Страница 2 из 90
Из-за разборок с вонючкой он опаздывал на утреннюю пятиминутку. Но и оставить без внимания — никак. Студенты рассказывали, что на Октябрьской, где целый корпус общежития отдан иностранцам из «братских» народов, вообще хреново. Поляки, венгры и ГДРовские немцы там единичны, основная масса прибывает из малоразвитых народов третьего мира, куда СССР стремится принести свет социализма. Особенно наглели чернокожие. В мире капитала они — презираемые ниггеры, здесь же — голубая кровь и белая кость на фоне аборигенов. Вьетнамцы ещё даже ничего на фоне африканцев, но правильнее не давать спуску.
Вот только с каждым не поступишь, как с Хуйинем. Не поставишь на конвейер. Из блеяния коменданта проистекало, что азиатское счастье подвалило до марта. Из нескольких комнат белорусских старшекурсников, уехавших на практику, заставили убрать вещи. В общежитии на Октябрьской начат ремонт, жёлтых и чёрных распихивают куда могут, почему-то не дождавшись летних каникул.
То есть жареная селёдка и прочие радости соседства с вьетнамской молодёжью будут повторяться.
Разглядывая носки собственных сапог, пока троллейбус тащился в сторону Толбухина, Егор вдруг придумал выход. Когда окончились совещалки во всех отделениях, отправился к Давидовичу и Васе-Трамваю.
— Привет, мужики! Помощь нужна.
— Отдельным поручением на имя начальника оперативно-розыскного отделения, он поставит резолюцию, тогда заходи, — уныло отмахнулся Василий.
— Лёха, поможешь? Ты же не бумажный червь как твой товарищ напротив.
— Он не бумажный червь, а плоский. По нему Папаныч катком проехал.
При упоминании о катке-асфальтоукладчике что-то дзинькнуло внутри, как плохо натянутая и случайно задетая струна. Егор постарался не выпустить всплеск чувств наружу.
— Короче, у меня беда, пацаны. В общаге комнаты отдают вьетнамцам. А их любимое блюдо — жареная солёная сельдь.
— Тебе противогаз нужен? — спросил «плоский червь».
— Квартира. Пантелеич кавказцу Гиви сдавал. Тот разбился на машине. Квартира свободна. Прибраться — и можно жить.
— Пантелеич взвоет, кавказы ему деньги платили, — резонно заметил Лёха.
— Я тоже заплачу. Сколько такая стоит?
— Не знаю. Рублей, может, пятьдесят в месяц, — прикинул лейтенант.
— Заплачу. У меня остались стройотрядовские. Всё одно лучше, чем дышать жареной селёдкой. В общем, мне нужен Пантелеич и веское отеческое слово зонального сыщика отдать эту берлогу лично мне. Бухать не пущу! Но вот с девушкой уединиться — это святое. Посторонюсь на часок.
Заручившись обещанием поддержки, Егор честно впахивал часов до пяти на благо следствия. В этот день ему упало в производство первое очевидное уголовное дело, то есть где злодей был известен. А именно — семейный деспот, избивавший жену. Три подтверждённых факта за год — статья за истязание.
Вызванная на допрос потерпевшая была весьма неплоха с виду, хоть и чуть старше Егора. Тот даже подумал подкинуть её телефончик страдальцу Лёхе, как только изверг-супруг отправится в места не столь отдалённые, а разведёнке понадобится утешение. Правда, намерение довольно быстро растаяло по мере допроса.
— Бил он меня, бил! Не только вчера! В августе бил! До сих пор на ноге синяк остался!
— Гражданочка… Январь на дворе, — попробовал возразить Егор, но вызвал совершенно неожиданную реакцию.
— Глядите!
Одетая в тонкие колготки, несмотря на мороз, потерпевшая задрала юбку до ушей и продемонстрировала стройные бёдра. Колготки, правда, снимать не стала.
— Опустите.
— Нет, ну вы видите?
Она приблизилась и шире расставила ноги. Действительно, на левом бедре с внутренней стороны вроде бы наблюдалось какое-то пятно. След ушиба, пигментация кожи или просто грязь на колготках, Егор не стал выяснять и нехотя кивнул.
Женщина неторопливо опустила и одёрнула юбку, после чего принялась расстёгивать блузку.
— Зачем?
— Другой синяк остался на груди около соска. Сейчас сами убедитесь!
— Верю, верю! Не нужно.
С помощью Вильнёва, наблюдавшего за потугами стажёра с едва сдерживаемым роготом, Егор составил постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы для установления характера и тяжести телесных повреждений, вручив его доморощенной стриптизёрше. Когда за ней захлопнулась дверь, простонал:
— Его же отмажет любой адвокат! И ни один суд не поверит этой дурище.
— Дурак ты, Егор, хоть и отличник. Она же тебе ясно намекнула: можешь меня трахнуть, если посадишь мужа. Прелести демонстрировала. Неужели не клюнул?
— Ну её! Стрёмная.
— Молодец, кадет. Соображаешь. Поставишь палку, а потом огребёшь неприятностей по самое немогу. С такими — только сугубо официально. Будут ещё нормальные бабы, на любой вкус, не спеши. Через следственный кабинет столько проворачивается… А ноги у неё ничего так. Ладно, хватит писькострадать. Допрашивай мужа.
Какие-либо опасения по поводу судебной перспективы дела рассеялись, когда домашний тиран признался во всех заявленных его благоверной эпизодах бития и ещё в нескольких, горестно добавив:
— Дура конченная! Не бить такую невозможно.
Как бы он не оценивал её интеллект, упорства даме было не занимать. Видимо, снимать побои она рванула со скоростью кометы, потому что уже буквально минут через сорок раздался звонок из судмедэкспертизы живых лиц:
— Следователя Евстигнеева.
— Слушаю.
— Ваше имя-отчество?
— Егор Егорович.
— Так слушайте, Егор… гм… Егорович, — телефонный собеседник наверняка догадался, что сотрудника, составившего постановление о назначении экспертизы, пока ещё редко зовут по отчеству. — Потерпевшая утверждает, что у неё на внутренней стороне бедра, ближе к паховой области, имеется гематома.
— Ну и?
— Нет там никакой гематомы.
— Так и пишите, что нет.
— Дело в том… — эксперта начало пробивать на хи-хи. — Дело в том, что она утверждает, будто этот синяк, как и другой — на молочной железе, получен от побоев полгода назад.
— Дичь.
— Согласен. Но она убеждает меня, что молодой следователь лично рассмотрел оба синяка — у влагалища и у соска. Я даже боюсь вообразить, при каких интимных обстоятельствах вы всё это обозревали, — Егор не нашёл что возразить, и эксперт закончил, почти дословно повторив совет капитана: — У вас неплохой вкус на женщин, молодой человек, но от таких держитесь подальше. Есть у неё и пара свежих синяков, напишу «лёгкие без расстройства». Один, правда, больше похож не на след удара, а на засос. Сказать, где?
Он не сказал и положил трубку, сохранив интригу.
Примерно представляя, что говорит эксперт, Вильнёв откровенно развлекался.