Страница 24 из 49
Иногда я остаюсь в тату-салоне, до темноты, даже когда нет Давида. Меня развлекают его братья. Они вваливаются в кабинет Артема и приносят с собой хаос, но как же я счастлива, когда они кричат, что-то говорят наперебой и пошло шутят, что я краснею.
Помню, что совсем недавно мечтала быть частью их веселья, а теперь я еще и часть их семьи. Ближе всего из семьи Давида ко мне Никита и Николина. Она может показаться немного грубой, но это лишь на первый взгляд.
Давид, наконец выходит из ванной и я склоняю голову на бок. Разглядываю его, жадно впитывая каждый сантиметр голой кожи. У него еще одна татуировка, о которой я прежде не знала, потому что не видела его без футболке.
Татуировка на левой стороне груди, которая чуть-чуть попадает на плечо. Мне не разобрать что там, потому что все налеплено в кучу. Я двигаюсь, становлюсь к нему слишком близко и замечаю, как покрываются мурашками его руки. Наверняка от того, что моё теплое дыхание касается его кожи.
Протягиваю руку и кончиками пальцев вырисовываю темные линии на его коже. Слышу, как Давид шумно втягивает воздух. Наклоняюсь и покрываю поцелуями его грудь, поднимаясь вверх, к плечу, а потом отстраняюсь и смотрю на своего парня.
Он выглядит просто потрясающе. Глаза стали такими насыщенными, цвета морской волны. Я снова влюбляюсь, пока он следит за каждым моим движением с дерзким прищуром. Грудь его быстро вздымается и опускает, а тело напряжено.
— Может, мне стоит сделать тату? — спрашиваю я и смотрю на Давида, кажется, он немного расслабляется и делает вдох. Мне нравится, что я вижу в его глазах блеск. Ему нравится эта игра и похоже сейчас он докажет мне, что в неё могут играть двое.
— А где бы ты хотела, детка? — он протягивает руку и хватает мою, мягко сжимает. Я смотрю на него в упор как завороженная. Мне нравится то, что я чувствую, когда он так близко ко мне, когда трогает меня и смотрит так, будто я самая красивая девушка на свете. Пальцы другой руки плавно пробегают по моей нежной коже, едва касаясь. Он проводит по выступающим венам, поднимается вверх от запястья, и я вся покрываюсь мурашками, и, кажется, задыхаюсь. — Может быть здесь? — шепчет он, а потом оставляет мою руку и касается шеи сбоку, проводит за ухом. Снова касается шеи сбоку и опускается к груди. Я слышу свой выдох и громко глотаю. Мое сердце барабанит в груди. — Может быть, здесь? — он смотрит на меня своей фирменной улыбкой, и я не могу это выдержать, просто закрываю глаза и падаю в эти приятные ощущения. Чувствую, как обе его руки оказываются на моей талии, и он рывком притягивает меня ближе к своему телу, а потом его губы касаются моих. Он целует меня мягко и нежно, продлевая те ощущения, что дарили его невесомые прикосновения.
Протягиваю руки и обнимаю его за шею, запускаю пальцы в волосы и сильнее притягиваю Давида к себе. Отстраняюсь и утыкаюсь носом в то место, где шея соединяется с плечом, глубоко вдыхаю запах Давида и чувствую, как у меня кружится голова. Начинаю целовать его шею, слегка прикусываю и чувствую, как он хватает меня за плечи, а потом аккуратно оттягивает назад.
Я несколько раз моргаю, чтобы прийти в себя, потому что меня накрыла дымка возбуждения, сквозь которую мне тяжело думать. Давид выглядит возбужденным, щеки слегка порозовели, глаза блестят, он терзает свою нижнюю губу зубами и мой взгляд сразу падает туда. Я подаюсь вперед, чтобы поцеловать его, но он удерживает меня за плечи еще крепче, чем раньше.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда пытаюсь поймать свое дыхание. Поворачиваю голову и опускаю взгляд на его руку на моем плече, а потом снова смотрю на него.
Когда он понимает, что я сердита сильнее, чем возбуждена, отпускает меня и отходит. А потом направляется к своему шкафу, роется там какое-то время, и я наблюдаю за тем, как он натягивает на себя футболку.
Я шумно выдыхаю. Мой вдох наполнен разочарованием, потому что он явно дает понять, чтобы я не ждала продолжения.
— Ты слишком торопишься — он улыбается и склоняет голову на бок.
Я смотрю на него и несколько раз моргаю, он отшивает меня, я ведь правильно понимаю? — Если не хочешь, так и скажи — заявляю я и поворачиваюсь, чтобы уйти. Но мне не удается. Давид хватает меня за локоть и прижимает к стене и самой двери. — Пусти! — щиплю я и пытаюсь выбраться. Веду себя как капризный ребенок, когда брыкаюсь в его хватке.
Давид рычит на меня и сильнее сжимает — Прекрати! — рявкает он и привлекает моё внимание. Я поднимаю на него свой взгляд и смотрю так, словно пытаюсь испепелить — Действительно думаешь, что я не хочу? — он силой прижимается ко мне, и я чувствую, как он реагирует на меня. На самом деле я ни минуты не сомневаюсь в том, что он хочет. Просто я разозлилась на него. — Я хочу — он шепчет мне в ухо, а потом касается губами местечка за ним, от которого я замираю. Перестаю брыкаться. — Просто ты очень торопишься, детка. — потом он целует меня в шею.
24
Вхожу в квартиру и прислушиваюсь. Голоса родителей доносятся из кухни, и поэтому я направляюсь именно туда.
После того, как я успокоилась, мы с Давидом поговорили, он напомнил мне, почему не хочет торопиться.
— Добро пожаловать домой — говорит мама и улыбается. У неё раскраснелись щеки, а на лице дурацкая улыбка. Перевожу взгляд на стол и вижу праздничный ужин, свечи и вино. Ничего не могу с собой поделать, когда сжимаю губы в тонкую линию и шумно выдыхаю через нос. — Мы надеялись, что сегодня ты вернешься пораньше.
— Где твои манеры? — я слышу голос отца и, наконец, перевожу взгляд на наших гостей.
Киваю им. Все трое смотрят на меня и моргают.
Я зла, но не на них, а на своих родителей, разумеется. В настоящий момент больше всего на маму. Она пару часов назад написала мне сообщение, с просьбой как можно скорее вернуться домой, потому что у неё ко мне очень важный разговор.
Она меня обмануло.
Прямо сейчас передо мной сидят родители Антона. Оба веселые, довольные, а у его мамы щеки раскраснелись точь-в-точь, как у моей.
Антон сидит по левую сторону от моего папы, а рядом с ним пустой стул. Который я должна была занять еще пару часов назад. Антон поднимается и дарит мне улыбку, обнажая свои идеальные белоснежные зубы. Я вдруг вспоминаю, как он злился, когда ему приходилось носить брекеты. Усмехаюсь, потому что оно того стоило. Но ничего не говорю вслух, когда ловлю вопросительный взгляд Антона. Мы не будем обсуждать его брекеты и наши прошлые отношения.
— Присоединишься? Мы итак слишком долго тебя ждали — говорит он — Надеюсь, у тебя были о-очень — протягивает он — важные дела. — А потом тянет руку, конечно, для того, чтобы я вложила в неё свою. Но я так не поступаю.
Прохожу мимо него и сажусь на пустой стул. Окидываю взглядом угощения и понимаю, что все это труды моей мамы, а значит, она заранее знала об ужине. Стискиваю зубы и тянусь за стаканом сока, который для меня любезно наполняет мой бывший парень. Хотя ведет себя так, словно мы все еще вместе.
Я бросаю на него полный раздражения взгляд. Когда его рука опускается на спинку моего стула. Он расслабляется и даже слегка наклоняется в мою сторону.
— Как успехи? — спрашивает он, как будто его интересует моя жизнь. После той ссоры прошел месяц и за это время он ни разу не написал мне, отчего я решила, что мы закончили.
В тот вечер мы оба наговорили много неприятных слов друг другу и поверьте мне, обычно люди не ведут себя так, будто все нормально спустя некоторое время после ссоры, хотя, погоди. Ах, да именно так большинство людей себя и ведут.
— Все хорошо, спасибо. — отвечаю я сквозь зубы. Антон предлагает мне что-то из еды, но я отказываюсь. У меня пропал аппетит. Мама косится на меня и пытается что-то сказать глазами. Наверное, хочет, чтобы я улыбалась, потому что своим настроением могу испортить атмосферу ужина. Но я не хочу улыбаться. Мне не нравится, что мои родители притягивают Антона, когда у нас с Давидом все хорошо.