Страница 21 из 99
Но времени, как выяснилось, у него не было. Он поскакал к своему штандарту, у которого нашёл полковника Брюнхвальда.
— Я послал за вами вестового, — сразу сказал тот.
— Я его не видел, а что тут происходит?
— Главная наша баталия разваливается, люди уже уходят, был тут офицер, сказал, что маршал уже уехал. Офицер уехал тоже. Враг, кажется, вперёд больше не идёт, Роха и Хаазе его сильно потрепали, вот я приказал поротно выводить людей, Рене уже строит колонну. Оставим небольшой заслон. С остальными думаю отойти к лагерю. А оттуда пойдём колонной через деревню; возможно, главный лагерь ещё неприятелем не захвачен, или он не захочет с ним связываться, попробуем отойти строем и без потерь.
— Вы делаете всё правильно, — утвердил решения полковника генерал, — а не было ли Пруффа? Я послал к нему Максимилиана. Вы его не видели?
— Нет, ни Пруффа, ни прапорщика я не видел, — отвечал Брюнхвальд, и ни один мускул не дрогнул на лице отца, когда в такой тревожной ситуации он говорил о сыне.
— Ясно, — произнёс генерал, — вы, Карл, выводите людей к лагерю, Хаазе тащит пушки туда же, Роха и Лаубе его охраняют, я поеду к Пруффу, узнаю, что с ним. Франк, моё знамя должно быть при мне, трубач, ты тоже едешь со мной.
Небольшой отряд конных людей двинулся на север. Генерал, трое молодых господ — теперь среди них старшим был семнадцатилетний фон Готт, — прапорщик Франк со знаменем и шестнадцать человек охраны штандарта. Люди из его земли, люди отборные, на которых он мог положиться. И ещё с ним был трубач. Ехать с генералом в заметённую снегом даль этот человек явно не хотел. На кой чёрт нужно ехать навстречу еретикам, когда все как раз бегут оттуда. Он вертел головой, оглядывая солдат, что шли им навстречу, и не слышал, как генерал к нему обращался. И тогда тот, подъехав к нему, схватил трубача за шею и зло сказал:
— Оглох, что ли? Дурень! Играй «ко знамени». Слышишь меня?
Перепуганный трубач нехотя заиграл:
Тара-ра, тара-ра, та-тааа…
Тара-ра, тара-ра— та-тааа…
Это был сигнал, говоривший всем, кто его слышал, что начальник тут, он знает, что делать, и если ты выбился из своего строя и не знаешь, куда встать, нужно идти, бежать на зов трубы, на знамя командира, который укажет тебе место.
— Играй-играй, — покрикивал генерал, а сам ехал вперёд, навстречу летящему снегу.
Ему попадались солдаты, они были при своём малом оружии, без пик и алебард, без годендагов, без молотов и копий, лишь при фальшионах и при коротких мечах кацбальгерах, а то и вовсе при ножах. Они делали вид, что не слышали сигнала, и только ускоряли шаг при виде знамени. А потом и вовсе отводили глаза: ничего не вижу, ничего не слышу.
— Эй, мерзавцы! — кричал им Волков. — Вы, что, не слышите трубы?! Идите ко мне!
— Нет, добрый господин, мы уходим! — кричали солдаты ему в ответ. — Дело проиграно!
— Чёртовы трусы! — орал на солдат Франк. — Куда вы идёте, идите к нам, вместе ведь лучше! Вас по одному перебьют!
— Ты бы и сам поспешил отсюда, — отвечали они ему, — уж такого, как ты, еретики точно не пощадят. Да и идёшь ты в неправильную сторону, лучше идти обратно.
— Играй, играй, трубач, — несмотря на все эти слова, требовал Волков и ехал как раз туда, откуда бежало всё больше и больше людей.
Волков обрадовался, когда среди кутерьмы из снега и бегущих людей различил во всаднике Максимилиана Брюнхвальда. Генерал бы и сам себе в том не признался, но он очень ценил молодого офицера. Там же был и Пруфф на своём неказистом, но крепеньком меринке.
— Всё почти готово, генерал, — доложил прапорщик, — обоз с порохом уже ушёл, а последнюю кулеврину уже прицепили к упряжке.
— Вы молодец, Максимилиан, — похвалил офицера генерал.
— То не я; когда я приехал, господин майор уже снимал пушки с позиций.
Хотел генерал и его похвалить, но майор даже не подъехал к нему, а поскакал к лагерю, а за ним потянулись упряжки с пушками.
— Скачите за ним, Максимилиан, — приказал Волков и сам поехал следом чуть погодя.
Ехал и смотрел по сторонам. Да, вот теперь картина походила на настоящий разгром; мимо него проскакало несколько офицеров, последний на ходу снимал с себя офицерский шарф. А за ним уже во множестве либо быстро шли, либо бежали трусцой солдаты. Все без главного оружия. Всё бросили, чтобы легче было бежать.
Волков взглянул на трубача; тот, то ли от холода, то ли от страха, стал совсем бел лицом, и генералу показалось, что ещё мгновение — и он пришпорит коня и без разрешения поскачет отсюда прочь.
— Куда?! — рявкнул Волков. Он приехал за своими пушками и теперь уже не собирался их бросать. — А ну играй! Играй «ко знамени», мерзавец!
Трубач поднял трубу и стал дуть, но со страху, наверное, выдувал лишь какие-то дурацкие звуки, в которых никакого сигнала распознать было невозможно. Звуки были такие, что трубач их постеснялся и опустил трубу: не могу.
И тогда барон, подъехав, с размаха влепил ему подзатыльник тяжёлой железной перчаткой. Ударил так, что у трубача едва шлем с головы не слетел, а барон ещё и приговаривал:
— Играй, сказано тебе, «ко знамени». Играй, говорю.
И только после этого трубач пришёл в себя, поправил шлем и снова поднёс свой инструмент к губам:
Тара-ра, тара-ра, та-тааа…
Тара-ра, тара-ра— та-тааа…
Впереди ехали Пруфф с Максимилианом, за ними возницы вели под уздцы лошадей, что тянули четыре кулеврины. А уже после, под знаменем и с трубачом, охраняя свои пушки, ехал, словно и не бежал с поля боя после проигранного сражения, а собирался на смотр, сам генерал Фолькоф, фон Эшбахт, фон Рабенбург. На удивление невозмутимый и показательно спокойный.
— Играй, трубач, не замолкай! — требовал генерал.
Лошадям тянуть орудия тяжело, всё поле вокруг — это чуть припорошенная снегом грязь, поэтому колонна идёт не спеша. Так не спеша, что её быстрым шагом нагоняет отряд из трёх десятков пехотинцев. Эти оружие свое не бросили, впереди человек с повязкой на руке — сержант. Он догоняет генерала:
— Господин, мы пойдём с вами.
— Как тебя звать, сержант? — генерал останавливается.
— Кляйн, господин.
— Отлично, сержант, а я генерал Фолькоф, пойдёшь со своими людьми в арьергарде.
— Как прикажете, — говорит сержант Кляйн.
А генерал тычет кулаком в бок трубача:
— Ну, что замолчал? Играй, я тебе говорю, бездельник, играй!
Глава 12