Страница 30 из 84
Поэтому граф Сухтелен обращается к комитету училища с предложением отвести одну из зал здания для нарождающегося музея, для которого граф лично писанной им запискою заказал уже 2 шкафа, 4 стола и 6 стульев и назначил служившего у него чиновника иностранных дел г. Шангиона Гартинга смотрителем.
Первый ответ на разосланные письма граф получил в декабре 1830 года от управляющего Илецким соляным промыслом, затем последовал ряд писем из Златоуста, Нерчинска, Тобольска, Перми и пр.
Первые предметы поступили от начальника штаба Оренбургского корпуса генерал-майора Зуйкевича и были следующими:
1) Обломки с мозаикою внутренних стен церкви св. Марка в Венеции.
2) Две окаменелые раковины, найденные близ Кисловодска.
3) Два домашних идола сибирских туземцев, один из кости, а другой из коричневого дерева
4) Семнадцать разного достоинства российских монет.
Далее хан Букеевской орды Джангер прислал мужскую и женскую киргизские одежды. Н. Турчанинов выслал из Иркутска гербарий в 700 различных видов — пожертвования вообще поступали довольно успешно.
Между прочим было сделано одно пожертвование белебеевским помещиком, приславшим два пистолета. Граф Сухтелен велел благодарить жертвователя в третьем лице без своей подписи, на печатном бланке военного губернатора а пожертвованные пистолеты не поместил в музей, так как они, по мнению графа, не заслуживают быть помещенными в музее, а назначил их в награду двум лучшим ученикам. В культурном учреждении, долженствующем служить целям цивилизации, по мнению графа Сухтелена, не было места орудиям войны — взгляд во всяком случае характерный и редкий для той эпохи в которую жил и действовал граф будучи сам военным.
Но собирая разнообразные коллекции, граф Сухтелен понимал, что надо, чтобы при музее был человек, который умел бы приготовить коллекции из местной фауны и потому Сухтелен выбирает лучшего ученика местного приходского училища Масленникова и посылает его в Казань, прося попечителя казанского учебного округа позаботиться, чтобы посланный мальчик мог научиться препарировать животных. Мусин-Пушкин отдает Масленникова в выучку Эверсману, известному профессору естествознания, автору книги «Естественная История Оренбургского Края» и через некоторое время только что нарождающийся оренбургский музей имел своего чучелочника, который, по свидетельству очевидцев, умел очень изящно, даже художественно приготовлять чучела.
Кроме того, в самом начале осуществления своего проекта, граф Сухтелен вспомнил о прошедших деятелях края и обратился к родственникам Неплюева, Игельстрома, Репнина, Вязмитинова, Эссена, прося прислать портреты их предков, потрудившихся в Оренбургском крае, чтобы эти портреты явились достойным украшением музея.
Судьба иногда бывает очень странна — за три дня до своей смерти граф Сухтелен подписал последнюю бумагу о своем музее, которой он назначал на исправление и приведения музея в должный вид 352 р. 15 к.[58]
Со смертью Сухтелена заботы о музее не прекращались. Граф В. А. Перовский, заступивший место оренбургского военного губернатора, построил для музея особое здание, но уже не при Неплюевском корпусе, а при училище земледелия и лесоводства. Это последнее училище было предметом особых забот графа — назначил сумму на содержание его, послал в Петербург к профессору Бранту двух казачьих малолеток обучиться искусству набивания чучел, поручил заведывание музеем таким просвещенным лицам, как Зану и патеру Зеленко. В организации музея принимал участие и наш знаменитый писатель В. Даль.
Музей рос, развивался, но Перовский покинул пост военного губернатора. Следующий начальник края строевой генерал Обручев не любил заниматься просветительными начинаниями: он хотел закрыть и самое училище, на музей никто не обращал внимания до тех пор, пока Перовский вторично не прибыл в Оренбург уже в качестве генерал-губернатора, музей перевели в казенное здание позади театра. В это время музей обогатился ценными коллекциями, среди них были препараты такого зоолога, как Северцев. Но здание музея при следующих начальниках края понадобилось для квартир докторов, существование музея было признано бесполезным и коллекции музея были распределены между различными учебными заведениями.
Идею графа Сухтелена и Перовского в наше время пытается воплотить в жизнь Оренбургская архивная комиссия своим историко-археологическим музеем, в котором собраны значительные коллекции и есть ряд довольно ценных предметов. Но, к сожалению, у архивной комиссии нет помещения, предметы скоплены в одной не большой комнате, которая настолько загромождена, что коллекции не имеют никакого вида. Выстроить же более или менее значительное помещение — у комиссии нет средств; городское управление в лице думы все еще продолжает видеть в музее — забаву и игрушку. Вообще же идея изучения Оренбургского края не умирала, а по временам, казалось что она будет скоро осуществлена — но осуществление каждый раз откладывалось. В 1881 году генерал Н. А. Крыжановский произнес блестящую речь перед собранием городских обывателей, приглашенных на заседание местного отдела географического общества.[59] Свою речь генерал губернатор начал указанием на то неудобство, которое испытывается от незнания местного края. Высказав уверение, что «каждый из нас не только находящийся сию минуту в этой зале, но всякий умственно развитый обыватель Оренбургского края готов содействовать изучению его и принести в общий склад сведений о нем все то, что ему уже известно и что он соберет впоследствии». Генерал губернатор предложил немедленно же составить четыре комиссии и каждой из этой комиссии поручить составить описание: 1-ой по части географии края, 2-ой по части статистики. 3-ьей по природным богатствам и 4-ой по истории края. Собирание данных по мнению Н. А. Крыжановского должно продолжиться целый 1881 год, а к августу 1882 года можно было бы свести эти данные и приступить к составлению описания. Генерал-губернатор обещал самое широкое административное содействие в собирании данных.
Но 11 июня 1881 года оренбургское генерал губернаторство было упразднено и затея Н. А. Крыжановского так и осталась затеей. Некоторые плоды ее можно найти в «Оренб. Губ. Вед.» , где председателем 4-ой комиссии был собран значительный материал по истории края.
Работали в этом направлении и два ученых общества, существующие в Оренбурге — отдел географического общества и архивная комиссия. Нельзя, конечно, отрицать известной заслуги этих обществ — но работа их при прежнем режиме не могла быть плодотворной. Бюрократический режим враг свободе исследований, а без свободы исследования работа ученых обществ сводится к нулю...
XXIII.
Здесь мы считаем уместным — для цельности впечатления — дать хотя и очень сокращенный очерк о всех военно-учебных заведениях, существовавших и существующих в городе Оренбурге — таковых два — юнкерское училище и второй кадетский корпус, помещающиеся на противуположных концах города: юнкерское училище на площади у форштадта, второй кадетский корпус на бульваре на берегу р. Урала, а кроме того указать в общих чертах, как шло вообще дело развития военного образования в Оренбурге — не надо забывать, что город Оренбург в былое время был по преимуществу городом военных, да и в настоящее время он находится в центре казачества.
Юнкерское училище, возникшее 20 декабря 1868 года по ходатайству генерал-губернатора Н. А. Крыжановского, является вдвойне специальным училищем, оно не только военное училище, но и казачье.[60]
Другою особенностью юнкерского училища был состав учеников. До открытия юнкерского училища офицеры в Оренбургском казачьем войске комплектовались или из урядников, выслуживших определенное число лет, или же из лиц, выдержавших особый «офицерский» экзамен. Когда же открылось училище, то было объявлено, что в офицера будут производиться только окончившие курс в юнкерском училище. Поэтому училище разом наполнилось взрослыми людьми, поступали старики, лица, украшенные несколькими георгиями, семейные, имеющие взрослых сыновей. Весьма понятно, как должны были идти занятия с таким комплектом воспитанников. Далее в казачьем войске было очень незначительное число школ, курс учения в них мизерен, а учителя поражали своим колоссальным невежеством — так что вновь поступившие ученики, не смотря на свой солидный возраст, еле-еле знали грамоте весьма понятно, что можно проходить хотя и с бородатыми, но малограмотными людьми.