Страница 103 из 281
Дождавшись кивка от перепуганного секретаря и убедившись, что тот помчался следом за Понтификом, инквизитор окинул мрачным взглядом кабинет и повернулся ко второму охраннику.
— Встань за дверью и никого сюда не впускай без моего разрешения. Слышишь? Никого! И вели найти мне эту скотину Ройса…
Как и обещал Хранитель, из замка он нас с Олафом вывел. Может, Конрад и удивился, когда я отказался от его помощи, заявив, что мы выберемся сами, но вида старый слуга не подал. А княгиня и вовсе восприняла это как должное. Тепло попрощалась со мной, крепко обняла и благословила на дорогу, взяв с нас обещание навестить ее, как только в замке все успокоится. В голубых глазах Софии светилась настоящая гордость за своего младшего сына, с честью прошедшего трудное испытание. Выходя за дверь, я услышал, как она тихо говорит Конраду:
— Вот каким должен быть истинный Тиссен!
Приятно, когда в тебя так верят. И еще приятнее оправдывать такие высокие ожидания. А дальше мне только оставалась поспевать за призрачным Хранителем, который плыл перед нами, указывая дорогу. Олаф его, конечно же, не мог видеть, но глядя на то, с какой уверенностью я иду по коридорам, вопросов не задавал. Из знакомой галереи, где нашел свою смерть Жакус, мы свернули в темный коридор, потом в еще один, потом протиснулись через небольшую дверь в стене и вдруг совершенно неожиданно оказались на площади под стенами замка. А дубовая дверь за нашими спинами тихо исчезла, словно ее никогда там и не было. Олаф даже потряс головой и недоверчиво ощупал огромные валуны в основании стены.
— Княжич, это как…?
— Магия, Олаф. Обычная магия.
А что я еще могу ему ответить, если сам пребывал в таком же в шоке? В голове раздался ехидный смешок призрака и краткое напоминание: «Поспеши». Медлить и, правда, было нельзя. Небо у горизонта уже начало светлеть, и до рассвета оставалось не так много времени. От высокого дома на краю площади отделилась знакомая фигура и помахала нам рукой. Лукас. Стоило к нему подойти, как он схватил меня за рукав и жарко зашептал:
— Слушай, Йен, я такого еще ни разу не видел! В какой-то момент над замком ярко полыхнуло, и защитные заклинания на его стенах начали сами собой обновляться, выстраиваясь в более четком порядке. Это какая-то совсем древняя магия, я о таком даже не знал.
— Сами собой?! Да, как бы, не так! Лукас, я в эту защиту всю свою силу шарахнул.
— С ума сошел, я тебе что говорил?! Нельзя так опустошать свой внутренний источник!
— А что мне еще оставалось делать? Зато все получилось. Ладно, потом поговорим. Сейчас не время спорить, нужно срочно убираться из города.
— Зачем?
— Князь с Фридусом утром возвращаются, и здесь станет жарко.
До постоялого двора мы добрались не без приключений. В какой-то момент бдительный Олаф затолкал нас с Лукасом в узкий переулок, и заставил спрятаться за огромной бочкой на колесах, в которых местные злотари вывозят из города нечистоты. Очередной вдох принес с собой целую гамму непередаваемых «ароматов», от которых я чуть не блеванул. Вот она — вся правда о чудесной экологии в средние века. Фигушки! Это там, за стенами столицы осталась практически нетронутая природа, а здесь в городе мне постоянно хотелось заткнуть свой бедный нос: навязчивый запах конского навоза на улицах и неистребимый «аромат» нечистот.
Но через миг я забыл про все запахи. Сначала раздался гулкий цокот конских копыт по мостовой, а потом мимо переулка не спеша проехал отряд вооруженных всадников. За собой на веревке они тянули двух бедолаг, которых видимо только что отловили на ночных улицах Минэя. Один из пленников пытался что-то говорить в свое оправдание, но хлесткий удар плеткой быстро заставил его заткнуться. Мне же оставалось лишь проводить несчастных взглядом, понимая, что если бы не отменный слух Олафа, мы сейчас разделили бы их незавидную участь. Или пришлось бы ввязаться в бой с целым отрядом вооруженных «головорезов». А учитывая, что магии во мне сейчас практически не осталось, одному Айрану известно, чем бы этот бой закончился.
— Уф-ф… пронесло, кажется… — Лукас осенил себя знаком Единого и благодарно коснулся губами амулета, висящего на его шее.
Дальше мы прибавили шагу и вскоре уже собирали вещи на постоялом дворе, стараясь запихнуть в сумки все самое ценное. Но так, чтобы для слуг гостиницы это не выглядело бегством. Кое-какую одежду и обувь мы все-таки там оставили. Потом внесли сонному «портье» оплату за следующую декаду, предупредили, что ненадолго уезжаем по делам из города и вернемся через пару-тройку дней. Распорядились в наше отсутствие хорошенько убраться в номере и заменить постельное белье. Сунули ему пару мелких монет за беспокойство и поспешили в конюшню, где нас уже ждали оседланные лошади.
У городских ворот мы оказались за несколько минут до их открытия, и нам очень повезло, что желающих покинуть город было сегодня немного. Едва ворота распахнулись, и решетка поднялась, стражник дал нам знак поторопиться. За выезд стража естественно денег не взимала, зато с желающих въехать им предстояло сейчас собирать оплату, а это дело, хоть и прибыльное, но весьма хлопотное. Наступающий день был ярмарочным, и перед воротами столпилась огромная толпа селян, стремящихся попасть в город на рынок. И с каждого надо было взять точную сумму согласно местным «тарифам», не пропустив ни одной телеги и ни одного всадника. Так что стражникам сегодня было явно не до нас. Поэтому мы спокойно выехали за ворота и, аккуратно объезжая сельчан, двинули в сторону пригорода, мечтая поскорее убраться отсюда. Но наши планы были нарушены.
— Йен, княжеский отряд! — Олаф махнул рукой в сторону группы всадников, показавшихся вдали — Проезжайте чуть дальше, сразу же разворачивайте лошадей в сторону ворот, и спускайтесь с седел. Нам нужно слиться с этой толпой и сделать вид, что мы только что приехали из пригорода и хотим попасть в Минэй.
Решение было правильным. Скакать навстречу Тиссену и Фридусу — это чистое самоубийство. Нас легко могут остановить и допросить чужаков по всей строгости, потребовав при этом снять с себя все амулеты, а дальше… Кажется, Олаф в очередной раз спас нас от провала. Смешавшись с толпой, в которой мелькали и всадники, мы усиленно делаем вид, что с нетерпением стремимся проехать в город. Через несколько минут мимо нас, поднимая клубы пыли, проносится отряд князя.
Успеваю заметить перекошенное от злости лицо Тиссена, который плеткой подгоняет своего коня, чтобы добраться до городских ворот как можно быстрее. А вот Фридус, следующий в самом конце отряда, едет гораздо медленнее князя, и не забывает при этом обводить толпу внимательным взглядом, останавливая внимание на всадниках. Я тут же поспешно отворачиваю голову, стараясь не встретиться с ним глазами. Остается лишь надеяться, что амулет Лукаса и сейчас меня не подведет. Наконец, Фридус проезжает мимо, и я позволяю себе выдохнуть.
От ворот меж тем доносится громкий рев князя, крики охраны и шум толпы, кажется, кто-то неосторожно преградил путь Тиссену, раскорячив свою телегу поперек дороги. Охранники бросаются расталкивать народ, чтобы освободить князю проезд, но это только усиливает общую суматоху. Ставлю ногу в стремя, чтобы приподняться и получше рассмотреть происходящее — успеваю увидеть, как спешившиеся охранники князя безжалостно опрокидывает груженую товаром телегу в придорожную канаву. Веревки рвутся, и из телеги с грохотом вываливается битая глиняная посуда. Громко, на одной ноте завывает женщина, видимо жена хозяина телеги, но получив удар плеткой, резко замолкает и без сил опускается в придорожную пыль. Вот твари… Но больше всего меня поражает то, с каким привычным равнодушием реагируют на эту хамскую выходку охранников остальные селяне — так, будто все это в порядке вещей.