Страница 8 из 9
— Во дворе?!
Млять!
— Это что такое? — возмутились мы с другом. — Ты же нам квартиру обещала.
— Так она и есть — квартира. Вход — отдельный, сами себе хозяева, дом тёплый, чего ещё надо? Ну так чего, берёте?
Вот дьявол, как-то мне по-другому представлялась «квартира в центре».
— Погоди, дай посовещаться.
— Совещайтесь, а я тут пока по хозяйству.
Мы отошли к окну, из которого просматривались «удобства»: «водопровод» и «канализация».
— Чё делать будем?
— Может возьмём, всё-таки отдельная квартира.
— Ага, а бегать зимой до ветру на мороз? И помои выносить. В общаге хоть с этим порядок. Тогда уж проще с комендантшей договориться, чтобы нам чуть больше позволяли, чем остальным.
— Заметят же. Вопросы начнутся.
— Слать всех лесом. Или к комендантше.
— Так что, отказываемся? Сам знаешь, рынок недвижимости нынче небогат.
— Да мы и не искали пока толком. Не, я не согласен, мне тёплый сортир важнее.
Я рассеянно озирал окрестности: подобные дома и прочие деревянные развалюхи украшали вид на сколько хватало обзора. Самое забавное, что и в наше время их в центре ещё осталось приличное количество. И сносят, и жгут — а один хрен не кончаются. Представляю, каково строительным фирмам на это безобразие смотреть — такой лакомый кусок, центр города, где земля стоит на порядок дороже лачуг, её занимающих, а не моги. Памятники деревянного зодчества, мать их растак.
И тут я увидел. Точнее, почувствовал — оно, золото. Недалеко. Где? Присмотрелся — в дальнем углу двора мерцало что-то тёплое и светлое. Подробностей не видать.
— Ну что, голуби, решили что? — вошла наша риэлторша советского розлива.
— Да мы это… наверное не будем, — начал Лёха.
— Берём, баба Фрося, — перебил его я.
— Что-то не пойму, так берёте или нет? — подозрительно перевела она взгляд с одного на другого.
— Да. Нет, — одновременно ответили мы.
— Опять не поняла.
— Берём, — наступив на ногу другу, ответил я.
Теперь на меня смотрели двое, и оба с величайшим подозрением.
— Ты чего? — тихо спросил Лёха.
— Всё нормально, я в своём уме. Потом… — я лучезарно улыбнулся бабке, греющей уши рядом с нами. — Так сколько хозяйка просит за эти хоромы?
— Сорок рублей, — быстро выпалила Бобылиха, зыркнув нахальным глазом.
— Чего-о? — рассмеялся я. — Да тут на десятку максимум потянет.
— За десятку в своей общаге живи.
— В общаге полгода столько стоит. Не-не, мать, давай рассуждать здраво. Воды нет, туалета нет, топить дровами, их ещё где-то взять надо.
— Да вон дровяник, там полно дров.
— Где-где? — преувеличенно заинтересованно спросил я.
— Да вон он, аль слепой?
Не слепой, а пытаюсь разглядеть, велик ли золотой запас, который на задах усадьбы спрятан. И почему он так… высоко? Тайник в стене?
— А там кто живёт? — продолжал я допрос, указывая на интересующее строение.
— Андрюха-алкаш. Да тебе-то что?
— Небось наши дрова таскает? — ревниво возразил я.
— Да прям-то. Там же забор. Это ж на глазах всего народа, получается.
— А то ты алкашей не знаешь.
— Ну… коль поймаешь с поличным, двинь в морду. Так-то он тихий… Погодь, ты мне зубы-то не заговаривай. Тридцать пять. Замолвлю словечко, уступит хозяйка.
— Исключительно из уважения к тебе, баба Фрося. Пятнадцать.
— Что ж ты, ирод, делашь. Последнюю рубаху с меня снимашь. Тридцать.
Свят-свят — с тебя рубаху снимать! Это ж ни один мужик столько не выпьет!
— Двадцать! И точка! Не найдёшь ты других жильцов за такие деньги. Да и хозяйке забота — ходить, печь топить.
— Тю. Да шоб ты знал, я в прошлом году Матрёне с Рабочего комнату сдала ажно за…
— Бабуся!
— Ладно. Но деньги вперёд.
— Да пожалуйста.
Я отслюнявил четыре синеньких, протянул недовольной бабке. Что, не удалось развести студентиков?
— И паспорта давай, — потребовала она, отворачиваясь и старательно упихивая рублики куда-то глубоко в район груди. Или талии, что в данном случае где-то рядом.
— А это зачем?
— А как же? Вдруг ты завтра мебель вынесешь, или ущерб какой причинишь?
— Ну и ты тогда давай… — начал Лёха.
— Документы из бюро недвижимости, — подхватил я.
— Какие-такие документы? — насторожилась она.
— Ну как же. О том, что кума твоя квартиру сдаёт самым честным образом, доходов от государства не таит…
— Ох, и ирод же ты, паря! — схватившись за сердце, ахнула Бобылиха, будто я на её честь покушаюсь, и рубаху уже снимаю. — А с виду такой приличный (читай — лох).
Ну бабка, ну актриса.
— Так что? Несём завтра документы? Мы тебе паспорта, ты нам справку из бюро.
— Я те покажу справку, — погрозила старуха кулаком. — Гони ещё трёшку!
— За что это?
— Зря я вам картошку пёрла с огурцами?!
— Ну эт ты совсем загнула. За трёшку куль картошки в магазине можно купить. На тебе рубь, где там твоя картоха?
— Забирай. Огурцы ещё.
— Ты чего, обиделась, что ли? Ну на ещё рубь. Больше дать не могу, извини. Мы же не буржуи, верно? Ты не буржуй, Лёха? — развеселился я. — И я не буржуй. А уж бабу Фросю и вовсе не заподозришь в буржуйских замашках.
Всё, бабка сдалась. На ближайший месяц квартира наша, и по двору мы будем ходить на почти законных основаниях. Думаю, месяца нам вполне хватит, чтобы под благовидным предлогом изъять золото, где бы оно ни таилось.
— Ох, ирод, ну ирод, — причитая, поплелась бабка наружу.
— Эй, ключи-то оставь.
— На вешалке висят. Ох, ирод, — продолжая бубнить, удалилась она на лестницу.
— Ну? — уставился на меня друг в ожидании объяснений.
— Тс-с! — приложил я палец к губам.
Скрип ступеней и громыхание прыгающей по ним тележки наконец затихли.
— Иди сюда, — поманил я Лёху. — Видишь избушку покосившуюся?
— Ну.
— Так это твой прямой путь к обогащению, — похлопал я его по плечу. — Так что пошли-ка за дровами, пока совсем не стемнело, заодно осмотримся на местности.
— Не въезжаю. Какому ещё обогащению?
— Клад там, Алексей. Вижу золото.
— Да ты что?!
— Ага.
— И много там?
— Надо мне поближе глянуть, отсюда непонятно. Но судя по всему, не сундук, что-то помельче. Ну так, на карманные расходы хватит.
— Всего лишь на карманные? Может не надо тогда?
— Экие мы переборчивые стали, — заржал я. — Маленький клад нам уже не катит?
— Да не, просто хотелось бы сразу посерьёзнее, раз уж светиться придётся.
— Чем больше клад, тем больше к нему внимания, ясно? Пошутил я про карманные расходы. Я такую мелочь издалека не увидел бы.
— Да ладно, это ж я так. Пойдём конечно, мне самому любопытно, ни разу кладов видеть не доводилось.