До встречи...

Я делаю глубокий вдох-выдох и смотрю на Алину, она выглядит так, будто ждёт что я что-то скажу, но этого не произойдет. Я вдруг понимаю, что когда с нами нет Кати мы постоянно ругаемся. Мой телефон разрывается, где-то в сумочки и я прерываю зрительный контакт с Алиной. Слышу, как она раздраженно выдыхает и бубнит себе под нос вещи, которые по её мнению должны спровоцировать моё чувство вины.

Я достаю свой телефон, чтобы ответить на звонок и чувствую, как меня охватывает паника. Аня оставила мне десять пропущенных, и я ничего не могу с собой поделать, чтобы не думать о плохом.

Она отвечает, и я слышу, как срывается её голос, она шмыгает, плачет. Моё сердце замирает, а потом падает вниз, когда она сообщает мне, что Никита разбился в аварии.

37

Не помня себя, я добираюсь до больницы, чтобы узнать о том, что Никита жив. Это действительно хорошая новость.

Плохая новость в том, что он был на мотоцикле, ехал на огромной скорости, и его спасло лишь то, что на нём был шлем.

Я оглядываюсь и чувствую сильное напряжение между братьями из-за которого у меня даже начинает давить в груди. Знаю, что травмы Никиты серьезные, и каждый из них дико переживает, но есть что-то еще.

Богдан сидит на полу у стены обхватив голову руками, а Давид и Артем напротив него сидят на стульчиках. Оба молча смотрят перед собой и я слишком хорошо знаю Давида, чтобы понять, что он в ярости. Его сдерживаемая злость кипит в нём с такой силой, что у меня мурашки по спине, и я буквально вздрагиваю, когда он поворачивает голову и наши взгляды сталкиваются.

У Никиты сломано бедро, есть несколько внутренних повреждений, он остался без селезёнки, а его голова не пострадала слишком сильно лишь потому, что на нём был шлем.

Мы с Аней подходим ближе, и я наблюдаю за тем, когда она проходит вперед и встаёт рядом со своим женихом. Нежно гладит его по голове, привлекая внимание, пропускает сквозь пальцы его волосы, а потом устраивается рядом с ним.

Опускаю глаза на Богдана, и меня начинает трясти от мыслей и ужасных догадок, которые врезаются в меня и причиняют боль. Он поднимает глаза и наши взгляды встречается. Я понимаю, что происходит, я не вижу в его взгляде ничего кроме огромного чувства вины, я даже не могу дышать какое-то время, а потом Богдан поднимается, присаживается на стул напротив своих братьев и снова опускает голову.

— Ребята, — привлекает внимание Аня. Она выглядит так, будто вспомнила что-то очень важное. — У кого-то из вас есть номер Марины?

Слышу, как Давид фыркает и понимаю, что Никита, должно быть, узнал о ней и о Богдане. Все они узнали. — Ей необходимо быть здесь, когда он придёт в себя. Кто-нибудь знает, где её искать? — спрашивает она и поднимается, чтобы увидеть лица братьев. Но уверена, что она не это ожидала увидеть, когда заговорила про Марину.

Артём сжимает кулаки и шумно выдыхает, в то время как Давид соскакивает со своего места.

— Где искать? — спрашивает он и бросает мимолётный взгляд на Аню, а потом сверлит Богдана. — Может нам стоит поискать её в кровати Богдана? — орёт он, и силой пинает стул, на котором сидит Богдан. Я вздрагиваю, Аня ахает и смотрит на Артема, чтобы получить подтверждение. — Ну, что в ней такого, а? — наклоняется Давид к брату, а потом хватает его за футболку и поднимает. Богдан становится напротив Давида, они почти одного роста и выглядят так, будто вот-вот подерутся — Что в ней такого, что ты переступил через брата? — он толкает его в грудь. Богдан молчит. Ничего ему не отвечает, смотрит на меня, всего мгновение, но этого хватает, чтобы собравшиеся почувствовали, что между мной и Богданом есть что-то общее, не высказанное, то, что делает меня такой же виноватой, как и Богдан.

Почему я промолчала? Почему не сказала Давиду, когда поняла, что у Богдана не хватает смелости поговорить с Никитой?

Я сильно кусаю губу, чтобы скрыть слёзы и вздрагиваю, когда Артем соскакивает и оказывается рядом со мной. Он так зол, что очевидно совсем не контролирует себя, когда очень сильно хватает меня за лицо.

— Это что сейчас такое, было? — спрашивает он и наклоняется ко мне. Его глаза метают молнии, а пальцы сжимают меня ещё сильнее. — Хочешь сказать, что знала об этом?

— Оставь её — просит Богдан, но ни я ни Артем не обращаем на него внимание. Я закрываю глаза, чтобы собраться с силами, и чувствую движение. Пальцы Артема соскальзывают.

Открываю глаза, чтобы увидеть, как Давид оттаскивает от меня Артема, они ругаются и толкают друг друга. Давид становится передо мной, загораживая от брата, а Аня просит их немедленно прекратить и хватает Артема за руки, опасаясь, что нас прогонять отсюда, а они оба окажутся в полиции.

Богдан двигается и привлекает внимание Артема, слышу, как он объясняется перед ним и заступается за меня. Я слышу грубые маты и вижу, как они толкают друг друга, игнорируя просьбы Ани.

Давид поворачивается и его взгляд будто ударяет меня по лицу. Я чувствую, что мне больно везде, где его взгляд касается меня. Он зол, и я жду, что он силой схватит меня за запястье и вытащит отсюда на улицу. Чтобы отчитать, а потом прогнать прочь.

Но этого не происходит. Его теплые пальцы мягко смыкаются вокруг моей руки, и он проходит вперед, тянет меня за собой, и я подчиняюсь.

Мы выходим на улицу, и он толкает меня к стене, там, где стоит скамейка, и я присаживаюсь. Это место для курящих и к счастью для нас обоих здесь нет никого кроме нас. Давид достаёт пачку сигарет из заднего кармана. Вижу, как он хватает двумя пальцами сигарету, и отправляет в рот, зажимая между зубов. Бросает на меня мимолетный взгляд, а потом вытаскивает сигарету изо рта, силой сминает её в кулаке и бросает в урну, я вскрикиваю, когда он разворачивается и ударяет кулаком по стене. Это помогает ему выпустить пар, и он молча присаживается рядом, откидывает голову назад.

— Почему ты никому не сказала? — спрашивает он так тихо, что я едва могу разобрать слова? — Почему не сказала Артему, раз уж мы с тобой расстались?

— Мы не расставались — говорю я — Ты меня бросил. — слышу как Давид усмехается, но мне всё равно. Я испытываю смешанные чувства прямо сейчас сидя рядом с ним. Я зла на него за то, что он отказался от меня, зла на него за то, что мы не смогли нормально поговорить об этом. Зла за то, что он был с кем-то другим, но сильнее всего этого я хочу его обнять, просто прижаться к нему и уткнуться в шею, потому что мне плохо.

Чувство вины разрывает меня изнутри. Я больше не ощущаю давление в груди, теперь там всё горит огнём, а меня трясёт.

— Поверить не могу, что он это сделал. — выдыхает Давид.

— Ты должен дам ему возможность объясниться, потому что всё совсем не так, как кажется.

Давид поворачивается ко мне и его лицо окрашивает неподдельное удивление. — Я пропустил момент, когда вы с Богданом стали подружками?

— Вам и в самом деле следует выслушать его. — настаиваю я и Давид подается вперед. Вижу, как его взгляд скользит по моему лицу. От болезненной хватки Артема остались неприятные ощущения.

— Больно? — спрашивает Давид и протягивает руку. Костяшки его пальцев касаются моей щеки и я тяжело вздыхаю. Чувствую аромат одеколона Давида и закрываю глаза. — Он не должен был так хватать тебя, я чуть не врезал ему за это. — слышу Давида, но не открываю глаза. Подаюсь вперед и прижимаюсь к Давиду, обнимаю его за талию так сильно, чтобы он не смог оторвать меня от себя, если захочет и утыкаюсь ему в шею.

Никто из врачей так и не выходит, чтобы поговорить с нами, поэтому мы продолжаем сидеть в коридоре и ждать новостей.

Мы с Давидом вернулись вместе какое-то время назад и к счастью, Артем больше ни о чем меня не спрашивал. Он сидел на стуле откинул голову назад и даже не пошевелился, когда мы появились. Богдан сидел на полу, обхватив голову руками.

Я заняла место рядом с Аней и она сразу же взяла меня за руку и одобряюще сжала её. Никто ничего не говорил.