Страница 8 из 48
Ну, я не наряжалась. Да и тут все в простом. Что тогда так рассматривать? Просто рубашка и обрезанные джинсы.
— Как добралась?
— Спасибо, все хорошо.
Кивает, закончив формальность... Всё, можно ему и уходить, дань выполнена.
Только почему-то вместо этого отправляет недовольную Нину в дом развлекать гостей, сам падая в одиноко стоящее кресло.
Я не решаюсь двинуться с места, не решаюсь напомнить о себе, когда он так сосредоточен.
Только... молчать не вижу смысла.
— Ты до сих пор клеишь девочек чужими стихами?
Поднимает голову, пытаясь уловить суть.
— Ты о чём?
— Быков в её Инстаграмме.
Недолго хмурится, изучая моё лицо... а потом натягивает фальшивую улыбку. Ясно, не туда пошла.
— Как тебе тут? Нет ощущения, что мы с тобой — родительский надзор за оравой сопляков?
— Подумала об этом в первую минуту.
— Да уж...
Прищурился от луча солнца за мной.
— Тогда почему ты это устроил? Только не говори, что тебе тоже "Прикольно".
Усмехнулся.
— Что-то типа того. Как живёшь, Свет? Все хорошо?
Кивнула, не найдя больше ответа.
— Кстати, ты так и не ответил..
— На что?
— Почему захотел встретиться.
Улыбнулся.
— А не стоило?
Сердце, тише-тише, я не так поняла... это не флирт, это ирония. Он блефует.
— И всё же? Правда так не хочешь породниться?
— Ну, ага.
И это больше похоже на отмашку.
— Ну, это от нас не зависит.
— А жаль.
Склонил голову на бок, пока я пытаюсь контролировать мысли, уносящиеся в сторону его растрепанных волос.
— Ты Никите понравилась, он только о тебе и говорит.
— Точнее о черепахе?
— Ага. — Снова зачем-то задержался на ногах. — Пока не перегорит, повозишься с ним? Могу предложить почасовую..
Из горла вышел комок самоиронии. Кольнуло. Только он уж точно не в курсе моей жизни.
— Спасибо, не стоит.
— Смотри сама.
— Только у меня работа...
— Разберемся. — Вдруг ухмыльнулся. — Слушай, а почему у меня ребенок вдруг спрашивает про развод?
Подавилась воздухом, отводя взгляд.
— Не знаю, может... услышал где-нибудь.
— Ну, ок.
С его лица всё не уходит усмешка, отражаясь прищуром и натянутыми уголками губ. Жуть, как завораживает...
В дверь вдруг влетела Нина с новым бокалом коктейля, Артём обернулся, вставая и совершенно спокойно произнес, стирая с лица улыбку девушки, да и мою тоже.
— Она считает тебя соплячкой, что ты в ней нашла?
И ушёл, обогнув ошарашенную Нину, что не сводит с моего исступления взгляд.
Твою ж, Артём.
Нина подаётся вперёд всё с тем же выражением, я было пытаюсь открыть рот, но она вдруг выставляет ладонь и начинает смеяться.
— Не обращай внимания, Тёмчик всегда такой. Ты ему насолила чем-то?
Ага, видимо, своим существованием. Не дожидаясь ответа, рвётся ко мне..
— Что хотела... Ты будешь что-нибудь? Я вообще тебе несла — Приподняла бокал. — Но как-то бесит всё, знаешь...
Знаю... Поскорее бы домой.
— Там тебя Никитос спрашивал. Я сказала, чтоб вышел из своей пещеры и сам нашел. Так что скоро начнётся...
— Что?
Пожимает плечами и роняет невинным тоном, от которого почему-то сводит каждую клетку.
— Представление.
Сказками и глупой ошибкой
Между светом и тьмой
— Что это значит?
Нина пожимает плечами и шепчет почти на ухо:
— Как подружке скажу... Маленькая месть.
Её пряди касаются лица, а я не успеваю переспросить, как по венам проходит страх от жуткого... детского... крика.
Молниеносно отстраняюсь, замечая как она невинно пожимает плечами, вздохнув.
Вбегаю в дом под продолжающийся до сих пор плач схожий на истерику, рвусь к лестнице, отталкивая скопившихся зевак и замираю на ступени от увиденного.
Мне нужно сделать шаг, но то, что я вижу хрустит похлеще любых осколков.
Маленький мальчик посреди комнаты закрывает уши ладонями, едва согнувшись в бессилии, и продолжает кричать.
Только сейчас я понимаю, что всё это одно протяжное "Не трогай. Не трогай. Не трогай".
Рядом стоит какой-то малолетний ублюдок и ухмыляется, раз от разу дотрагиваясь до плеча...
Отмираю, пропуская удар, слетаю с лестницы, но влетаю в слишком знакомую спину.
Толпа отступает при его появлении, виновато впечатываясь в стены.
Он заносит кулак, молниеносно сбивая спесь с паренька, что уже хотел скрыться.
Берет под колени вырывающегося истерящего ребенка, запрокидывая того на плечо, от чего тот вцепляется в его спину новой волной крика...
Оборачивается, встречаясь со мной разъярённым взглядом и произносит под всхлипы Никиты, смотря прямиком на меня, заставляя всех содрогнуться.
— Чтобы через минуту здесь никого не было.
И уходит куда-то вглубь под тихие перешептывания с характерным "Какого хрена ты вообще к нему полез?"
Только... Я оборачиваюсь, встречая невинный обеспокоенный взгляд Нины, замершей на лестнице.
Она что-то шепчет мне... что-то похожее на "Какая досада!" и спускается вниз, убегая в их направлении.
"Маленькая месть."
Маленькая дрянь.
Иду на плач, замечая, как стремительно редеет толпа, раз от разу задевающая меня рукой или плечом, унося отсюда всё спиртное, съестное, и, надеюсь, ничего ценного.
Замираю возле двери, касаясь ручки, как оттуда вылетает Нина, чуть не врезавшись в меня.
— Тебе тоже лучше домой, это надолго. — Закрывает за собой дверь. — Или хочешь, можем киношку глянуть?
Ошарашенно впиваюсь в неё глазами, на что она пожимает плечами и говорит.
— Он не простой мальчик, все уже к этому привыкли.
— Но зачем ты...
Невинно хлопает глазками.
— Я? Ты чего, Свет!? Как ты могла такое подумать!? Мы же подруги, надеюсь... — Акцент. — ты никому ничего не скажешь?
Не могу поверить..
— Вот, круть, ну, если что я с кинохой на втором, приходи. А тут — показывает на дверь. — делать нечего: наорется и заснёт.
— Зачем ты так?
— Бэйб, я не при чем! — Поднимает руки. — Но, кстати, если что я очень ревнива и обижена на него, сорян.
Уходит, довольно потянувшись.
Поздравляю, Артём, ты выбрал ещё одну расчетливую... Нет, Алинка по сравнению с Ниной — цветочки... Вот тебе и профиль в Инстаграме.
Или как это ещё объяснить? Ребячество? Глупость?
Черт с ней...
Дотрагиваюсь до ручки, выдыхая.
Рвусь, делая шаг к нему... маленький, оглушающе рвущийся, но замерший на одном месте. Он продолжает выкрикивать одно и то же в этой полутьме закрытых плотных штор позади него.
Не решаюсь двинуться, обернувшись на свою собственную дрожь.
Артем сидит в кресле, навалившись локтями в колени, раз от разу выдыхая в сжатые вместе ладони, словно не замечая ничего вокруг, смотря на своего сына.
— Что...
Оба вздрагивают от моего голоса. Никита на миг сжимает кулаки, но так же кричит.
— Уйди. — Тихо шепчет его отец, вцепляясь в собственные волосы.
Перехожу на шёпот.
— Как помочь?
— Уйди.
Только я так не могу... Но что я знаю? Ничего, совсем ничего!
Его похоже даже не обнять, не утешить. Каак ему... Как его... успокоить?
Но слушать плач, истерику ребенка до его бессилия — это жутко... Неужели больше никак? Может... Может, как с Нели?
— Жила на свете... — Надо унять дрожь и говорить спокойнее. — Жила на свете одна маленькая черепашка.
Он снова сжал пальцы. Артём резко вскочил, но тут же замер, не понимая, что делать.
— Она была очень смелой малышкой, и хотела перейти за линию горизонта, куда никому-никому было не под силу...
Голос иногда тонет в истерике, но он всё чаще всхлипывает.
— И вот год от года она наращивала свой панцирь, точно зная, что сможет исполнить свою мечту, когда все остальные черепахи в неё не верили, предпочитая греться на солнышке.