Страница 311 из 311
Через год у Андропова случился обширный инфаркт. Спасли почки — не выдержало сердце. Новым Генсеком стал… Романов. Начальник Ленинграда, тот самый, что упустил свой шанс после смерти Брежнева. Хотя его тоже прочили в преемники. Я так понимаю, в Политбюро выбирали кого помоложе, Черненко уже умер, а за Горби Громыко не вступился. Он проиграл гонку за престол, его вывели из состава Политбюро и куда-то сослали. Да и последствия перенесенной в начале восьмидесятых автомобильной аварии здоровья ему не прибавили.
В этом же году нас с Морозовым подали на Нобелевку в третий раз. Подключился не только Солк, но и другие влиятельные ученые. И вот он, заветный звонок от оргкомитета. Поздравляем, приезжайте в Стокгольм на репетицию. И вот же день двойная радость — Аня сообщила, что беременна. Вот такой поворот. Не было ни гроша и вот алтын.
— Все, что вы слышали, — ответил я Бродскому после длинной паузы, — полная ерунда. Меня даже наград не лишали.
Я залез во внутренний карман фрака, достал «За боевые заслуги» и «Красную Звезду». Последнюю дали за засаду и ПЗРК уже задним числом, спустя пару лет. Типа вспомнили. Переслали через посольство и даже устроили торжественное вручение.
— Дресскод! — хмыкнул Бродский. — Нас предупреждали…
— Да помню я, но помечтать ведь можно!
— Уберите! Вон на нас камеры наводят. Будут потом гадать, что это вы из кармана доставали.
Раздалась барабанная дробь, возвещающая о появлении королевской семьи. Все в зале встали. «Помазанники» вышли на сцену через боковой вход. Статный, высокий король Карл XVI Густав. Миловидная, улыбчивая королева Сильвия. И порция королевских деток — кронпринцесса Виктория, принцесса Лилиан, принц Карл Филипп и принцесса Мадлен. Когда они вплотную подошли к предназначенным для них стульям, барабанная дробь без паузы перешла в национальный гимн.
Мы покорно стояли, потея во фраках и слушая возвышенную музыку. Сейчас главное сосредоточиться и не уронить медаль. Были прецеденты. В основном от волнения.
Гимн закончился, нобелевские лауреаты начали выходить на сцену. Каждого сопровождают две девушки с повязками через плечо в национальных цветах Швеции.
Опять звучит торжественная музыка, первый лауреат с поклоном принимает от короля медаль и диплом. Кланяется. В зале плещутся аплодисменты, вспышки фотоаппаратов слепят глаза. Кто там дальше? Ага второй химик. Первый был француз — Жан-Мари Лен. Второй — американец, Чарлз Педерсен. Получили премию за какие-то суперсложные молекулы. Поздравительная речь выдержана в шутливо-остроумном ключе. Оно и ясно. Кто тут в зале разбирается в химии сложных молекул?
Ну вот и наша очередь. Опять звучит торжественная музыка. Сначала на сцену выходит Морозов. Ведущий сначала по-шведски, потом по-английски говорит: «А теперь я прошу вас принять Нобелевскую премию из рук его величества, короля Швеции».
Вот и мой черед. Бродский вслед шепчет: «Удачи!».
На подрагивающих ногах я выхожу на сцену. Самый молодой лауреат в истории премии.
Встаю, где указано, жду «А теперь прошу…». Беру из рук короля кожаную папку, коробочку с медалью. Кланяюсь — сначала его величеству, потом комитету, и после этого — публике. Грома аплодисментов нет — хлопают как и остальным.
А теперь к пюпитру. Вдох, выдох.
— Ваши Величества! — у меня в горле встал ком. Мог ли, обычный врач скорой надеется на такую трибуну?! Я кинул взгляд на балкон. Аня улыбнулась мне успокаивающе. — Ваши королевские высочества, уважаемые члены Нобелевского комитета, уважаемые гости! Я недолго думал, с чего начать эту речь. Слова пришли мне в первую же секунду, когда я узнал о присуждении премии. Эту награду я посвящаю своей семье и своей стране!
Конец книги