Страница 129 из 281
Наш въезд в Минэй происходит обыденно. Городские ворота сегодня широко распахнуты, и стражники на них не проявляют никакого беспокойства. Олаф обводит мирную картину подозрительным взглядом, но не находит к чему придраться. Как ни странно, но никаких особых мер предосторожности действительно нет — ни тщательного допроса, ни досмотра — словно и не было в городе недавнего переполоха и комендантского часа. Проезжая по городским улицам и останавливаясь перед въездом на постоялый двор Олаф снова оглядывается. Но все вокруг, как обычно. Напряжение в столичном воздухе витает, но к нам оно явно не относится, у хмурых горожан есть и более важные причины для беспокойства.
Никаких посланий для нас больше нет, видимо княгиня по-прежнему ждет меня у себя в замке. Совать голову в это осиное гнездо мне совершенно не хочется, но другого выхода все равно нет — София практически под домашним арестом, и никто ее за ворота замка не выпустит. Пока я привожу себя в порядок, смывая горячей водой пыль проселочных дорог, Олаф достает из сумок чистые вещи. Потом мы с ним переодеваемся в приличную одежду и спускаемся вниз. Пока горбун вносит служащему очередную оплату за комнаты, я краем глаза замечаю, что входящие в гостиницу постояльцы почему-то с опаской оглядываются назад.
Причина этих опасений обнаруживается во дворе — большой отряд, состоящий из дружков княжеских бастардов — то ли свита прихлебателей, то ли группа сопровождения, а скорее всего и то, и другое вместе. Я с досадой понимаю, что нас кто-то сдал. Предводитель этого отряда стоит на ступеньках крыльца и нагло скалится, рассматривая меня в упор и давая понять, что узнал даже под личиной. Рихард. Высокий, мускулистый парень с надменным лицом, во всем старающийся подражать отцу и Ульриху. Самый старший из бастардов князя и самый опасный из них. Еще и отмеченный слабым даром воздушной магии, что давало ему повод заноситься сильнее остальных и считать себя чуть ли не законным сыном Тиссена.
— Ну, здравствуй братик! — мне показывают жестом, чтобы я снял амулет
— Здравствуй и ты, коли не шутишь …браток!
— Дерзишь старшим?! Поехали, сопляк! Отец велел тебя в замок за шкирку притащить.
— И сними уже личину, дай нам всем полюбоваться на твою плаксивую обгоревшую рожу! — а это уже Дитрих нарисовался, старается ни в чем не отставать от старшего брата.
Презрительно хмыкаю и молча, спускаюсь с крыльца, ощутимо задев плечом по дороге Рихарда. Врет сволочь, печенкой чувствую! Может, Тиссен и велел сопроводить меня в замок, но уж точно не тащить через весь город за шкирку, как нашкодившего котенка. Это оскорбление наглый бастард уже от себя лично добавил, чтобы меня позлить. Йена когда-то все их издевки здорово задевали, а часто доводили и до слез. Только вот со мной этот номер не пройдет.
— Оборзел, щенок?!
Рихард больно хватает меня за руку в районе локтя, пытаясь остановить и развернуть к себе лицом. А руки-то он зря распустил…! Приемы самообороны у меня еще с боевой юности доведены до автоматизма. И за время нашего долгого путешествия большую часть своих прежних навыков я уже успел восстановить. Поэтому делаю быстрое, почти неуловимое для чужих глаз движение — и крепкий парень кубарем летит с крыльца, не успевая сгруппироваться и падая мордой на пыльную брусчатку двора. Пока эта тварь не очухалась, наступаю ногой на кисть его левой руки. Кто-то из очевидцев ахает, во дворе и в окнах дома сразу добавляется зрителей. Громко интересуюсь у «братца».
— Это ты сейчас с кем разговаривал, Рихард? С наследником княжеского престола Тиссенов, или с кем-то из своих пьяниц — прихлебателей?
— Да ты…
Ласково надавливаю каблуком на его пальцы — чувствую хруст тонких костей. Недосказанные слова сменяются диким воем.
— В следующий раз думай, с кем говоришь, ублюдок.
Поправляю ножны меча за плечом, разворачиваюсь и иду в сторону конюшни. Дружки Рихарда расступаются и, оторопело вылупившись, смотрят мне вслед, будто увидели Аша, вылезшего из ада посреди постоялого двора. Не ожидали подонки такой прыти от забитого тихого княжича. Я успеваю пройти полпути, как вдруг мой ас-урум начинает предупреждающе вибрировать за плечом, возвещая о грядущих неприятностях.
— Йен, сзади! — кричит Олаф.
Да, я уже и сам понял. Разворачиваюсь, одновременно приказывая ас-уруму не включать свою иллюминацию. Выхватываю меч из ножен и перетекаю в боевую стойку. Вижу, как по двору на меня несется разъяренный, словно бык, Рихард, держа в здоровой руке обнаженный меч. Идиот! Публичное нападение на княжеского наследника по законам любого княжества Риона карается смертной казнью путем четвертования, это даже я теперь знаю. Ярость всегда плохой советчик, и этот спесивый индюк, растеряв последние мозги от злобы и унижения, первым бросился на меня, да еще на глазах у десятков свидетелей.
Надо отдать должное — бастард отлично управлялся с мечом, чувствуется в нем мастерство записного дуэлянта. Но только кто бы ему дал проявить его в полной мере? Уж точно не я! Ловко уворачиваюсь, уходя от рубящего удара, отпрыгиваю в сторону и насмешливо маню рукой вошедшего в раж Рихарда, умышленно продолжая разжигать в нем ярость своим оскорбительным пренебрежением. В фехтовании я пока далеко не ас, и с Рихардом мне не сравниться, но вот почему он мой ас-урум в расчет не принимает? Видимо не в курсе пока, что за меч я держу в руках, а князь Тиссен явно не спешит рассказывать всем про ас-урум. Ну, и магом Рихард меня естественно не считает. Я ведь для них всего лишь обгоревшая пустышка, поэтому со мной можно не церемониться.
Вскоре ему надоедает моя изворотливость, и в меня летит какая-то дрянь, напоминающая паутину черного цвета. Да, этот гаденыш, ничем не брезгует, даже мелкими запрещенными заклинаниями — настоящий сын своего отца! И тут же бросается на меня, абсолютно уверенный, что «паутина» обездвижит соперника, не владеющего магией, и я превращусь в беззащитную мишень. Мне не остается ничего другого, как рассечь темное заклинание лезвием меча, вложив в удар побольше магии огня. Ас-урум сжирает чужую магию, и злость в ответ вскипает в моих венах языками пламени. Видят боги, изначально не собирался я убивать Рихарда. Честно. Думал лишь проучить наглого бастарда на глазах у его дружков, чтобы все остальные хвосты поджали. Но как оказалось, у моего кровожадного ас-урума были свои планы на эту схватку, и на жизнь одуревшего от безнаказанности бастарда тоже.
Знакомый барабанный бой в голове, и моя рука, словно в замедленной съемке сама делает плавное движение навстречу противнику, красиво снося голову Рихарду. Вжик… Чвак… Видимо ас-урум голоден, а поэтому щадить никого не собирался. Напал? Да еще со спины? И темными заклятиями швырялся? Ответь за подлость жизнью. Несколько секунд во дворе стоит гробовая тишина, а потом в окне гостиницы раздается истошный женский визг, и все разом отмирают. Шум, гам, все кричат, показывают пальцем на отсеченную голову, продолжающую медленно катиться по брусчатке, и шарахаются от меня, как от прокаженного. На ум приходят только матерные слова. И кто бы сейчас знал, чего мне стоит сохранять внешнее спокойствие.
— Ты что наделал?! — Хватает ртом воздух, потрясенный Дитрих — Ты же моего брата убил…!
— Нападение на наследника престола карается смертной казнью, Рихард это знал.
Невозмутимо вытираю лезвие своего меча о белоснежный рукав рубашки убитого, и убираю ас-урум в ножны, пока никто толком не понял, что у меня в руках. А во рту уже ощущаю привкус грозящих мне неприятностей. Вряд ли князь Тиссен спустит мне убийство одного из своих сыновей, пусть даже и незаконнорожденного, но зато отмеченного магией. С другой стороны — не я на него напал, Рихард сам нарвался, да еще и применил запрещенные заклинания. И свидетелей этому преступлению — полный двор, слухи разлетятся моментально. Олаф пробирается ко мне сквозь толпу, укоризненно шепчет.