такие дороги! — ворчал Густав, выдирая репьи из своего колета. — И зачем я только поперся с тобой в этот дурацкий храм…
— Из чувства ответственности. Ты же не мог бросить меня одного в такой важный день, — еле сдерживая смех, ответил я.
Густав не выспался, и оттого с утра был хмурым. Кузен явно не из ранних пташек и с большим удовольствием повалялся бы до обеда в постели. К тому же вчера за ужином он так увлекся рассказами о своем житье-бытье, что слегка перебрал с вином, а ближе к ночи начал еще и оказывать явные знаки внимания смазливой шустрой девице, обслуживавшей наш стол. Похоже, эту ночь они тоже провели вместе, и поспать кузену удалось совсем мало. В отличие от него, я всякими непотребствами ночью не занимался, а спал аки ангел невинный, после того как Олаф от души попарил меня в бане. Топят ее здесь по-черному, но удовольствие от этого ничуть не меньше, и легкость потом во всем теле такая, что хочется воспарить в небо. Если бы местные аборигены додумались еще поставить эту баньку на берегу речки и сделать мостки в воду — совсем было бы хорошо.
Чтобы отвлечь кузена от репьев, я стал расспрашивать его о лесах Фесса. Вот о чем, о чем — а о своем родном княжестве он мог говорить не умолкая. Настроение его сразу улучшилось, и весь оставшийся путь наш отряд проделал под неумолкающий треп Густава. Под конец он рассказал о недавней трагедии, разыгравшейся в фесской приграничной деревне со смешным названием Горшки. История невеселая, я бы даже сказал, жуткая. И прозвучав из уст очевидца, она заставила меня по-новому взглянуть на жизнь приграничного Фесса, который практически в одиночку противостоит Инферно. Рассказ же Густава об осквернении земли темными ритуалами вообще вызвал у меня оторопь. Да как такое возможно-то?!
Оказывается, возможно, и еще как. А если не дать сейчас Темным Лордам достойного отпора, то такая же скорбная участь вскоре будет ожидать и все остальные Светлые земли. Я глянул на Лукаса в надежде, что тот опровергнет слова княжича, но маг лишь хмуро кивнул, подтверждая печальный прогноз кузена. Да здесь, оказывается, со дня на день Апокалипсис ожидается, а я ни сном, ни духом! Какого хрена они тогда прячутся по своим норам?! Опять дружно надеются отсидеться? Ладно… Вон уже и храм среди деревьев показался. У меня еще будет достаточно времени, чтобы подробнее расспросить про Инферно и Лукаса, и Густава.
На входе в храм я вдруг спохватился, что не только не знаю молитв Единому, но даже и забыл, что перед ритуалом положено было поститься. Нет, какие-то отрывки молитв в голове, конечно, остались, но всего лишь отрывки, и они довольно бессвязные. Прочесть целиком на память я точно ничего не смогу. О чем смущенно и сообщил Лукасу. Пару секунд он недоуменно смотрел на меня, а потом начал хохотать.
— Йен, ты же в храме Айрана! Зачем ему твои молитвы к Единому? А тем более твоя голодовка… Это церковники превратили чисто магический ритуал в какой-то непотребный балаган. Вот пусть они сами и молятся, кому хотят, голодают хоть целыми декадами, а тебе сейчас это точно ни к чему. В ритуале обретения силы важны только сильный природный источник, опытный маг, знающий заклинания призыва стихии, и готовность неофита принять ее силу. А вся остальная мишура — это лишь лукавство церковников, призванное возвеличить роль Единого в обретении магом силы. Их послушать — так без него и солнце на небе остановится, и вода в реке высохнет. И как только наши бедные предки жили без их Единого?!
Продолжая ехидно посмеиваться, этот рионский диссидент вошел в храм и, оглядевшись, сразу начал деловым тоном отдавать всем распоряжения.
— Так, одну из чаш нам нужно перетащить к алтарю. Судя по всему, такая же чаша здесь стояла когда-то, но ее, видимо, разбило осколками рухнувшего купола, а защиты заброшенного святилища хватило только на алтарь. Олаф, принеси факелы, закрепляй их во все кольца, оставшиеся на стенах, и сразу зажигай. Княжич, прикажите своим людям нарубить побольше дров и собрать несколько куч хвороста — должен быть хороший запас, чтобы его хватило до конца ритуала. Чем больше будет живого огня в храме во время инициации Йена, тем лучше.
Раздав всем указания, Лукас с Густавом стали тщательно размечать на мраморном полу контуры будущей пентаграммы. А потом они аккуратно вычерчивали ее в четыре руки вокруг древнего алтаря.
Удивительно, но сам алтарь в виде широкой наковальни прекрасно вписался в центр большой пятиконечной звезды, и стоило магам закончить ее чертить, как в вершину пентаграммы мы тут же установили одну из ритуальных каменных чаш.
— Лукас, у меня тоже есть предложение!
Густав начал что-то втолковывать магу, отведя его в сторону и оживленно жестикулируя. Рисовал углем на полу какие-то знаки и формулы, убеждая Лукаса, что при такой схеме нанесения рун стихия обязательно проявит себя наиболее полно. Вроде как его отец Касиус Марций давно использует именно такое расположение рун при проведении разных магических ритуалов, и зачастую это приносит неплохой результат. Маг сначала слушал княжича снисходительно, но постепенно скепсис сошел с его лица, и он вступил с Густавом в бурную полемику.