Страница 18 из 50
Имя имело вес.
Интересно, подумала Вайолет, встала, легко спрыгнула на землю и направилась к замку.
Оглянись она хоть на мгновение назад, Вайолет увидела бы вот это: очень старого мужчину, очень молодого мужчину и древнюю женщину. Все они были одеты в странные одежды, сплетенные из травы, лепестков и конского волоса. У всех за спиной висели луки и крошечные стрелы. И ни один из них не был выше ее колена. Первым заговорил старик.
- О, Боже, - сказал Мот. - О, Боже, о, Боже.
- Что? - спросил юноша.
Старая женщина - та, которую звали Тетушкой - прижала руку ко лбу и покачала головой.
- Ничего, Нод, дорогой. Совсем ничего. Просто у нас есть своя работа, не так ли? - Она повернулась к молодому человеку и, положив руку ему на щеку, нежно шлепнула. - А ты не мог бы стать голубкой и последовать за этим ребенком еще немного? И постарайся держать свой большой рот на замке.
Очень молодой - и очень маленький - человечек глубоко засунул руки в карманы, прежде чем исчезнуть в высокой желтой траве и последовать за Вайолет внутрь. Старик и женщина долго смотрели на пустую траву, пока тени сгущались и мир погружался во тьму. Тетушка протянула руку и положила ее на плечо Моту.
- Пойдем, Мот, - быстро сказала она. - У нас есть работа, - и они повернулись лицом к вздыхающему ветру и исчезли во мраке.
ГЛАВА 26
Нация оплакивала двадцать два захода Большого Солнца, как и полагалось и ожидалось от королевы - и любимой, и почитаемой, и доброй, и мудрой - слишком рано срубленной. Стены замка были усеяны цветами - молодыми цветами, увядающими цветами, цветами, разрушающимися, чтобы сгнить - а также нарисованными от руки изображениями королевы.
Вскоре, однако, памятники испортились на солнце, и их пришлось собирать, сметать и тащить прочь. И мы должны были возобновить нашу жизнь, все осознавая потерю, разрыв, что-то, что должно было быть, но не было.
Потребовалось немало времени, чтобы охотничий отряд прибыл с транспортным средством и драконом. Они двигались медленно, осторожно, боясь повредить существо внутри. Дракон трясся и дрожал в своей темнице; он плакал, огромные драконьи слезы брызгали на пол и вытекали из углов.
Вайолет стояла на северной стене, наблюдая за приближающимся транспортом. Книга лежала у нее в сумке - она всегда лежала у нее в сумке - но она не заглядывала в нее уже восемь заходов Большого Солнца. Еще нет, сказала она себе, еще нет. Всякий раз, когда она подходила к входам в коридоры Скрытого народца, она чувствовала, как ее кожа дрожит и ползет. Картина звала ее. Или что-то звало ее.
СЕЙЧАС она чувствовала, как он шепчет. СЕЙЧАС, СЕЙЧАС, СЕЙЧАС. Отчаянная просьба. Хотя сейчас она не могла точно сказать, что именно.
Приглашение?
Обвинение?
Предупреждение?
Вайолет не знала. Книга была у нее, и только это имело значение. У нее не было причин возвращаться в библиотеку. Вместо этого она позволила своим пальцам скользить по краям книги, снова и снова напоминая себе, что она все еще там, успокаивая себя ее присутствием.
С севера дул сильный ветер, и стена замка, на которой стояла Вайолет, была сырой и холодной. Она вздрогнула. Ее взгляд был прикован к деревянному транспорту, приближающемуся к каменной ограде, где должен был жить дракон, в нескольких минутах ходьбы от замка. Она ненавидела дракона.
Ненавидела.
Ненависть к этому существу пронзала ее сердце, как игла, снова и снова. Она поморщилась, похлопала пальцами по спрятанной книге и застегнула сумку.
Она хотела увидеть дракона. Она хотела, чтобы он почувствовал ее презрение. Она хотела, чтобы он знал, как сильно его ненавидят. Ей хотелось заглянуть в его бессердечное лицо, заглянуть в его бессердечные глаза и плюнуть. Но не сейчас. Слишком много солдат, слишком много возможностей быть пойманной. Вайолет будет выжидать.
Кроме того. Она хотела, чтобы Деметрий пошел с ней.
Король начал делить свои дни пополам, проводя утро, занимаясь государственными делами - или делая вид, что занимается. По правде говоря, король сидел неподвижно, как труп, за своим столом, в то время как его советники, маги и ученые пытались отвлечь его мысли от горя и обратить их к более важным вопросам, связанным с состоянием замка (странно шатким, говорили люди, с множеством трещин и разрывов, подобных которым никто никогда не видел) или состоянием нации (странно беспокойным, говорили люди, с большим, чем обычно, количеством ворчания).
Тем временем Горный король пришел в ярость. Богатства Королевства Андулана - щедрые сельскохозяйственные угодья, тучные животные и богатая торговля - были в его руках! И теперь, благодаря предательству низинных крыс и неумелости его охранников, шанс был упущен. Упущен! Ходили слухи, что для его оружейных кузниц был вырублен целый лес. Ходили слухи, что все жители деревни на горных склонах - от самых маленьких детей до самых старых мужчин и женщин - были призваны на военную службу и даже сейчас упражнялись на мечах и совершенствовали искусство убийства.
Только слухи, говорили советники публично, но за закрытыми дверями они волновались и суетились. Каждое утро они представляли свои доклады королю. Каждое утро они спорили, волновались и спорили. Они умоляли короля вступить в бой, но он едва ли признал их.
- Ваше Величество, - говорили они. - Решение. Вы должны принять решение о том, как реагировать.
Но бедный Рэндалл заботился только о драконе. Его драконе. Он держал свои записные книжки на коленях, а раскрытые древние рукописи лежали на столе и на полу. Если он и заметил, что какие-то гроссбухи пропали, то не упомянул об этом. С каждым днем он все меньше и меньше беспокоился об угрозе войны и все больше о драконе.
- Если я не смогу спасти его, то смерть королевы будет напрасной, - сказал он себе, делая вид, что слушает своих советников. - Должен же быть какой-то выход. Должен же быть какой-то выход. Я... я должен... спасти его. Обещаю.
Встречи закончились в полдень без каких-либо решений, наша нация на один день приблизилась к войне. Послеобеденные часы короля были целиком посвящены заботе о драконе и его изучению.
Не то чтобы король намеренно игнорировал принцессу, а она - его. Но оба в дни, последовавшие за похоронами, не хотели плакать и не желали видеть, как плачет другой. И поэтому они обходили друг друга стороной, считая отца и дочь порой чужими - любящими и любимыми чужими, но все равно чужими.
Вайолет не возражала. Это избавило ее от необходимости лгать. В любом случае, она была готова нанести визит дракону, и она была готова увидеть Деметрия.
ГЛАВА 27
Однажды утром Деметрий, раны которого уже почти полностью зажили, проснулся рано и увидел, что за окном стоит Вайолет. Ее измученное лицо было бледным, как молоко, а россыпь веснушек - яркой и острой, как булавочные уколы. Ее серо-голубые глаза были красными и опухшими, с темными пятнами под ними. Она выглядела так, словно не спала… и не собиралась спать. Не в течение нескольких дней. По правде говоря, Деметрий выглядел точно так же. С тех пор как его ранили, он был слабым и бледным - тень самого себя. Он попытался вяло улыбнуться.
- Ты, наконец, проснулся? - сказала она. Вайолет не упомянула о своем отсутствии. Она не стала ничего объяснять. Хотя обнаружила, что - совершенно неожиданно - плачет. Подавив разочарование, она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
- И давно ты там? - спросил Деметрий. Он не спросил того, что хотел спросить. Где ты была? Или почему ты не приходила ко мне? Или с тобой все в порядке?
- Всегда, - сказала она. - Я думала, ты никогда не встанешь. Давай. Надевай пальто.