Страница 15 из 92
Герман Лежнёв, вредитель
Выпавший с потолка мужик вёл себя неадекватно. Сначала долго размахивал дубинкой, при этом к Герману приближаться явно опасался.
— Ну это, оружие бросай! — наконец разродился мужик, — Биолюб проклятый!
— Сам бросай, — предложил Герман, — а то по башке настучу. Ты вообще кто такой, и какого хрена здесь прячешься?
— Это ты какого хрена? — не желал уступать мужик. — Нам тут ещё биолюбов не хватало!
— Короче, мужик, мне тут это стояние нафиг не сдалось, — решил Герман. — Или ты убираешь свою дубинку, и мы нормально говорим, или я тебе её в задницу засуну!
Немного подумав и, видимо, оценив свои шансы, технофанатик отключил своё оружие и засунул за пояс. Герман проявил добрую волю и меч тоже опустил. Убирать далеко не стал — не из страха перед собеседником, а потому что боялся появления роботов.
— Ну и чего ты тут делаешь? — спросил собеседник.
— Ищу рубку командную, — честно признался Герман. — А то ваша калоша вцепилась в моего ликса и не хочет отпускать. А когда он сам пытается отцепиться, начинает изображать из себя летучий фейерверк, видимо, чтобы заметнее было.
— Ну а я тут от взбесившихся сервов прячусь, — признался технофанатик.
Герман спросил, чего они взбесились, а получив подробный ответ, сокрушенно покачал головой.
— Ну ясно, человеческий идиотизм и раздолбайство общее для всех народов. Это ж надо было такое выдумать! Ну ладно. А в меня он чего вцепился? Тоже хочет от биомассы избавиться?
— Это не он, — объяснил шахтёр. — Это кто-то из наших. Перед тем, как его сервы раздавили. Стыковочные захваты не только из командной рубки управляются, ещё из трюма. Ну, из бывшего трюма — сейчас-то это пассажирская зона. Ты это, если серьезно в командный центр собрался, то пошли. Вроде ты вооружен нормально, может, удастся прорваться. Если удастся вырубить управляющий компьютер, сервы успокоятся. А ты не врёшь, что из запретной зоны нас вытащил? А то у нас ни связи, ни возможности посмотреть, где мы вообще. О том, что в центральные миры вынесло и то узнали случайно.
Герман направился дальше по коридору, краем глаза отслеживая движения собеседника. На всякий случай, мало ли что ему в голову взбредёт.
— А зачем иначе я бы к вам подходил? Не хотел, чтобы меня засекли, когда вас придут убивать, — объяснил Лежнев.
— Да кто вас разберёт, биолюбов.
— Я так-то не биолюб, — буркнул Лежнев. — Зовут меня Герман, так и называй.
— Ну а я — Янис, — представился шахтёр. — Ты странный для биолюба. Нам говорили, вы вообще нормальных людей не переносите и презираете всячески. Убиваете, как только видите.
Герман тяжко вздохнул. Объяснять, откуда он тут на самом деле взялся было лень.
— Нам то же самое про вас говорили, — буркнул парень. — Лично мне вы все нафиг не сдались, вот честно. Отвязаться и улететь отсюда подальше!
— Угу, — ответил шахтёр. — Согласен. Корабль-то, судя по всему, в утиль, но один прыжок мы ещё сможем сделать. Только бы дали ремонт провести! Ты вот что, план корабля у тебя есть?
— Нет у меня нихрена. Был примерный, но что-то я совпадений не вижу.
Шахтёр объяснил, откуда такие различия, и даже завёл Германа в одну из кают, где был экран, на который он актуальный план вывел:
— Вот, смотри, мы здесь. Вот тут, — он ткнул куда-то далеко от них, — застряли наши. Человек двести. На них сейчас наседает основная масса дроидов. Эти сволочи учатся, причём от нас же! Парни пытались прорваться, сварганили из элементов питания гранаты, так эта сволочь моментально просекла способ, и теперь они нас теми же гранатами и забрасывают. Но ребята держатся. А вот здесь, здесь и здесь, — он указал точки немного поближе к их текущему положению, — есть несколько выживших, и им приходится тяжко. Короче, если мы их вызволим, то будет легче пробиться к командной рубке. Думаю, на её оборону управляющей системе соображалки хватит, так что вдвоём мы там просто завязнем.
Герман недоверчиво покосился на собеседника. Врёт, чтобы своих из неприятной ситуации вытащить, или действительно думает, что толпой до рубки добираться будет сподручнее? «Да какая разница? Что ты, оставишь этих бедолаг погибать?» — спросил себя парень, и понял, что не оставит. Янис ему понравился — основательный, спокойный в общем-то мужик. Рассудительный. Из общения с Тианой как-то сложился образ технофанатиков, как совершенно отбитых ненавистников всего, что не вписывается в их образ жизни, но этот парень таким не выглядел. Больше похоже, что его вообще мало волновали биолюбы. Не до них ему было, и других проблем в жизни хватало, даже не учитывая нынешнюю аварию.
— Лады. Пошли твоих товарищей вызволять. Сам-то ты как оказался в этой нише?
— Так я вообще в каюте один был, когда всё началось. Точнее, с напарником, но его штормом так перекрутило, что считай только фарш остался. Там лечить нечего, сразу в реактор и на питательные компоненты, — сокрушённо покачал головой Янис. Германа передёрнуло, и он дал себе обещание никогда не есть того, что едят технофанатики. Ну его к чертям такую диету, чужие традиции он уважал, но сам брезговал. Янис между тем, продолжал, как ни в чём ни бывало:
— Я сначала не понял, что было, потом боялся высунуться. Там же как, объявили всем оставаться в каютах или на рабочих местах, дескать, со всем разберутся. Ну, я и сидел. Прикинь, два дня в компании с фаршем из мертвого друга, — слегка нервно хихикнул шахтёр. — Как я башкой не двинулся — хрен его знает. Имплант мне серотонин галлонами по венам гонит, а мне всё одно паршиво. Хорошо, рабочий скафандр с собой, а то друган мой уже и попахивать начал. А на третий день, когда система жизнеобеспечения окончательно накрылось и давление поползло вниз, стало понятно, что ни с чем никто не разберётся, потому что некому разбираться. Хорошо, связь у нас друг с другом есть. Так и выяснили, что наемного персонала, считай, не осталось, и если мы не хотим тут сдохнуть, нужно как-то шевелиться. Вот я и пошевелился. Вышел из каюты, радовался ещё, что больше не надо в этой душегубке сидеть. Так меня почти сразу эти железные и засекли. Я в каюту. Другую уже, дверь заблокировал. Они её выбивать начали. Куда деваться — не знаю, по вентиляции дополз туда, где мы и встретились. Дальше там сужался проход — я, как видишь, парень крупный, никак бы не прополз.