Страница 15 из 19
И тут же где-то невдалеке, разрывая ночь и перебивая гомон лагеря, звенит труба: строиться, строиться! Трубач хорош, отлично играет сигнал: строиться, строиться!
Но корпоралы прямо под дождём ещё делят меж солдат последнее пиво и горох с жареным салом, разламывают хлеба, а солдаты жадно кусают большие куски, поспешно выпивают пиво, иногда обливаясь им. У всех много дел. Все готовятся, все знают, что сегодня случится.
— Господин генерал! Господин генерал! — кто-то кричит сзади.
Волков и его люди останавливаются. К ним по лужам и грязи бежит человек, он ещё издали начинает кланяться, а когда подбегает, ещё раз поклонившись, говорит:
— Господин генерал, я мастер сапёров Ридберг.
— Что вам угодно? — интересуется Волков.
— Маршал прислал меня узнать, не осталось ли у вас заготовленных кольев?
— Кольев? — удивляется генерал.
— Ну да, кольев, вы же укрепляли лагерь, а маршал хочет сейчас укрепить и правый фланг, вот и послал меня узнать, может, у вас остались лишние колья.
— Вы пришли один, мастер Ридберг?
— Нет, со мной сорок сапёров и четыре подводы, — отвечает мастер.
Волков делает знак и к нему подъезжает майор Дорфус.
— Сорок сапёров, — говорит генерал негромко, — нам тоже стоит укрепить свой фланг, подготовить площадку под пушки, да Пруффу с пушками нужно помочь, по такой грязи неизвестно когда доберётся до места.
— Я понял, господин генерал, я отведу их к Пруффу и передам ему в помощь, — отвечает майор, — а как они дотащат пушки до поля, там помогут им встать на позиции.
— Именно так, — генералу нравился Дорфус, ему не нужно было ничего объяснить.
— Мастер Ридберг, вы и ваши люди пусть следуют за мной, — приказал майор, разворачивая коня и спускаясь с холма.
— Мы идём за кольями? — уточнил Ридберг.
— За кольями, за кольями, — обещал ему майор.
Глава 8
Кажется, дождь поутих, но стало ещё холоднее. Ветер дул просто ледяной.
— Лужи, сдаётся, замерзают, — заметил Рене.
Так и было, под копытами коней хрустел ледок. Волков приметил это, как только спустился с холма.
— И чёрт с ними, пусть леденеют, — сказал Роха, чуть покашляв, и развил свою мысль: — лишь бы вода с неба не лилась, а то моим парням и пострелять не удастся.
Едва офицеры спустились с холма, как, казалось, где-то далеко ударил колокол.
— Утренняя служба, — констатировал Рене.
Так и было, поп звал людей в церковь, а значит, ночь прошла, и до рассвета осталось около часа.
Генерал раздражён, и это не от боли в ноге. Он поворачивается к майору Дорфусу и говорит, едва маскируя своё раздражение:
— Майор, прошу вас, езжайте к артиллеристам, я очень надеюсь, что до рассвета орудия будут на позициях.
— Да, господин генерал, — отвечает Дорфус и второй раз за ночь едет в деревню подгонять вспыльчивого Пруффа.
Зато у полковника Брюнхвальда всё в порядке, костры горят, за ними уже растянулись в плотные линии солдаты.
Полковник встречает генерала.
— Я думаю Циммера поставить седьмым рядом, как вы считаете, господин генерал?
— Нужно подождать, пока рассветёт хоть немного, — отвечает Волков, — пока ничего не видно. А кто справа от нас?
— Приезжал полковник Каленберг. Вон их костры, — Брюнхвальд указывает рукой на горящие справа огни.
— Каленберга я знаю, — вспоминает генерал, — кажется, это неплохой солдат, но костры далеко. Между нашей и центральной баталией такой большой зазор?
— Мне и самому это не нравится, — замечает полковник. — Но пока не рассветет, ещё ничего не ясно. Тем не менее я подумал, что нам лучше левым флангом стоять поближе к реке, ведь у нас нет кавалерии.
— Вы правильно подумали, Карл, — отвечает генерал.
Солдаты, когда они проезжают мимо костров, их замечают. Кто-то кричит такое привычное:
— Эшбахт!
Это кто-то из стариков из рот капитана Лаубе, что стоят не в общей баталии, а чуть особняком.
Тут же кто-то из охраны штандарта, что едет за Франком, поддерживает клич:
— Эшбахт!
И ещё кто-то кричит, и ещё… И вот уже из рядов самой баталии понёсся в холодную ночь этот знакомый ему клич:
— Эшбахт! Эшбахт! Эшбахт!
Даже Хенрик не удержался и заорал что было сил:
— Эшбахт!
Вслед за криками одна за другой зазвенели трубы: они играют сигнал «ко знамени». Это в честь него. Теперь все, кто был рядом, кто слышал сигнал, знают, что нужно смотреть на главный штандарт, который держит рослый и видный прапорщик Франк, что едет сразу за генералом на большом коне.
Тем, кто видит его в свете костров, генерал машет рукой. И едет дальше вдоль строя солдат, в темноту. И только после того, как он выехал из света, крики начинают смолкать.
— Хорошо, — говорит Рене. -Солдаты чуть взбодрились.
— Хорошо, если им не придётся стоять весь день зря, — Волков поворачивается к Брюнхвальду. — От секретов и застав кто-нибудь приходил?
— Я приказал снять заставы, — отвечает полковник.
— Вот как? — удивляется генерал.
— Да, сержанты говорят, что еретики уже подходили к ним, но не атаковали, потому что не могли в темноте понять, сколько там наших, а ещё сержанты говорят, что слышали большой шум и ржание лошадей во множестве. Думаю, ван дер Пильс уже подходит с основными силами. Думаю, он торопится.
— Это хорошо, — произносит Волков. — надеюсь, что они не станут тянуть и всё случится сегодня.
— Не зря же мы не спали всю ночь, — добавляет Рене.
— Быстрее бы уже началось, — бурчит Роха, — иначе я околею от этого чёртова холода.
Снова приехал человек от маршала, уже другой, этот был в шлеме, снова спрашивал про пушки. На что генерал ему отвечал, что пушки ещё едут из главного лагеря и до него не добрались. Как только они появятся, он незамедлительно отправит их в центр.
Уже небо серело на западе, уже можно было что-то различать без огня, когда наконец Дорфус и Пруфф дотащили пушки до поля.
Три офицера и мастер сапёров предстали перед генералом, когда почти рассвело. Злой и бледный майор Дорфус, пунцовый и раздражённый майор Пруфф на маленьком мерине и ротмистр Хаазе. Как и Дорфус, он был бледен и к тому же очень грязен.
— Вы очень долго, — произнёс генерал, осматривая их всех.
— Я был бы очень признателен тому, господин генерал, — едко и даже дерзко начал Пруфф, — кто мне покажет, как таскать многопудовые пушки по осенней распутице.
— Возможно, нужно было сменить упряжки лошадей, — предположил полковник Рене.
— Не хотелось бы быть невежливым, — всё так же противно продолжал майор, — но ваш совет, полковник, несколько неуместен, так как за всё время пути мы меняли лошадей дважды.
Рене пожалел, что встрял в эту беседу, и ничего не ответил Пруффу.