Бабочка (ЛП)

Я растворилась в нем, мы словно слились воедино. Электрические токи пронзали нас. Под всеми слоями моего платья я чувствовала его эрекцию. Слышала биение его сердца. Мое сердце билось в такт его ударам. Между ног у меня пульсировал жидкий жар и раскаленная добела потребность в нем.

На середине песни Винсент, о котором я почти забыла, ворвался в наш танец.

— Мне все равно, кто ты, но ты не имел права так поступать.

— Отвали, Хреноблик! — рявкнул Роман.

Лицо Винсента потемнело.

— Как ты только что меня назвал?

— Ты слышал меня, Хреноблик!

— Пошел ты. — К моему ужасу, Винсент замахнулся на Романа и сильно ударил его по лицу. Я вздрогнула от сокрушительного звука удара его кулака о скулу Романа. Так опасно близко к его глазу. Буквально в нескольких миллиметрах от него.

Роман даже не вздрогнул и не потер скулу, которая уже слегка опухла. Он только еще больше разозлился. Клянусь, Херст стал похож на бешеного пса. Его губы оскалились, ноздри раздувались.

— Нет, пошел ты! — Не теряя времени, он сжал свои длинные пальцы в крепкий кулак и — БАХ! — нанес удар Винсенту, который был вдвое меньше его, с такой силой, что тот отлетел на пол. О Боже! Кровь полилась из его носа, капая на рубашку. Ошеломленный и растерянный, он осмотрел свою камеру. Объектив оказался разбит.

— Черт возьми, чувак, ты испортил мою камеру! — Бедный Винсент! Его камера Leica стоила почти три тысячи долларов, и он так старался, чтобы накопить на нее. Парень выглядел таким несчастным, таким поверженным. Мое сердце заболело за него.

Роман навис над ним, выражение лица стало еще более угрожающим. Он напугал меня.

— Если ты не уберешься отсюда нах*й, я переломаю все кости в твоем слабом теле. Софи — моя.

Угроза Романа вибрировала на моей коже. Когда я отправила ему фотографию Винсента и меня, мне хотелось только растормошить его. Я не ожидала такого поворота. Слава Богу, гости свадьбы были слишком заняты танцами или пьянством, чтобы обратить внимание на драку. Меня охватил страх при мысли, что Роман снова ударит Винсента. Каждый нерв в моем теле затрепетал. Я больше не могла оставаться невинным свидетелем. Поэтому на следующем вдохе присела на корточки и, задрав подол платья, осторожно промокнула кровоточащий нос Винсента. Кровь моментально пропитала роскошную ткань. Мне было плевать, сколько стоило это платье. Это не имело значения.

— Посмотри, что ты наделал, Роман! — крикнула я, не в силах остановить кровотечение из носа Винсента.

— Пойдем, Софи! — пробурчал Роман в ответ. Вскинув голову, я смотрела на него, и выражение моего лица зеркально отражало его. Я чувствовала, как пылали мои щеки, ярость пробегала волнами по моей коже.

— Нет, Роман, ты можешь ехать домой один. И если ты посмеешь тронуть меня или Винсента, я закричу и вызову охрану. И тебя арестуют!

Правда в том, что я просто собиралась вызвать такси и уехать отсюда как можно быстрее. Пока все не стало еще хуже. Слезы начали скатываться по моим щекам.

Глава 23

Софи

— Мы на месте, — проговорил таксист, неожиданно разбудив меня. Должно быть, я заснула, пока машина ползла обратно в город, собрав все субботние пробки. Я открыла глаза и осмотрела окружающую обстановку. Мы припарковались перед грозной обителью Романа Херста. Здание — темное, не горело ни одного фонаря. Наверное, уже было далеко за полночь.

— Сколько? — спросила водителя. В мои глаза словно насыпали песка, поэтому я не могла разобрать сумму на счетчике.

— Сто долларов, — ответил он. — Делаю вам поблажку. Я выключил счетчик. У меня всегда найдется сладкое место для девицы в беде.

Я поискала свою сумочку, но потом вспомнила, что оставила ее в арендованной Романом машине. О нет!

— Простите, — пролепетала я. — Я оставила сумочку на той свадьбе. Но могу отправить вам деньги по почте или через Venmo18.

К моему удивлению, таксист улыбнулся и лишь сказал:

— Не беспокойся об этом, милая. Будь осторожна. В этом городе полно больших злых волков.

Я искренне поблагодарила его и выскочила из такси. Он уехал, а я, спотыкаясь, пошла к входной двери ателье, придерживая платье, чтобы не споткнуться. И внезапно вспомнила, что у меня не было ключей. Мой все контролирующий засранец-босс так и не дал их мне.

Со слезами на глазах я нажала на кнопку домофона. Ответа не последовало. Я снова нажала. И снова. Могла ли эта ночь стать еще хуже? Наконец, дверь распахнулась. Мадам Дюбуа стояла на пороге в одной белой ночной сорочке.

— Mon chérie, где Роман?

— Я не знаю! И мне все равно! — И тут плотина, сдерживающая меня, дала сбой. Я разразилась горькими слезами и вслепую побежала через темное ателье вверх по лестнице в свою комнату. Рывком открыв дверь, а затем, заперев ее за собой, я бросилась на кровать, не потрудившись снять платье или туфли. Звуки рыданий наполняли мои уши, а бесконечный поток слез обжигал лицо. События сегодняшнего вечера кружились в моей голове, словно неутихающий ураган. В конце концов, осталось только одно. Воспоминание о том, как я была в объятиях Романа. Как слышала биение его сердца в моих ушах. Чувствовала его тепло. Танцевала с ним, как будто мы были одним целым. Как будто мы принадлежали друг другу. Пульсация между ног была невыносимая, что я не могла просто игнорировать ее. И это лишь сильнее бередило мое ноющее сердце.

Каким-то образом, под ярдами и ярдами ткани, нежно окутывающей меня, слезы принесли мне облегчение.

И я плакала, пока не заснула.

Глава 24

Роман

После долгого горячего душа я все еще чувствовал себя хреново. У меня было адское похмелье и головная боль размером с Техас, которую не смогли облегчить даже три таблетки Адвила. И я был чертовски вымотан, вернувшись домой под утро.

Обернув полотенце вокруг бедер, я провел ладонью по запотевшему зеркалу и мельком посмотрел на себя. И пожалел, что сделал это. Я выглядел так же плохо, как и чувствовал себя. Мое лицо было бледное и заросшее щетиной. Поправляя повязку на правом глазу, я разглядывал фиолетовый синяк в форме полумесяца под опухшим левым глазом. Ярость до сих пор бурлила в моих венах. Этот гребаный придурок мог ослепить меня. Я провел указательным пальцем по синяку и поморщился. Болело чертовски сильно. Надо было приложить лед, когда пришел домой, но я был не в форме и не в настроении. Я был взбешен до чертиков. Бросив Бумер где-то на границе Коннектикута и Нью-Йорка, мне пришлось взять Uber после того, как меня остановили за неосторожное вождение. По крайней мере, я не был пьян — на тот момент — и не попал в аварию. Но штраф за превышение скорости был достаточно большим. Хреноблик обошелся мне в пятьсот баксов, и теперь мне придется тащиться обратно в Коннектикут, чтобы оплатить этот чертов штраф в суде. Я должен заставить его уйти с арены.

Но Хреноблик не был главной причиной того, что я превратился в буйного сумасшедшего, готового сорваться в пропасть. Настоящей причиной была Софи. Как только увидел ее в этом платье, я потерял рассудок. На краткий миг дежавю мне показалось, что я увидел призрака. И застыл от этой иллюзии, а леденящая боль в сердце заглушала каждый атом моего существа. Затем реальность пронзила меня, как ледоруб. При виде ее, плывущей в моем платье, словно небесное черное облако, мне нестерпимо захотелось заполучить ее. Сделать ее своей. И только моей.

Когда увидел ее с другим, моя кровь закипела как лава, и я начал действовать. Ярость пронеслась по моим венам, как торнадо, вызванное тестостероном, унося с собой все следы раскаяния и печали. Как она посмела танцевать с ним? Поджечь мои яйца? Мой член рвался в бой, пока я раскачивал ее в своих объятиях. А когда Хреноблик прервал нас — вот ведь наглость с его стороны! — мне следовало пнуть его по причинному месту. Сломать ему кости, а не камеру. Да, именно так я и должен был поступить.