Любовник

Может, я озабоченная сука, но мне до ломоты в бедрах хочется снова почувствовать его в себе. Максимальное распирание, упругое скольжение и, наконец, взрыв. До потемнения в глазах и застрявших в горле криков.

Егор как-то понимает это. Радужки глаз заволакивает мглой, рука, удерживающая мой затылок, напрягается до предела, верхняя губа по-звериному приподнимается.

- Снова течешь, Викуль?

Голос тихий, насмешливый. Один уголок губ медленно ползет вверх.

В прошлой жизни я дала бы ему по лицу за такие слова, плюнула и, развернувшись, гордо ушла. Но то было в прошлой жизни, теперь она поломана, и с ней я буду разбираться завтра.

А сегодня…

- Проверь.

Просунув руку между нашими телами, Егор пробегается пальцами по моей промежности и легонько по ней шлепает.

- Течешь. Садись на меня.

С готовностью делаю то, что он велит. Мне всегда нравилась эта позиция, но вот заниматься сексом в ней получалось редко.

- Ноги вперед. Согни в коленях… вот так… Хорошая девочка…

Я сажусь не на колени, как с мужем, а на корточки. Опираясь на ступни и широко разведя бедра. Так широко, что оказываюсь полностью открытой для него.

То, как смотрит он на меня из-под отяжелевших век – самый желанный, самый искренний комплимент из всех, что я получала в жизни. Такое не сыграешь.

Медленно облизав губы, прочищает горло.

- Приласкай себя, маленькая.

- Егор…

- Давай, покажи мне, как ты трогаешь себя.

Меня снова затапливает жаром. Крестец покалывает крохотными иголками, а раскрытую промежность лижут языки пламени.

Отведя одну руку назад, опираюсь ею в бедро Егора, второй касаюсь себя там. Я иногда делала это. В душе или ванне, когда муж спал. Часто ничего не выходило, но иногда достигала разрядки. В тех случаях оргазм выходил слабый, почти неощутимый.

- Тебе приятно? – спрашивает сипло, наблюдая за тем, как я себя ласкаю.

- Приятнее, когда это делаешь ты… как тогда, на балконе.

- Вспоминала потом?

Упрямо молчу, прикрыв глаза, пытаюсь сосредоточиться на ощущениях.

- Сучка вредная, - смеется глухо и, протянув руку, ударяет пальцами по соску, - напрашиваешься на порку.

Меня выгибает в пояснице. Пробежавшись пальцами по складкам, принимаюсь массировать клитор.

- Говори, что чувствуешь, - требует он, - приятно тебе?

- Приятно. Очень…

Приятно от того, что на все это смотрит. Облизывая губы, шумно сглатывает, скалится.

- Сядь на него.

Я приподнимаю таз, а Егор обхватывает член рукой, приставляет головку к входу и сам опускает меня на себя.

Выдыхаем в унисон и смотрим друг другу в глаза. Он сжимает одну мою грудь, прихватывает сосок, тянет его на себя и резко отпускает.

- Еще…

Повторяет, пьяно ухмыляясь. Пробегается пальцами по груди, ключицам и обхватывает ладонью мою шею.

- Давай, двигайся, - командует, поднявшись на одном локте.

Переношу вес на отведенные назад руки и делаю, как он велит. Начинаю на нем раскачиваться. Делаю это медленно, потому что все ощущения уже на пределе. Банально боюсь финишировать раньше времени.

Удерживая мою шею, Егор смотрит на меня мутным взглядом. А я уже все.

- Егор…

- Я вижу.

Садится и, вцепившись в мои бедра, перенимает инициативу. Насаживает меня на себя до основания. Быстро. Жестко. До громких хлопков наших тел.

Я умираю. Воздух вылетает из меня рваными всхлипами. Внизу все сводит от напряжения. Каждый толчок кажется последним, но ком в низу живота продолжает расти и взрывается, когда я ловлю его безумный взгляд.

Падаю вперед, укрывая нас обоих своими волосами. Готова кричать ЛЮБЛЮ, но слова, к счастью, застревают в горле.

Глава 23.

На следующий день приходит осознание. Я проваливаюсь в преисподнюю, где варюсь в кипятке из угрызений совести и чувства вины. Страданий добавляет то, что я хочу еще.

Это ужасно. Это то, с чем мне предстоит жить всю свою жизнь.

Периоды, когда я рву на себе волосы и мечусь по квартире из угла в угол, сменяются минутами, когда я, замерев, смотрю в окно и глупо улыбаюсь.

Этот Зверь. Он вывернул меня наизнанку. Пробудил во мне животные инстинкты и греховные страсти. Как я смогу теперь с Костей, если знаю, что бывает все настолько по-другому?

Я ушла от Егора, когда он уснул около часа ночи. Домой вернулась ближе к двум. Втянув голову в плечи, прошмыгнула мимо сонного консьержа. Потом долго стояла в душе и рассматривала синяк на ноге, сильно похожий на укус. Когда он успел?

Уснула только к утру после выпитой бутылки шампанского с четким осознанием случившегося.

Из тягостных мыслей выдергивает телефонный звонок. Рефлекторно вздрагиваю, потому что, если это муж – я, скорее всего, не отвечу. Придумаю потом что-нибудь, напишу сообщение, а говорить с ним я не могу.

Но это не Костя.

- Романовская, - говорит трубка голосом Марго, - ты че на звонки не отвечаешь?

- Я… это… я не слышала.

- Спишь, что ли?

- Нет, - издаю хриплый смешок, - я не слышала.

- Что случилось? – тут же настораживается подруга, - с мужем поругалась?

- Он в командировке.

- Зверь?

Я тихо вздыхаю. Оставляю на стекле отпечаток пальца, но потом, опомнившись, затираю его рукавом кофты.

- Вика.

- Он.

- Бля-а-а-дь… мне приехать?

- Да, приезжай, пожалуйста, сегодня, - эта идея воспринимается мной, как глоток свежего воздуха.

Точно, мне срочно нужно с кем-нибудь поговорить. С Ритой. Дальше нее информация не уйдет.

- Выпить есть что-нибудь? – деловито интересуется она.

- Шампанское.

- Ясно. Возьму коньяк.

Пока жду ее, привожу себя в божеский вид. Расчесываю взлохмаченные волосы, на лицо накладываю тканевую маску с экстрактом улитки, надеваю любимый домашний костюм. Не хочу, чтобы она увидела меня потерянной лохудрой.

- Привет, - запускаю ее в квартиру, принимаю из ее рук пакет из супермаркета.

- Переспали? – спрашивает сходу в лоб.

- Блин… Рит… ты бы разделась для начала.

- Твою мать, я так и знала! – причитая, разувается, снимает кардиган и заходит в ванную вымыть руки.

Я плетусь на кухню. Вынимаю из ее пакета бутылку коньяка, коробку апельсинового сока, нарезку салями и три яблока.

- Давай, я сама! – отодвигает меня от стола и выдергивает из рук нож, - с таким лицом как у тебя, колюще – режущие вообще в руки брать нельзя.

- А какое у меня лицо?

- Как у унылой сопли.

- Да?

Достаю из шкафа два бокала, принимаюсь открывать коньяк.

- Да дай сюда! – вырывает из рук и, ловко откупоривая, наливает в каждый на два пальца.

Садится напротив, вталкивает в руку спиртное и двигает стакан с соком.

- Я вся внимание.

- Мы переспали. Три раза.

Рита подхватывает с блюдца дольку лимона и, на раз осушив бокал, закидывает ее в рот.

- Я уже говорила тебе, что ты везучая стерва?

- Я мужу изменила! – вырывается у меня, но я тут же закрываю рот ладонью.

Интуитивно оглядываюсь по сторонам, будто у стен могут быть уши. Говорить такое вслух в его квартире очень цинично.

- Три раза, - добавляет Марго мечтательно, - и как? Как это было?

- Боже… ты же не думаешь, что я тебе расскажу все в подробностях?

- Я зря на коньяк тратилась, что ли? – указывает глазами на бокал в моей руке, - давай, пей.

Я редко пью спиртное. Чаще шампанское, крепкое – вообще никогда. Но тут чувствую, что расслабить тугой узел в груди поможет только коньяк.

Делаю большой глоток и сразу запиваю большим количеством сока. Мерзость, но внутри сразу теплеет. Получается полноценно вдохнуть.

- Как все случилось? – внимательно за мной наблюдая, спрашивает Рита.

- Сначала в фитнес – клубе. Потом к нему поехали.

- Круто было, да? Вид у тебя пришибленный, будто до сих пор в шоке.

Я убито киваю. Да, круто и, да, я все еще от этого в шоке.

- Сравнила его со своим Костиком? Почувствовала разницу?