Маленький детектив

Больше всех от дурного характера Маилза страдали его жена и сын. Кстати, мальчик был смышленым и, полагаю, у него имелись все шансы состояться в профессии и со временем сделать ученую карьеру. Но однажды мне сообщили, что Томас Уильям заразился от кого-то из рабочих и умер. Я сразу же предложил его супруге средства, на которые она могла вернуться с Алексом домой, впрочем, я был готов взять воспитание будущего археолога на себя. Мальчик был влюблен в археологию. Как видите, идея усыновить еще одного ребенка жила во мне еще в те далекие годы.

Морби и Нарракот многозначительно переглянулись, Александр смотрел на Себастьяна горящими глазами. Сидя вполоборота к своим собеседникам, профессор следил за Габриэлем, разговаривающим в эту минуту с высоким лысым господином и не обращал внимания на своих слушателей.

— Миссис Маилз приняла деньги, но после я узнал, что она сошлась с одним из наших проводников — арабом. За это парня даже пытались убить, он потерял почти всех своих клиентов, а проводником Али был просто волшебным.

Приблизительно через год после смерти Томаса — это было в тот роковой год двадцать лет назад, я очень спешил вскрыть камеру с захоронением жреца и вообще завершить сезон, поэтому попросил Габриэля набрать дополнительную бригаду рабочих и охранников, и тут он приводит ко мне Али. Я был очень рад, что вижу его снова. Вместе Габриэль и Али сколотили бригаду, разместили рабочих на жительство, организовали доставку продуктов и воды из ближайшей деревни, Али местный он умел покупать продукты по низким ценам. Вместе с Али в лагерь прибыл сын Томаса, Алекс. Ну, в общем, в тот роковой для нас год юный Маилз стал лучшим другом моей дочери.

— То есть вы хотите сказать, что Тимми как бы отразился в Алексе. — Нарракот бросил взгляд на не пропускающего ни одного слова Александра, нащупывая рукоятку револьвера в кармане. — Иными словами, вы готовы признать, что Лили — это всего лишь повторение вашей утраченной дочери?

Себастьян опустил голову, его плечи дрожали. Какое-то время все молчали.

— Но вы же изначально знали, что это так? — прошептал Морби, но все прекрасно его расслышали. — Еще тогда, когда рассказывали нам про параллельные миры и машины в пирамидах. Вы прекрасно знали, что она не ваша дочь.

— Я не могу ответить на этот вопрос. — Себастьян пожал плечами. — Кто в двадцатом веке верит в чудеса? Для меня Лили — это моя потерянная Лилит, моя вновь обретенная дочь, для полиции, ну, пусть это будет никому не нужная сиротка, которую я забрал из приюта Святой Марты. Какая разница, кто и что подумает? Что же до вашего вопроса, вы спрашивали про платье, и тут я действительно сильно прокололся, на радостях был готов поверить во что угодно, даже не сообразил, что на новой Лили платье моей дочери, то самое платье, что двадцать лет лежало на полке в ее гардеробе. Старый дурак! Хотя что платье, было и другое доказательство подмены. — Он сделал глоток из своего бокала.

— Кулон? — догадался Морби.

— Разумеется, кулон из раскопок. Я не мог не узнать его. Моя дочь — слишком послушная для того, чтобы раньше времени надеть приготовленное для праздника платье, она не расставалась с этим кулоном, даже мылась с ним. А в тот последний год вдруг подарила его своему новому другу Алексу.

Александр вскочил, намереваясь сбежать, но с двух сторон его уже окружили Морби и Нарракот, оба были вооружены.

— А вот теперь господин Александр Маилз расскажет нам, как подаренный ему кулон пропавшей двадцать лет назад девочки оказался на шее Лили?

— Вы давно меня подозреваете? — Александр кивнул в сторону оружия Нарракота.

— После того как вы сказали, что пропавшая девочка была больна туберкулезом, в газетах это не писали, — самодовольно ухмыльнулся Морби, принуждая Александра опуститься на стул.

— Действительно, не писали, — подтвердил профессор Нортон.

— Ну, это нечестно, если бы я слышал об этом от знакомых. Все в одном мире крутимся. — Молодой человек помотал головой. — Нет, никакая полиция не примет подобного доказательства.

— А кулон, который подарила тебе Лилит? — Себастьян впился взглядом в лицо Александра.

— Продал. После смерти отчима жили, как последние нищие, появился покупатель, а я и уступил. Подумаешь, какое преступление — продать ненужную тебе вещь!

— Кому продал? — наступал Морби.

— Кому? — Александр задумался. — А нанимался я, что ли, его покрывать, Габриэлю и продал. Он отыскал меня, пригрозил, что расскажет матери, что Али с рабочими ограбили ту пирамиду. Я и продал, хотя бы деньги выручил, да и маме совсем необязательно о таком знать. Она ведь до сих пор по нему убивается. После его кончины подсела на опиум, возвращаясь с работы, я первым делом обегал все притоны в поисках ее, а уж потом… сколько денег ушло на лечение… пропасть!

— Значит, Али умер не невесть где, а погиб при взрыве, когда вы с ним пытались ограбить гробницу?

— Угу. — Александр покаянно опустил голову. — Он говорил, дело верное, все люди будут свои, охранники стрелять не станут, потому что в деле. Ограбление организовал брат хозяина — Габриэль, а Али должен был транспортировать груз таким образом, чтобы ни на один патруль не нарваться, он это мог. Я тоже был там с ним, но… — Он посмотрел на ловящего каждое его слово Себастьяна. — Если в полицию пойдете, мне ведь ничего не будет, забыли, двадцать лет назад мне всего десять лет было, если что, скажу, что отчим принудил участвовать. Кому поверят?

— И что там произошло на самом деле? В итоге вы решили ограбить гробницу без моего брата, и он ринулся за вами с ружьем в руках?

— Он сам нас туда привел, — вздохнул Александр с видом взрослого, вынужденного растолковывать прописные истины непонятливым детям, — сам динамит закладывал, сам фитиль поджигал. Кто же знал, что он взрывчатки в четыре раза больше положит, чем того требовалось. Али в этом деле ничего не понимал, ему доверился. А Габриэль решил подстраховаться, вот и наворотили дел.

— А Лилит, где была Лилит? — Себастьян схватил Александра за плечи. — Что произошло с Лилит?

— О Лилит лучше я расскажу, — все обернулись на голос, у столика стоял Габриэль.

Не произнося больше ни слова, все вместе они отправились в дом. Габриэль шествовал впереди, низко опустив голову, отчего его темные кудри закрывали лицо.

Когда они вошли в кабинет и разместились на кожаных диванчиках, тот начал:

— Моя племянница Лилит никогда не имела друзей, она не училась в школах, по раскопкам она ходила за мной, отчего рабочие посмеивались над нашими отношениями, предполагая, что девочка влюблена в меня. В тот год у Лилит впервые появился друг-сверстник. Тем не менее она продолжала преследовать меня. Должно быть, накануне запланированного ограбления Лилит как-то подслушала наши планы и ночью, когда я закладывал динамит, она вдруг возникла у меня за спиной.

— Она пыталась отговорить тебя от этой затеи? — Себастьян обхватил голову руками, теперь раскачиваясь в беззвучном плаче. — Моя девочка, моя бедная Лилит.

— Ничего подобного, — рассмеялся Габриэль, — она решила, что, после того как мы заберем сокровища, мы все сбежим, и она снова останется с тобой, но только тогда рядом больше не будет ни меня, ни Александра. Она хотела бежать с нами, куда бы мы ни направились. В действительности я никуда бежать не собирался, я только так говорил подельникам. На самом деле я планировал припрятать свою долю сокровищ, чтобы вернуться за ними, когда страсти поулягутся. Я не так глуп, брат, чтобы терять связь с тобой — с самым удачливым, известным и уважаемым археологом.

— Что произошло с Лилит? — Себастьян сжал кулаки, казалось, только сила воли заставляет его не броситься на Габриэля.

— Она отказалась уходить без меня, мы поспорили и в результате промедлили. Я схватил ее и потащил к выходу, но было уже поздно. Лилит погибла под обломками, Али разорвало на части, я с ног до головы весь был покрыт синяками и ссадинами, но чудом ничего себе не сломал. Мы разделили добычу между оставшимися, и я похоронил девочку недалеко от того места, а потом вернулся к пирамиде, где и потерял сознание.