Страница 23 из 99
И то было хорошее решение, времени у генерала и его людей было мало. Опомнятся еретики от победы, остынут от грабежа, — соберут людей и не дадут уйти. Уж пушки точно не дадут утащить. Колонна ждёт, сейчас тысячи глаз смотрит на офицеров, ожидая решения. Одного его слова было бы достаточно, чтобы эти люди двинулись в деревню. Брюнхвальд, Рене, Роха, и тут же ещё несколько капитанов подъехали, все ждут его слова. Мало того, они все напряжены, они все уверены, что время пришло, что пора двигаться, пора идти в прорыв. И что вот-вот он отдаст команду: вперёд. Даже трусливый трубач, и тот ждёт, вон он уже и губы облизывает, готовый трубить.
Но Волков не любил поступать наобум, без знания того, что происходит. Без понятия того, что перед ним. Пусть ждут. Он не примет необдуманного решения, даже если все его люди во главе с проверенными офицерами этого ожидают.
— Нет, — наконец произносит генерал, — дождёмся майора Дорфуса.
Он видел, как невольно скривился Роха: ну какого дьявола? Как тяжело вздохнул Рене: Боже, ну почему он медлит? Только Карл Брюнхвальд согласился с ним:
— Да, наверное, лучше будет подождать некоторое время, чем идти в неизвестность.
— Надеюсь, что ждать нам придётся немного, — произнёс Рене.
Роха же не сказал ничего, он молча отъехал от генерала, поближе к своим людям, вытащил свою неизменную флягу и потряс её.
Кажется, он был недоволен не только генералом, но и количеством содержимого своей фляги тоже.
Ждать Дорфуса долго не пришлось, вскоре передовые стрелки, что стояли у первых домов поселения, оживились: скачут! Скачут!
Минуты не прошло, как по деревенской дороге выехало пять всадников, а ещё один человек, прихрамывая, бежал за ними. Впереди в шарфе старшего офицера сам Дорфус.
Всем стало ясно, что с ними что-то приключилось, а когда всадники подъехали ближе, Волков увидал, как из плеча коня майора торчит оперение арбалетного болта, а рука его, перчатка, вся тоже в крови.
Дорфус подъехал к офицерам и, остановившись, сразу заговорил:
— Выезд из деревни чист, но главный лагерь набит нечестивыми — грабят; дальше дорогу на юг закрывают пятьсот пехотинцев в тысяче шагов от села.
— Караулят? Застава? — сразу спросил Рене, опережая генерала. Он, видно, надеялся, что их мощная колонна собьёт заставу еретиков, если те не стоят в строю.
— Какая там застава, стоят уже построены. Ждут! — восклицает обычно спокойный Дорфус.
— А в селе арбалетчики, — произнёс Роха, разглядывая оперение болта, торчащего из коня майора. — Много их там?
— Много, но сколько их, сказать не могу; до выезда из деревни, пока туда ехали, мы никого не видали, прятались мерзавцы, а как поехали обратно, так в каждом переулке их по два десятка было, и ещё из-за каждого забора болты летели. Галопом пришлось ехать, но всё равно одного нашего человека и двух коней потеряли.
«Пушки… Пушки, пушки… А пушки-то придётся бросить».
Это была первая мысль, что пришла Волкову в голову, но вслух он ничего не сказал. За него начали говорить другие, хотя он никого не просил.
— Пойдём быстро, один хороший удар — и сомнём эти пять сотен, — предложил Рене.
— Роха поделит стрелков, мушкетёры пойдут вперёд, в голове колонны, и сделают хоть пару залпов, пока колонна не начнёт дело, а аркебузиры постреляют в арбалетчиков, — предложил Дорфус.
— Вы уж тогда дайте мне хоть пару рот пехоты, — сказал Роха. — Пару рот, у которых доспех получше. Иначе эта сволочь с арбалетами побьёт мне моих аркебузиров.
— Да, — поддержал его Дорфус, — пусть аркебузиры идут с капитаном Лаубе, в его ротах самый лучший доспех.
— Роты Лаубе, — напомнил им Брюнхвальд, — я поставил в голове колонны, лучше них никого нет. Им сбивать заслон.
— У кого ещё из капитанов есть хорошие роты? — спросил Роха.
— Сейчас я выберу пару сотен человек, — обещал ему Брюнхвальд.
— Только с хорошим капитаном, — пожелал полковник стрелков.
— Надо всё сделать быстро, пусть пехотный капитан подчиняется стрелкам, — настаивал Рене. — Пусть капитан Вилли будет главным, он выбьет арбалетчиков из деревни. А колонна должна идти сразу за стрелками. Время терять нельзя.
С этим все были согласны, и Брюнхвальд уже повернул коня, чтобы ехать к колонне за пехотным отрядом, но генерал, который, кажется, молчаливо одобрял все, что было высказано его офицерами, вдруг произнёс:
— В деревню мы не пойдём.
Все оборотились к нему. Лица удивлены: не пойдём в деревню? А куда же пойдём? И лишь Рене отважился на вопрос:
— Отчего же мы не пойдём в деревню?
— Оттого, что это ловушка.
— Ловушка? — переспросил Дорфус.
— Конечно, — продолжал генерал. — Заслон из пяти сотен людей поставили, зная, что у нас полторы тысячи, да ещё стрелки есть. Заслон этот мы проломим, они и драться-то не станут, побегут, как только мы подойдём, а когда мы выйдем и пойдём по дороге — вот тогда они все и появятся. В чистом поле нас и встретят. Станут наезжать кавалерией на хвост колонны. Задержат, остановят, обойдут, подтянут главные силы, арбалетчики из деревни прибегут, может, и пушки какие прикатят.
— Вы думаете? — чуть удивлённо спросил Дорфус. — Откуда вам про то известно?
— Потому что я сам так бы и сделал, — ответил генерал.
— А почему же они не напали на нас сразу? — не понимал Рене.
— Не хотят драться в деревне, — ответил Волков. — Здесь, у домов, им не развернуться, нет возможности использовать своё преимущество в численности и кавалерии. Хотят, чтобы мы вышли на открытое место. А там уже навалятся и растопчут. Они нас выманить хотят, потому и заслон слабый поставили. Мол, идите, мы вас не задерживаем… почти.
— И что же нам делать? — растерянно спросил Рене.
Волков осмотрел своих офицеров и ответил:
— Делать надобно то, чего они опасаются более всего другого.
— И что же это? — спросил Роха.
— Чего они опасаются?— спросил Рене.
— Они боятся, что мы отойдём в лагерь, — ответил генерал. — И им придётся оттуда нас выбивать.
— В лагерь? Но это значит…, — заговорил Дорфус, — нам придётся сесть в осаду.
— В ином случае нас разобьют в поле, разобьют в пух и прах, — отвечал ему генерал.
— Может всё-таки стоит попробовать, пойти сбить заслон и уйти; если пойти быстро, может, удастся вырваться, — предложил полковник Рене.
Волков взглянул на его коня и ответил:
— У вас конь неплохой, дорогой мой родственник, да вот только несвеж он, с вечера под седлом, случись что, так вы от их кавалерии можете и не ускакать.
— Я и не рассчитывал на это…, — стал оправдываться полковник.