Страница 90 из 99
— Говорить будем тут, у тебя, после вечерней службы. Пусть сам назначит день, но скажи, что я хочу встретиться с ним побыстрее.
— Всё запомнил, — произнёс Фриц Ламме.
— Сыч.
— Что?
— Барон очень ценит этого человека. Ты смотри, аккуратнее там, чтобы с ним ничего не случилось злого.
— Насчёт этого не волнуйтесь, экселенц. Тут больше за меня волноваться надобно — как бы он, по глупости какой, а может, и злонамеренно, меня не отправил к палачам.
— Не бойся, я тебя вытащу. Не впервой.
Фриц Ламме ничего не ответил, а только вздохнул тяжко и стал наливать себе; хотел и генералу налить, но тот накрыл стакан рукой: хватит. И сказал, вставая:
— Морда у тебя разбойничья. Сходи к прачке, пусть постирает всё с тебя, башмаки почисть, к цирюльнику сходи, пусть побреет, подстрижёт, и исподнее чистое купи, новое. Дорогое. Ты теперь купец, а не богатый разбойник. Тебе теперь верить должны, а не бояться тебя.
— Уж про то не беспокойтесь, экселенц, — обещал Сыч. — Буду чист, как епископ на пасху.
Впрочем, он всегда это обещал.
Вернувшись в гостиницу уже поздно, он имел разговор со своим слугой Гюнтером. И тот, помогая господину раздеваться и подавая воду для мытья, сказал, что был в городе и искал жильё, но ничего подобного, чего желал господин, за ту цену, что господин был согласен платить, он найти не смог.
— А что смог? — у Волкова, когда он раздевался, из-под колета выпало письмо от барона, в котором тот рассказывал про Брунхильду, и уже, казалось, забытое за хлопотами событие снова стало отравлять настроение генералу.
— У госпожи Хабельсдорф на улице Жаворонков есть дом с хорошим двором и большой конюшней, дом сейчас пустует, там много комнат, комнаты неплохие, есть ковры и гобелены, в них и господ офицеров можно разместить, но она просит четыре с половиной талера в день.
— Это со столом?
— Нет, это без стола, без фуража для лошадей, без воды и без дров для печей и каминов.
Барон морщится: «Четыре с половиной талера… умножить на сто двадцать дней! Чёрт бы побрал этот поганый город!».
Он покосился на не очень свежую перину на своей кровати. Перину с клопами.
— А ты спросил у неё, есть ли в её доме клопы?
— Не спросил, — ответил Гюнтер, подавая ему чистую рубаху, каль и забирая у него полотенце. — Если пожелаете, завтра спрошу.
— Завтра я и без тебя спрошу, — почти обиженно отвечал ему хозяин.
Утром, едва рассвело, он уже был в казармах. И там среди офицеров нашёл и смотрителя имущества принца Хельмута Вайзингера, который уже запросто общался с ними. И, что совсем не понравилось генералу, вёл с ними себя как ровня. Этот Вайзингер шутил, и офицеры смеялись его шуткам. Как выяснилось, смотритель привёз доски и брус для лежаков, а заодно раскошелился на десятивёдерную бочку чёрного пива. Это местное пиво было весьма крепко. Знал, пройдоха, что офицеры с радостью примут его подарок. Что ни говори, а этот тип умел найти подход к людям.
Увидев генерала, он стал кланяться, а потом пошёл рядом с Волковым, рассказывая ему:
— Вот, господин генерал, привёз дерево, сегодня уже и мастера после обеда придут, начнём делать лежаки и полати.
— Вы убрали краденое из моих казарм? — сухо спросил генерал у ловкого дельца.
— Краденое? — Вайзингер чуть замялся. — Я уже ищу, куда перевезти все товары.
— Поторопитесь, — произнёс Волков с угрозой. — В случае, если к завтрашнему вечеру ворованное будет в моих казармах, я буду считать эти товары собственностью Его Высочества.
— О, — лицо пройдохи вытянулось. — Господин генерал…
Но Волков был неумолим; он чуть наклонился к Вайзингеру и сказал весьма тихо:
— Мне не нужны распри с городскими властями, тем более мне не нужно, чтобы господа из городского магистрата уличали меня в хранении краденого.
И, не слушая ответа смотрителя, он поворачивается к праздно стоящим офицерам.
— Капитан Вилли, вы, кажется, должны были купить вчера дрова и хворост со смолой. Будьте любезны подготовить мне счета.
— Я отдал счета полковнику Брюнхвальду, — отвечал Вилли Ланн чуть растерянно.
— Я сам хочу на них взглянуть; а также подготовьте мне список мушкетов, требующих ремонта. Укажите, какой ремонт требуется.
— Да, господин генерал, — отвечал капитан.
Другие офицеры сами вспомнили, что у них есть дела, и стали расходиться.
Глава 49
Улица Жаворонков не была широка, и находилась она у западной стены города, вдали от главных городских дорог; мастерских и складов на ней не было, может, поэтому она не была забита перегруженными телегами и здесь не было слышно вечной ругани возниц. На улице было тихо и относительно чисто. Дома здесь были выбелены, и среди домов то тут, то там попадались городские поместья. В общем, жили на этой улице люди, сразу видно, небедные, хотя она и находилась возле стены. Дом госпожи Хабельсдорф и вправду был неплох, содержался в чистоте, а сама эта немолодая, лет сорока, женщина оказалась приятной и, что немаловажно, набожной. Конюшня, правда, оказалась не так велика, как ему было надо, и вмещала всего девять лошадей. Но двор запросто вместил бы и две кареты. В общем, и дом, и хозяйка барону понравились, и искать что-то ещё ему уже не хотелось. Кажется, и он устраивал хозяйку.
— Значит, клопов у вас нет? — уточнил он в последний раз.
— Сама клопов терпеть не могу. Тараканы у меня — и те редкость, — заверила его госпожа Хабельсдорф.
— Прекрасно, — продолжал генерал, — тогда я оплачу месяц постоя.
— За стол, кухню и дрова с водой я буду брать отдельно, — предупредила хозяйка. — За прокорм для лошадей платите сами.
Он достал пять гульденов и несколько серебряных монет. Как раз и получилась вся требуемая сумма. Женщина очень быстро пересчитала деньги и спрятала их в кошелёк на поясе; она улыбалась ему весьма радушно:
— Прошу вас, господин барон, располагайтесь. Мой муж придёт к вечеру узнать, сколько вам дров привезти и сколько овса для лошадей.