Герои Древней Руси

И решил коварный Додон извести Бову королевича, чтобы до скончания века самому править княжеством. Прознал об этом преданный слуга Рычар Верное Сердце. Пришёл он в покои к Бове королевичу и молвил:

– Государь мой, храбрый витязь Бова королевич, нет у тебя теперь родителя-покровителя доброго батюшки князя Гвидона. Вздумалось Додону тебя умертвить. Убежим мы с тобою в крепкий град Соломин. Придёт время, подрастёшь ты и отплатишь злодею за всё его коварство.

Тут же принялся за исполнение своего плана Рычар Верное Сердце. Выбрал двух лучших коней из всей княжеской конюшни, отобрал для обороны и охраны тридцать молодых и ловких всадников, и пустились беглецы в путь по дороге к городу Соломину. Неслись они во весь опор, опасаясь погони. И не зря. Узнавши о побеге Бовы королевича, приказал злодей Додон трубить в рог. И собралась рать великая. Разделил её Додон на отряды и послал по разным дорогам, чтобы вернее отыскать беглецов.

День, и два, и три рыскали повсюду воины злокозненного Додона. И вот один из отрядов нагнал Рычара Верное Сердце и Бову королевича. В кровавой битве погибли все всадники их. Сам Рычар еле спасся и укрылся в крепком граде Соломине. А юного Бову королевича доставили обратно и провели прямиком в светлицу князя Додона. Несчастная Милиса умолила своего безжалостного мужа сохранить жизнь Бове королевичу, её единственному сыну. И тогда Додон бросил его в темницу, решив уморить голодом. Он не велел давать ему ни есть, ни пить.

Не один день мучился жаждою и голодом юный Бова королевич. Уж и ослабел он, и смерть заглядывала ему в глаза. Мать его Милиса не выдержала такой муки любимого сына и тайком призвала к себе служанку Чернавку. Дала Милиса ей немного хлеба и кувшин воды и послала к темнице. Но проследил за Чернавкой коварный Додон. Притворно улыбнулся ей и сказал:

– Что же ты, девка Чернавка, несёшь Бове королевичу сухой хлеб и простую воду? Иди за мной, я намажу хлеб маслицем, а водицу подслащу сахаром.

Взял Додон у неё корзинку с хлебом и водой, а вынес серебряный короб, наполненный хлебом пшеничным и кувшин молока. Но хлеб тот был отравленный, а молоко настоянно на ядовитых травах. Хитрая Чернавка ничего не сказала, молча поклонилась и ушла. Но по дороге дала она кусок хлеба бродячей собаке. Та с жадностью набросилась на подачку и тут же околела. Налила она молочко бездомной кошке. Та лизнула и упала замертво. Тогда Чернавка выбросила хлеб, выплеснула молоко, а Бове королевичу отнесла то, что имела – кусок чёрствого хлеба и плошку ключевой воды. А придя в темницу, шепнула:

– Государь мой, Бова королевич, не жить тебе на белом свете, пока ты в руках у злого Додона. Беги отсюда куда глаза глядят. Я оставлю дверь темницы открытой. Бог тебе в помощь.

С тем и ушла. А Бова королевич, времени не теряя, будто радостно вылетающая из клетки птичка, вышел из темницы на свежий воздух. Никем не замеченный, он прошёл весь город и счастливо миновал городские ворота. Шёл он, шёл, близко ли, далёко ли. Солнышко его печёт, частым дождичком сечёт. День ему дорогу прокладывает. Ночь настаёт, траву-мураву под бок подкладывает. Ляжет Бова королевич на шёлкову мураву, подушкой ему – корень древесный, одеялом – туман белый, широким покрывалом – небесный свод с частыми звёздами. День идёт он, два идёт. А на третий день пришёл к морю безбрежному. Стал перед волной высокой и вдаль всматривается, где ни берега-пристанища, ни островка не видно.

Сказ третий.

Сирота-коровятник

Вдруг видит Бова королевич, плывёт по волнам корабль. Паруса распустил белые, тугие, а сам крепкий, дубовой доской одетый. Принялся Бова махать рукой, криком подзывать корабль.

А тот и пристал к берегу. То ли услышали его корабельщики, то ли воды для питья набрать хотели. Но вышли на палубу и спрашивают:

– Кто ты, парень, какая у тебя к нам надобность есть?

Бова королевич не стал называть им своего имени, а попросил:

– Господá корабельщики, люди добрые, купцы честные! Возьмите меня на корабль и свезите, куда сами плывёте. Нет у меня денег за провоз, но готов я служить вам усердно, сил своих не щадя.

Корабельщики приняли его на корабль, накормили, напоили. Приставили к делу. Быстро и ловко управился он со всем, а ещё и всё рассматривал и обо всём умно расспрашивал. Видят корабельщики, что умён он не по годам, с ухватками молодецкими. Стали они у него выпытывать:

– Ты скажи нам, молодец, кто ты, какого рода-звания, кто отец твой и мать?

А Бова им отвечает:

– Господа купцы-корабельщики, рода я простого, звания низкого. Отец мой был пастухом, а мать – прачкой. Родители мои померли, и остался я круглым сиротой без куска хлеба и без пристанища.

Посомневались корабельщики, покрутили головами, поверили – не поверили, а оставили Бову королевича на корабле. Снялись они с якоря, подняли паруса и пустились в путь. Полетел корабль, что птица-синица, по сине морю-океану за тридевять земель, в тридесятое царство, в тридевятое государство. Повезли купцы товары дорогие.

Плыли корабельщики, плыли, да и приплыли в град великий Андрон. Причалили к берегу, товары стали выгружать. А правил в том городе по чести и по совести доблестный князь Зензевей. Как прослышал Зензевей Андронович про корабль, так и послал вельмож справиться, кто пожаловал да зачем, из какого царства с какими вестями, с какими товарами.

Лишь взошли на корабль знатные вельможи, тут и попался им на глаза Бова королевич. Сроду такой дивной красоты да осанки молодецкой они не видывали, разговору такого приятного не слыхивали. Засмотрелись, заслушались, заговорились вельможи и про всё на свете забыли. Возвратились они к Зензевею Андроновичу, стал он их расспрашивать про товары да про корабль, а у них только и разговору, что о прекрасном отроке, его дивной красоте и занятной беседе.

Рассердился на них князь за нерадивость и сам решил отправиться на корабль, своими глазами глянуть на привезённые товары, а заодно и на чудесного молодца, своими ушами услышать его умные разговоры. Но стоило ему ступить на корабль, как и сам он забыл обо всём, увидевши Бову королевича. Загляделся на него, заслушался его разговоров.

– Скажи мне, – обратился князь Зензевей к Бове королевичу, – какого ты рода, какого звания и назови имя своё.

А Бова королевич и перед князем не пожелал открыться и отвечал тем же манером, что и ранее корабельщикам:

– Роду я простого, звания низкого. Отец мой был пастухом, мать – прачкой. А зовут меня Коровятником. Остался я сиротой и пошёл служить к корабельщикам. Они меня пригрели, приласкали, к работе приставили.

Стал тогда князь Зензевей Андронович просить корабельщиков, чтобы отпустили они так приглянувшегося ему молодца. Но те ни в какую.

– Он, – говорят, – очень уж нам по душе. Мы его своему ремеслу обучим, к делу приставим. А у тебя, князь, какая ему работа?

Разгневался князь Зензевей Андронович. Не привык он к супротивным речам. Топнул ногой и пригрозил корабельщикам, коли не отпустят с ним Коровятника, товары их отнять, а корабль потопить. Зато, если согласятся, то обещал он наградить их златом-серебром, а торговать позволить по всем базарам города Андрона. Прикинули корабельщики, что спорить с могущественным князем негоже, да ещё в его стольном граде, и ударили с ним по рукам.

Зензевей Андронович тотчас же приказал щедро отсыпать корабельщикам злата-серебра и позволил им торговать безданно-беспошлинно на всех площадях и базарах города. А сам, посадив на коня Бову королевича, поспешил в свои палаты. Там усадил он юношу насупротив себя, сказал ему ласково:

– Коли ты роду незнатного, то послужи у меня сначала на конюшне. Назначаю тебя главным княжеским конюхом.