Страница 18 из 44
В моем голосе звенят слезы, и я сама не могу точно сказать наигранные они или нет. Перехватываю руку опекуна, которой он тянулся к заветной коробочке.
— Димочка, — певуче звучит голос красотки. — Кто это?
— Это… — Дмитрий переводит растерянный взгляд с меня на спутницу. — Это Екатерина, моя подопечная.
— Ох, — охает девушка. — Как я могла ее не узнать. Мама столько про нее рассказывала.
Я хмурюсь. Мама? Ей про меня рассказывала?
— Карина, прости…
— Нет, что ты, не извиняйся! Все в порядке, — она дарит МОЕМУ опекуну обворожительную улыбку.
— Екатерина, пойдемте, я помогу вам привести себя в порядок.
Я не успеваю возразить, как Карина встает с кресла и тянет мня в сторону уборных.
Головы всех мужчин в зале резко поворачиваются в ее сторону. Я упираюсь, но девушка сильна.
Она практически силком запихивает меня в туалет.
— Екатерина, — ее лилейный голос резко превращается в грубый и злой. — Если ты сейчас же не исчезнешь из этого ресторана, сильно пожалеешь!
— Что? — отшатываюсь я, округлив глаза.
— Тебя сюда никто не звал! Поняла? Сегодня мой вечер! И радоваться помолке мы должны вдвоем! Поняла?
С каждым новым предложением, с каждой новой фразой голос становится все грубее и злее.
— У меня правда проблемы…
— Меня не трясут твои проблемы! — резко обрывает меня она. — Сегодня Дима должен сделать мне предложение. И я не позволю какой-то выскочке все испортить!!!
Ее карие глаза сверкают злостью и ненавистью.
— Поняла? — шепчет зло она.
— Предельно, — огрызаюсь сквозь зубы.
Не дав мне даже глянуть на себя в зеркало, Карина выталкивает меня из туалета. Ее ухоженные пальчики до боли впиваются мне в локоть.
И снова взгляды всех мужчин в зале прикованы к нам. Вот только меня они не замечают, они ласкают и оглаживают Карину.
— Ну как дела? — Дима поднимает встревоженный взгляд на меня.
— Все хорошо, дорогой, — мурлычет Карина. Как ей удается так искусно перевоплощаться от прожженной стервы к милой и пушистой зайке за считанные секунды? — Да, Катюша?
Она сжимает мой локоть так, что вскрикиваю.
— Ай… то есть да… — пытаюсь вырвать руку. — Дим, уже поздно. Мне пора домой. Дай мне денег на метро.
— И речи быть не может, — бросает Дима.
А мы с Кариной вдвоем раскрываем рты от удивления.
Одним слитным движением мой опекун поднимается, отбрасывая в сторону салфетку.
Я замираю. Но все происходит в жанре лучших цирковых выступлений — бирюзовая коробочка бесследно исчезла, не оставив после себя и следа.
Рот Карины открывается еще шире.
А я успеваю вырвать из ее хватки свою руку, пока она не раздавила мне сустав.
— Идемте, — он небрежным жестом проводит своей платиновой картой по мобильному терминалу в руках у официанта.
— Куда, котик? — девушка пытается мило улыбнуться, но это больше похоже на оскал.
— По домам, — Дима подхватывает меня под руку. Ну вот опять. Почему всем хочется схватить меня за руку?
— Мы тебя подвезем, Карина, — он широким жестом предлагает девушке идти впереди, не выпуская моей руки.
Секундная заминка, в течение которой я чувствую всю глубину ее ненависти и презрения ко мне.
В ее прекрасных карих глазах пляшут слишком опасные искры, способные испепелить все вокруг.
Кажется, помолвка сорвалась. И это понимаю не только я…
Мне кажется, я слышу скрежет ее зубов. Ее лицо темнеет, глаза наливаются яростью. Но она резко разворачивается и, чеканя каждый шаг, несется по проходу на выход.
Карина не дожидается Димы у гардероба и услужливо подставляет свои точенные плечики под дорогое манто в руках совсем еще зеленого мальчишки в форменной одежде.
Он сияет от счастья, когда она дарит ему многообещающую улыбку.
Но я успеваю заметить, как она из-под полуопущенных ресниц следит за Диминой реакцией.
И, видимо, не увидев желаемой реакции, подхватывает свой клатч и гордо идет на выход.
Мы не отстаем от нее ни на шаг.
Втроем останавливаемся у машины. По сведенным скулам я вижу, как напряжена Карина. Но она стойко держится.
Дима, наконец, выпускает мою руку и галантно распахивает заднюю дверцу. Мы с Кариной не двигаемся. Я вообще не уверена, что меня куда-то повезут. Может, Дима меня прям здесь прикопает.
Он протягивает крепкую ладонь Карине.
— Дорогой, ты же знаешь, что я люблю ездить рядом с тобой, — она смотрит на раскрытую ладонь с удивлением.
— Карина, — голос Димы спокоен. Его взгляд скользит по ее лицу. — У Кати морская болезнь. Ее укачивает на заднем сиденье.
Вот же… Дима врет! Меня никогда не укачивает! Получаю очередной полный ненависти и презрения взгляд от Карины.
Она вкладывает свою когтистую лапка Диме в ладонь и усаживается на заднее сиденье.
Громко хлопает дверца.
А передо мной распахивается передняя дверца. И я послушно сажусь.
Дима обходит машину и садится за руль. Движок мягко урчит, и машина плавно трогается с места.
Вжимаюсь в сиденье от тяжелой атмосферы, что давит на меня со всех сторон.
Между лопаток жжет от злого взгляда Карины.
Дима молчит, но замечаю, как у него раздуваются крылья носа.
Несколько поворотов и светофором и мы подъезжаем к огромному зданию из стекла и бетона.
— Приехали, — негромко произносит Дима.
Карина на заднем сиденье молчит.
Дима выскакивает из машины, обходит ее и распахивает дверцу перед своей девушкой.
Осторожно наблюдаю за происходящим через боковое зеркало.
Карина медлит, но в итоге вкладывает свою ладонь в Димину руку.
Она грациозно выскальзывает в промозглый вечер и Димины объятия.
Яркий свет фонарей обливает их. Они четко выделяются на воне темных деревьев.
Высокий крепкий мужчина и стройная ухоженная брюнетка.
И снова в груди колет незнакомое чувство. Закусываю губу и хочу отвернуться, не смотреть.
Тем более, что Карина кладет свои когтистые лапки Диме на грудь. Приподнимается на цыпочках и тянется к нему за поцелуем.
Фу, мерзость!
Вот только почему же я все еще смотрю на это?
Девушка закрывает глаза, прильнув к сильному мужскому телу и выставив вперед пухлые губки.
Но Дима раньше перехватывает ее ладошки и отдирает от своей груди.
Карина пошатывается, переступает с ноги на ногу, стараясь удержать равновесие.
Даже в сумраке я вижу крайнее удивление на ее лице. И вопрос!
Дима что-то говорит. Долго, спокойно. Не выпуская отведенные от себя девичьи руки.
Карина несколько раз делает попытки его обнять, прижаться к себе. И я практически слышу ее мурлычащий голос: «дорогой», «Димочка», «котик»…
Фу, противно. Отворачиваюсь. Но внутри снова что-то сжимается.
Ой, кажется, я реально слышу ее голос.
— Что?
И он не кажется мне больше нежным и игривым. Теперь он похож не рев разозленной сирены.
Снова поворачиваюсь к зеркалу.
Карина вырывает свои руки из Диминых. Замахивается и пытается влепить ему пощечину.
Но Дима ловко перехватывает ее ладонь, сжимает так, что девушка морщится.
Он наклоняется ближе к ней и что-то тихо говорит.
Узнать бы, что!
Лицо Карины покрывается пятнами, глаза сверкают ненавистью, рот кривится.
А Дима отбрасывает ее руку, разворачивается и идет к машине.
— Я тебя ненавижу! Ненавижу!!! — режет мне по ушам ее злой вопль, стоит Диме открыть дверцу.
— Ну как все прошло? — стараюсь отвести от себя грозу, переведя разговор в нейтральное русло.
— Отлично, — он заводить машину и мы трогаемся.
Осторожно бросаю взгляд на Диму. Уличные фонари полосами освещают напряженный лоб, сердитые голубые глаза и сжатые в тонкую линию губы.
— Где ты взяла деньги?
— Я… у меня были…
— Черта с два, — ревет Дима.
И я понимаю, что если для Карины все уже закончилось, то для меня все только начинается.
— Где. Ты. Взяла. Деньги?
— Я… — не знаю, что сказать. Выдавать тетю Машу нельзя.