Страница 6 из 90
Посмеиваясь про себя, потому что сыщик здорово переоценивал его успехи на амурном фронте, Егор сорвался из РОВД на полчаса раньше, чем требовалось, чтобы прибыть на тренировку к 19-00 заранее. Около спорткомплекса открыл дверцу и сел на переднее пассажирское сиденье «Волги».
— Здравствуйте, Николай.
— Привет, Егор. Называешь меня на «вы», но без отчества?
— У меня непосредственный начальник в следствии — Николай, «вы» и без отчества. Не взыщите.
— Ладно. Слушай. Я понимаю, при поступлении к нам ты попросишься к Виктору Васильевичу. Но есть одна проблема, и я хотел тебя привлечь. Ты же на гитаре играешь?
— Балуюсь.
— Английский?
— To be, or not to be, that is the question[1]…
— Ох…еть! — перебил Образцов, обычно к матерным оборотам не склонный. — Даже не знал. Произношение — просто диктор!
— Почему-то английский не забылся, когда падал с полки в поезде. Вы про «Песняров»?
— Да. Скоропостижно скончался один из техников. Наш человек. Нужен кто-то, если не из ансамбля, то хоть из персонала, чтоб информировал о настроениях.
— Анекдот, — вспомнил Егор. — Зарубежные гастроли, скрипач докладывает художественному руководителю: скрипку Страдивари украли! Тот успокаивает: купим другую, новую. Музыкант: вы не понимаете, товарищ майор, она мне дорога, как вам — маузер Дзержинского.
— Смешно. Но вернёмся к «Песнярам». Конечно, к ним приставлен «помощник художественного руководителя» капитан Волобуев. Но они же знают его профессию. При нём следят за языком, даже пьяные.
— А вы хотите меня внедрить как сексота. Не проще ли завербовать кого-то из техперсонала?
— У Волобуева не получилось. Мулявин сам отбирает каждого. Потом новичков проверяет хитрый еврей Даник Дёмин, осветитель и заодно помощник администратора ансамбля, мимо него ни один наш не проскочил. Я тебе тоже анекдот расскажу, всего из одной фразы: уезжает за границу на гастроли большой симфонический оркестр, возвращается малый камерный. В США «Песняры» могли бы заработать миллионы долларов. А они получали суточные два доллара в день. Если сбегут хотя бы трое — Мулявин, Мисевич и Кашепаров, возникнут американские «Песняры», а у нас начнётся звездопад. С погонов. С Мулявиным, надеюсь, проще, его жена, актриса Светлана Пенкина, беременна. Ей в середине лета рожать.
— Не бросит?
— Вряд ли. Но гарантии нет. Мулявин пьёт. А вдруг ЦРУ выберет момент и подложит под него опытную соску, тот забудет жену? Или скажут: оставайся, мы выменяем Пенкину на арестованного советского шпиона. Выбирай: или будешь жить в убогой «трёшке» в Минске или в собственном особняке на берегу Атлантики. Ездить на «Кадиллаке» и учить детей в Гарварде.
— Заманчиво.
— Первая гастрольная страна — Мексика, для ЦРУшников — родной дом. Пик славы «Песняров» прошёл, они ругаются. Их бросил Борткевич, лучший тенор. Но бабы и сейчас на них вешаются как шальные. И все в ансамбле — бабники. На приманку между ног летят как бабочки на огонь.
— Предлагаете мне влиться в ряды бабников? — Егор представил себе, как радостно ухватился бы за подобную возможность Лёха. Наверняка отсвет славы падает и на технарей, даже рабочих сцены. Если не удалось отдаться солисту, то хотя бы осветителю… Он видел подобных фанаток, когда в Москву приезжал Джастин Тимберлейк. Девки рыдали, бросались на ограждение и охрану, вопили «Джастин! Я люблю тебя», «Джастин! Возьми меня!» Будто он понимал по-русски.
— Ты против?
— Как комсомолец я против беспорядочных половых связей. А как патриот без колебаний принесу себя в жертву похоти. Но мне пора на тренировку.
— Договорились. Да, Егор… Ты ничего не сказал Сазонову про провалы в памяти? Про документы, что я тебе давал читать в тренерской?
— Николай Николаевич, не надо думать, что я враг самому себе. Тем более, уже много вспомнил.
— Например?
— Например — с какой стороны у бутерброда масло. Кстати, я съехал из общаги, наши восточные братья сделали её невыносимой для жилья. Пометьте мой телефон на съёмной квартире.
Образцов чёркнул номер в записной книжке. Заверил, что жирного прижали к ногтю. Но политику в отношении некультурных «братьев» по соцлагерю никто менять не подумает из-за смрада в общежитиях.
— Николай, когда я уезжал из общаги, видел сценку — негр из комнаты вытаскивает полуодетую девицу с филфака, отпихивает на коридор и захлопывает дверь. Она стучится в дверь, орёт как резаная: ты мне джинсики обещал! Если такова политика «дружбы народов», то она удалась.
— Назови фамилию и курс этой блядушки.
— Не дождётесь. Играем по-крупному. Для мелких доносов вербуйте кого-то из молодняка. А… и чуть не забыл. Передайте Аркадию, — он отдал, наконец, фальшивое милицейское удостоверение. — Николай! У меня есть пожелание. Нет, даже условие. О моей работе на вас знает толпа людей. Вы, Сазонов, Аркадий, техник, делавший мне ксиву. Хватит! Я на связи только с вами и, может быть, с Сазоновым. Пусть художественный руководитель с маузером Дзержинского даже не знает, что в «Песняров» внедрён новый сексот.
— Пока ничего не могу обещать.
— Обещайте другое. Если имела место необычная смерть, наверняка производилась проверка прокуратурой. Или возбудили уголовное дело, или отказали в возбуждении. Истребуйте копию.
— Мало времени прошло. Наверно, ещё нет постановления, только рапорт Волобуева, он их сопровождал. Парень захлебнулся рвотными массами в пьяном виде. Мерзкая, постыдная гибель.
— Странно. Пьют очень многие. Захлёбываются — единицы. Почти никто. В учебнике криминалистики пишут, что так иногда маскируют убийство. Но, сами понимаете, практического опыта у меня нет, а книжные знания — это просто книжные. Ещё раз: истребуйте документы.
Егор вышел из машины. Со временем нужно обзавестись своей. С грузинских денег мог бы позволить себе слегка уставший «Москвич». Но как объяснить, откуда деньги?
х х х
Валик Бадьяров взял гитару и запел:
А мне почти не верится,Что мы могли не встретиться,Могли совсем не встретиться,И друг друга не увидеть…[2]
— Бэдя! Это же попса ниже плинтуса, — сказал Анатолий Кашепаров, и сразу не понять было, чего больше в его словах — презрения к примитиву, к которому опустился бывший участник «Песняров», или тихой зависти от того, что Мулявин заставляет исполнять всё более сложные композиции, массовому слушателю непонятные. Народу подавай «Вологду», «Беловежскую пущу», «Александрину», «Касiў Ясь канюшыну».
— Муля! Тебе тоже не нравится?