Холодные звезды (сборник)

– Искать хозяина театра.

Мне кажется, что это – не театр, – ответил куалькуа. И снова замолчал, спрятался в глубине, откуда так неохотно показывался на свет.

Что ж, посмотрим… Я налил в ладонь шампуня, намылился. Не театр? Я думаю иначе. Если всю мою жизнь прочитали в краткий миг гиперперехода, поняли, кто я и откуда, то происходящее может быть лишь экспериментом. Наверное, дед об этом догадался.

А геометры, видимо, бежали в страхе перед чужой силой. Тоже ощутили ее – и не рискнули связываться. Как известно, против лома нет приема, окромя другого лома. Весь вопрос в том, могу ли я рассчитывать на помощь?

Разум, превосходящий куалькуа. Он не может быть человеческим, это придется признать. Так что же – какой-нибудь исполинский мозг в хрустальной цистерне? Компьютер, погруженный в озеро жидкого гелия? Плазменно-нейронная система… что-то вроде искусственно созданного торппа? Разберемся. Если меня не вышвырнули вон, не уничтожили – значит во мне нуждаются. Ну… хотя бы как в игрушке. В любопытном зверьке, ради которого можно построить клетку-планету с куклами-людьми.

Ты ошибаешься. Эти люди ничем не отличаются от тебя. Они настоящие.

Наверное, стоило отнестись к мнению куалькуа внимательнее. Он был в панике – и все же по самой своей природе оценивал ситуацию объективно.

Но я не мог простить ему… нет, не признание, что он способен уничтожить меня, лишь бы не раскрыться перед неведомой силой. Как раз это я понимал. И готов был признать разумным, даже этичным решением.

А вот постижение – дело другое.

Амебе куалькуа все безразлично. Мои детские страхи и ссоры, комплексы, преодоление себя. Все равно что мне проблемы линьки рептилоидов и почкования даэнло. Чужому не стыдно излить душу – у них-то ее все равно нет.

Неприятно вспоминать себя самого. Постигать.

Неужто там, на донце души, всего-то и есть, что страх одиночества и бесприютности, боязнь показаться таким, каков есть, готовность переступить через себя – и убить? Неужели я – такой?

Не хочу.

Мне тоже было тяжело. Не забывай. У меня есть свои проблемы.

Я запрокинул голову, глотнул теплой воды.

– Ладно. Мир. Продвижение-к-миру, как говорят геометры. Давай только договоримся…

Куалькуа согласен. Как только тебе потребуется помощь, она будет оказана.

С чего вдруг симбионт заговорил о себе в третьем лице – не знаю. Может быть, для большей торжественности? Покопался как следует в моей душе, а это даром не проходит.

– И Петр Хрумов согласен. Я постараюсь узнать об этом мире все. Чтобы ты перестал бояться…

Чужой гардероб я перерыл без всякого стеснения. Куалькуа своим постижением снял с меня какие-то въевшиеся запреты. Одежды было много, но часть – слишком большая, а часть явно ношеная. И все же я нашел и белье в запаянных пакетах, и выглядевшие вполне новыми брюки, и свитер. Расцветка мрачноватая, темно-зеленая, но с этим ничего не поделаешь. Армия…

Теперь можно было познакомиться с бытом Тени.

Минут пять я возился с телеэкраном. Увы, ничего не получилось. Похоже, здесь действительно использовалось управление мыслью. Какой-нибудь хиксоид, возможно, смог бы разобраться, у них такая технология есть. А мне оставалось лишь с сожалением отступиться. Жаль. Просмотр дурацкого ящика – это не самый надежный, зато быстрый способ познакомиться с чужой жизнью.

Книг в комнате вообще не было. Ни электронных, как у геометров, ни обычных. Может быть, Тень и не знала книг, а может, это личная беда покойного Лайда.

Значит, остается бытовая культура.

В ящиках маленького, непонятно для чего предназначенного столика я нашел пачку фотографий. Единственное, в чем они меня укрепили, так это в том, что местные женщины ничем не отличаются от земных. Насчитав шесть подружек Лайда, я отложил стопку. Такой сексуальный ликбез мы еще в школе проходили.

Маленький приборчик с гнездом, куда была вложена прозрачная пластинка, мог оказаться чем угодно. Хоть плейером, хоть карманной кофеваркой, хоть оружием невиданной мощи. Я лишь утвердился в подозрении, что местная техника останется для меня недоступной.

Нет, это наказание какое-то! У геометров по крайней мере были регрессорские учебники. Пусть в них говорилась лишь часть правды, пусть давался лишь один срез общества – но многое стало ясным…

– Выкинь.

Все еще держа в руках непонятный приборчик, я повернулся. Снег стоял в дверях. Тоже чистый, благоухающий каким-то резким цветочным одеколоном, в черных брюках и рубашке.

– Все равно иллюзор настроен на Лайда. Да и зачем тебе его сны? Купишь другой.

– Угу. – Я послушно отложил прибор.

– Вижу, кое-что нашлось. – Снег одобрительно кивнул. – Прекрасно. Есть хочешь?

– Честно говоря, нет.

– Зря. – Снег явно относился к еде серьезно. – Я собираюсь съездить в город…

– Пожалуй, составлю компанию, – быстро согласился я. Город – это хорошо. Это информация.

– Тогда держи. – Снег протянул мне белую пластиковую карточку без всяких надписей или рисунков. Пояснил: – Это деньги. У нас они выглядят так. Пока наши бюрократы раскачаются – с голоду помрешь. Считай, что я тебе занял…

Значит, я имею полное право удивляться. Чему угодно. Миры Тени достаточно разнятся между собой, любой вопрос будет воспринят нормально.

– Снег, я хотел бы побольше узнать о вашей планете.

– Так узнавай.

Мы молча смотрели друг на друга.

– Что, и экран заблокирован? – удивленно спросил Снег. Повернул голову.

Экран заработал. Поверхность засветилась и будто исчезла, открылась окном. С жадным любопытством я впился взглядом в изображение.

Большой зал. По сцене мечутся разноцветные круги света. Среди бликов прыгает немолодой мужик, голый по пояс, в черном обтягивающем трико. Вначале я решил, что это певец, но звучала только музыка – диковатая, но довольно приятная. Местный вариант балета?

Изображение сменилось. Опять же сцена, только поменьше. Теперь – и впрямь певец. Подросток в строгом костюме. Поет старательно, но неумело.

Новая картина. Скучное черно-белое помещение. Молодой парень с жизнерадостным и веселым лицом.

– Предлагаю помощь в проведении празднеств!

Одет парень пышно и безвкусно. Вокруг шеи – белое жабо, одежда вся в кружевах. Прямо Арлекин из детской постановки «Золотого ключика». Набирает воздуха – и выпаливает:

Экран заполнили яркие цветочки, порхающие, будто бабочки.

– Ой, – только и сказал я. – Ой.

Снег хихикнул. Он тоже получил от текста удовольствие, короткое и яркое, словно при почесывании комариного укуса.

Еще один канал. Ничего не понять. Стадион, по полю бегают люди. Мужчины, женщины, дети. Временами падают на землю, застывают, цепляясь за руки. Потом вскакивают, опять разбегаются в разные стороны. Все – без музыки, в полной тишине. Только легкое шуршание, а потом задумчивый голос:

– Слаженно работает команда из города Дзарран. Немного отстают девушки, но вы же помните, что вчера у них были сольные выступления…

Снег кашлянул и сказал:

– Сплошная самодеятельность. Но вроде работает. Тебе что нужно? Экономические сводки, политические комментарии, историческое шоу?

– Все, наверное. – Я заколебался. – Снег, да я просто не понимаю, как управлять экраном!

– А…

Он кивнул.