Страница 155 из 281
Даже дамы с опаской поглядывают в мою сторону, не зная, чего от меня ожидать, хотя при этом не забывают стрелять глазками в Фридриха Тиссена. Ага… дядюшка у нас теперь самый завидный жених в княжестве, которому — как они думают — больше не грозит опала и возвращение в провинцию. Грозит, грозит… Еще как грозит!
Сегодня утром София вынесла ему первое серьезное предупреждение, второе вполне может оказаться и последним. Княгиня сама прекрасно понимает, что если со мной что-то случится, Фридрих на правах следующего князя легко может отправить ее в Обитель Скорбящих, и никакое вмешательство Касиуса Марция ей не поможет. А значит, власть нам с ней нельзя выпускать из рук ни на минуту.
Наконец, церемония подходит к своей заключительной части. Я делаю шаг к алтарю, на пару минут опуская щиты. Жрецы торжественно водружают на мою голову корону, доставленную из княжеской сокровищницы. Хотя корона — это громко сказано, уместнее было бы назвать ее венцом. Это просто широкий обруч из золота, украшенный растительным орнаментом и драгоценными камнями — где центральный булыжник значительно крупнее остальных. Нет никаких зубцов, никакой бархатной шапки, никакой оторочки горностаем или соболями. Все довольно скромно и непритязательно.
В момент возложения короны раздается торжественный звон колоколов, и жрецы снова затягивают какой-то занудный гимн. Публика подхватывает его, я гордо замираю рядом с алтарем, давая подданным полюбоваться на себя в короне. Все! А теперь срочно на свежий воздух, иначе я сейчас здесь сдохну, и не будет у минэйцев такого замечательного молодого князя…!
Стоит нам с Софией показаться на ступенях храма, как Ратушная площадь взрывается приветственными криками. Сдается мне, что простые горожане любят нас гораздо больше, чем дворяне. Нам в ноги летят цветы, со всех сторон звучат слова поздравлений. Маленькая, нарядно одетая девочка преподносит большой букет цветов — только почему-то не мне, а княгине. Впрочем, я не в обиде.
— …Князь, а война с восточниками будет? — громко выкрикивает кто-то из толпы. И площадь напряженно затихает в ожидании моего ответа. Я тяжело вздыхаю. Врать людям не хочется, а правда неприятна
— Была бы моя воля, эта проклятая война закончилась еще вчера! Знаю, что все вы ждете домой своих отцов и сыновей. Знаю. И обещаю, что если будет такая возможность, закончить войну без крови. Но захотят ли мира восточники? Завтра будет важное собрание с военными, на котором мы сообща решим, что делать дальше. Сначала я хочу услышать их мнение.
— А пока веселитесь, жители Минэя! — перехватывает у меня инициативу София — сегодня вечером на улицах города для вас будет выставлено щедрое угощение.
И толпа тут же взрывается радостными воплями — кто ж не любит выпить и закусить на халяву? Лишь бы Ходынку нам здесь не устроили…
— …Фридрих, наверное, мне надо отписаться Понтифику? — спрашиваю я нашего главного интригана за обедом — Поставить, так сказать, официально наместника божьего в известность о том, власть в Минэе сменилась. Заодно уведомлю Аполлинариуса, что доступ для его псов — паладинов в Западный Эскел по-прежнему закрыт.
— И долго мы будем держать осаду от них?
В обеденном зале тихо звенели приборы, бесшумными тенями скользили слуги.
— Вплоть до особого моего распоряжения. Во-первых, у нас война с восточниками, и Ведьмин перевал закрывается во избежание проникновения шпионов противника на территорию вверенного мне княжества. Во-вторых, душа у меня тонкая и ранимая — я страшно обижен на хамское отношение ко мне Руфуса Ройса! Требую его строгого наказания и принесения официальных извинений от Инквизиции. В письменном виде, естественно. В-третьих, с прискорбием сообщу Понтифику, что бывший Главный жрец нашего Храма оказался отступником и безбожником, не верующим в знамения Отца нашего Небесного и в промысел божий. Кроме того, этот негодяй нагло разграбил казну Храма. А на деньги, которые верующие принесли Единому, и которые так нужны на поход святой Церкви в Инферно, он скупил дома в Минэе, оформив их на своих родственников. Так что мне придется их конфисковать и выставить на торги.
Дядюшка начинает хохотать так, что слуга, принесший блюдо с горячим, шарахнулся в сторону и чуть не уронил его на пол.
— Йен, ты хочешь свести Аполлинариуса с ума?!
— А разве у этого старца еще остался ум? — ехидно улыбаюсь я — Судя по его поступкам, он давно выжил из ума, и Йен Тиссен здесь совершенно ни при чем. А письмо мое и должно быть сумбурным и обидчивым — именно такого они и ждут от юнца, случайно получившего княжескую корону и магию. Разве нет?
— Ну, …в чем-то ты прав.
— Вот пусть и продолжают держать меня за дурочка малолетнего. А я тем временем с войной разберусь.
Фридрих с тоской косится на свой кубок, где вместо вина налит какой-то сок и скромно предлагает
— Давай, я тоже, что ли отпишусь на Остров в Инквизицию?
— Отличная мысль! Чаще нужно прогибаться, Фридрих, чаще! И при этом угодливо улыбаться.
Я незаметно перехожу с ним на ты. Дядюшка проглатывает мое нахальство, делает вид, что мое тыканье в порядке вещей и не раздражает его. Правильно, хватит уже разводить политесы между своими.
— Не смешно, Йен…
— А жизнь вообще штука серьезная. Сколько лет мы с вами терпели унижения от отца? Я, матушка, ты, дядя? Да, и Ульриху от него доставалось. Но не сломались же? И судьба вознаградила нас…
Нашу застольную беседу прерывает появление Нейтгарда:
— Князь, у нас новости!
Небольшая выволочка всем пошла на пользу. А внезапное появление у меня личной охраны, никак не связанной с замковой стражей и «головорезами», заставило народ напрячься. Вот так! А вы думали, что единственные и неповторимые? Почуяв близость неизбежных пертурбаций, стражники резко подтянули животы и начали даже походить на нормальных воинов. Головорезы же восприняли наемников спокойнее — все равно основное место их службы крепость на Ведьмином перевале.
— Плохие новости или хорошие?
— Хорошие. Подмастерье Клемс отоспался и снова принялся за патрулирование Минэя с моими парнями. И тут удача! Продавец запрещенными книгами — хотел удрать из города и пытался подкупить стражников на воротах. Но не успел — нарвался на наш патруль. А там и ларец сработал на старинную книгу с проклятиями, которую торговец пытался провезти с собой. Поехали обыскивать его лавку, а там в хитром схроне нашелся еще десяток запрещенных книг и связка темных амулетов вдобавок.
— Допросили? Надо бы выбить из него список постоянных клиентов.
— Палач его сейчас обрабатывает.
— Будут результаты — сразу докладывайте, капитан. Всю темную дрянь заприте пока под замок. Молодчине Клемсу объявите благодарность. И пусть он сразу составит подробную опись всего изъятого, чтобы потом что-нибудь не пропало …«случайно»!
Я повторяю за Фридрихом, понравившийся мне прикольный жест, собирая пальцы в щепоть и похлопывая ими, как клювом. Нейтгард понятливо кивает. Темные книги и артефакты мало того, что опасны и вредны, так они еще и стоят дорого. Очень дорого. Так что не нужно искушать людей. А вечером я сам перетащу их в башню.
— Что собираешься делать с этим торговцем? — интересуется дядюшка
— Прилюдно повесить на площади, чтобы другим было неповадно. Но сначала вытрясти из него все, что он знает. Жалость в данном случае неуместна. С теми, кто покупал у него книги, разговор будет отдельный. Может, и еще кого-то повесим. Раз у Рихарда и Дитриха были темные амулеты, значит, и у других бастардов они есть. Похоже, минэйская золотая молодежь любит побаловаться запрещенкой.