Зависимы сейчас (ЛП)

— Я тоже. Мини-шашек было слишком много, — она поворачивается к Лили, — Себастьян помогал мне с коллекцией.

Лили сказала мне, что Роуз очень нервничает из-за того, что бренд Calloway Couture предназначен только для женщин.

— Я знаю, что сейчас, вероятно, не самое лучшее время, — говорит Роуз Лили, забирая куртку у Себастьяна и аккуратно складывая его. — Но мне не помешала бы твоя помощь в офисе. Ты не против поработать чуть больше?

С момента моего пребывания в реабилитационном центре Лили занимала свое время работая на Роуз, в качестве ее помощницы. Несмотря на то, что в Calloway Couture работают две другие девушки и занимаются социальными сетями, онлайн-продажами и всем, для чего, черт возьми, они нужны Роуз. Лили сказала мне, что она «сучка Роуз» номер один — и сказала это с гордостью, что я нашел довольно очаровательным.

— Конечно, — соглашается Лили и уверенно кивает. Но она крепче сжимает мою руку, а потом выпаливает. — А как же модели-мужчины?

А потом ее глаза устремляются на Себастьяна, и она бледнеет, забывая о его присутствии.

— О, да, — говорит Себастьян. — Они великолепны. Может, Роуз сможет найти тебе кого-нибудь получше, чем вот этот вот.

Он указывает на меня.

— А может она найдёт кого-нибудь, кто заменит тебя, — я делаю паузу и усмехаюсь. — О, погоди, она уже нашла.

Где Коннор Кобальт, когда он так чертовски нужен?

Уголок рта Себастьяна дёргается. Прекрасно.

Роуз кладёт спортивную куртку обратно в коробку.

— Себастьян, я думаю, тебе пора идти. Я позвоню тебе завтра.

— Конечно, — он целует ее в щеку, а затем машет Лили рукой. — Не забывай усердно заниматься.

— Не забуду, — напряженно отвечает она.

Затем он уходит, и когда дверь захлопывается, Роуз кладет руки на бедра и смотрит на Лили.

— Я никогда не назначу мужчинам-моделям примерку, когда ты будешь в офисе, обещаю.

— Я просто боюсь, — признается Лили.

Она даже не смотрит на меня.

Я пытаюсь сдержать гримасу. Я должен больше верить в нее — что она не изменит мне, но я годами слушал сквозь стены, как она трахает других парней. Моногамные отношения для нее не естественны, и я, если честно, в шоке, что ей удалось продержаться так долго лишь со мной. Я жду того дня, когда меня окажется недостаточно, особенно сейчас, когда я не могу потакать ее желаниям. Я не могу дать ей то, что она может так легко получить от какого-то другого придурка.

— Я не собираюсь ставить тебя в такое положение, — говорит ей Роуз. — Обещаю.

И если мой план сработает, тогда Лили вовсе не придётся беспокоиться. Но как только я набираюсь смелости спросить Роуз, дверь открывается, и мы все напрягаемся.

Себастьян вернулся.

Но обувь на твёрдой древесине звучит иначе — увереннее, быстрее и решительнее.

Коннор проходит через арку со стопкой пицц на французском хлебе. Он кладет их на стойку, как только напряжение ослабевает. Ну, технически расслабляемся только мы с Лили. Плечи Роуз сжимаются, как будто она собирается раздавить кого-нибудь каблуком.

— За кого вы меня приняли? — спрашивает он нас. Он должно быть заметил резкое изменение в общей атмосфере.

— Себастьян, — говорит Лили.

— Мы говорили о сексе, — уточняю я.

Он понимающе кивает.

— Как прошло занятие? — спрашивает он, собираясь подойти к Роуз и поцеловать ее, но она смотрит в стену, а не на него. Давай, Роуз, не отталкивай парня.

Коннор лишь изучает ее, ещё более полный решимости завоевать ее расположение. Он прислоняется к стойке, а затем уделяет Лили все свое внимание.

— Все было хорошо. Думаю, Себастьян очень поможет мне.

Серьезно? Я всегда утверждал, что перейду с виски на отбеливатель, если мне придётся разговаривать с ним дольше десяти минут. Очевидно, между Себастьяном и Лили что-то происходит, но я не хочу поднимать этот вопрос сейчас.

— Это хорошо, — говорит Коннор. — Прости, что не могу заниматься с тобой. Если бы у меня было больше времени в этом семестре, я бы остался твоим репетитором.

— Все в порядке, правда.

Она продолжает это повторять, но я думаю, мы все прекрасно понимаем, что ничего не в порядке.

Коннор открывает одну из коробок с пиццей, и Роуз заглядывает ему через плечо, рискуя прикоснуться к его руке.

— С артишоками и грибами? — спрашивает она.

Он вытаскивает вторую коробку и смотрит на нее, не выпуская коробку из руки.

— И сыром фета.

Лили шепчет мне: «Ее любимая».

А он хорош. И Лили расплывается в улыбке, наблюдая, как ее сестра и Коннор воссоединяются. Все ее лицо светится. Черт возьми. Я провожу руками вокруг ее талии и прижимаю ее к своей груди, ее теплое тело заставляет мой член пульсировать. Она громко вздыхает, но Коннор и Роуз теряются в своем собственном интеллектуальном мире.

Роуз ждет, пока Коннор передаст коробку, но он этого не делает — он не позволит ей получить пиццу так просто. Иногда я забываю, что он готов испытывать ее так же, как и она его.

— Ты разбила вазу, не так ли?

Должно быть, он заметил скомканные белые розы у ворот. Не могу разобрать, ранит ли его этот факт. Роуз и другие гении вроде этих двоих, должно быть, единственные, кто может друг друга понять.

— Что? Нет, я… — она оглядывается через плечо и смотрит на стойку, куда она ранее поставила вазу. Но благодаря ее «лучшему» другу вазы там уже нет. Ее взгляд скользит к шкафчику с выдвижным мусорным ведром.

Коннор следит за ее взглядом, открывает шкафчик и вытаскивает из ведра дорогой кристалл с трещиной на боку. Треснутый, разбитый. Он ставит его у раковины, а затем передает ей пиццу.

— Я этого не делала, — сразу говорит Роуз. Ее глаза горят огнем. — Я убью его.

Я слышал, как она говорила это о Себастьяне слишком много раз, чтобы воспринимать угрозу всерьез.

— Себастьяна? — задается вопросом Коннор.

Роуз коротко кивает. Она ставит пиццу, больше не желая есть, и бережно осматривает вазу. Ее плечи опускаются. Он подходит к ней сзади и шепчет ей на ухо. Его голос становится громче, и я улавливаю слоги, но не понимаю слова.

Он говорит с ней на французском.

Она бегло отвечает ему на иностранном языке. Он целует ее в макушку, а потом она оборачивается и целует его в губы, вставая на кончики пальцев ног.

Лили поворачивается ко мне лицом, ее глаза широко распахнуты и полны желания. Я хочу, Лил. Боже, как сильно я хочу. Сейчас самое лучшее время, чтобы поговорить с Роуз. Даже если я разрушу ее момент с парнем, это спасёт меня от повторного отказа Лили.

— Роуз, — говорю я.

Ноги Роуз подкашиваются, но Коннор запускает руку в ее волосы, опьяненный доминирующими движениями Роуз. Она обладает им, как и Коннор в равной степени обладает Роуз, что я до сих пор нахожу странным. Я был уверен, что Роуз сожрет любого мужчину, к которому прикоснется, но у них симбиотические отношения, а не паразитические, как у нас с Лили.

— Да? — спрашивает она.

Мое горло пересыхает от одной мысли, чтобы попросить ее о помощи. Даже когда слова вертятся у меня на языке, произносить их чертовски тяжело. Поэтому я обращаюсь к Коннору.

— От частного сыщика слышно что-нибудь?

— Он работает над отслеживанием сообщений. Посмотрим, сможем ли мы найти какие-нибудь зацепки.

После волны сообщений в машине, это не совсем те новости, которые я хотел услышать. Я не люблю ждать. У меня есть терпение только в том, что касается Лили. Ждать, когда она выберет меня вместо быстрого перепихона — было тяжело, но я вытерпел это испытание. Ждать, пока этот парень разорвет нашу жизнь на части — уже намного тяжелее и я плохо с этим справляюсь.

— Ло, — раздраженно говорит Роуз и снова кладёт руку на бедро. Она поняла, что я уклоняюсь от разговора, который сам же и затеял. — Выкладывай.

Я вдыхаю.

— Как вы знаете… — я потираю затылок, и внезапно по моему телу проносится волна жара. Я к этому не привык. — У меня нет высшего образования, поэтому найти работу с оплатой выше прожиточного минимума будет не просто.