Страница 19 из 49
— Не хочешь сказать мне кто это?
Я прикусываю губу и разминаю шею. Просто тяну время, потому что знаю, что от ответа мне не убежать. Да разве есть смысл. Завтра они обо всем узнают от Артема и Ани.
— Это Давид — говорю я и смотрю на маму.
— Давид… — повторяет она — он из твоей школы? Или… — я вижу, как меняется мамино лицо по мере того, как к ней приходит пониманию. Могу сказать, что новости её ничуть не обрадовали. — Давид? — я киваю — Тот, который брат Артема? — я снова киваю — Которому сейчас двадцать или около того? — я киваю в третий раз и лицо мамы окрашивает ужас. Она даже обхватывает голову руками, но не прерывает зрительного контакта со мной. — Ты… ты что сейчас серьезно, Кристина? Ему двадцать один, он же взрослый парень. Кристина! Вы… вы уже были близки? У вас уже случилась интимная близость? — о боже, да она просто в панике.
— Маам, — стону я. неужели это все, что её волнует — Нет. Нет, у нас с Давидом не было близости. Теперь ты спокойна?
— Спокойна? КОНЕЧНО НЕТ! — она отворачивается и делает несколько глубоких вдохов. Её реакция меня пугает и в то же время огорчает. — Разве я только что не говорила о том, что тебе семнадцать.
— Я прекрасно помню, что мне семнадцать, мама. — говорю я — Это мой возраст.
— Давид взрослый парень, ты это понимаешь? — я киваю, просто потому что хочу, не уверена, что ей нужно это от меня. — Он взрослый парень, а ты еще совсем ребенок. Ты не можешь встречаться с ним. Кристина, он не из благополучной семьи и я знаю, что он курит. — я издаю смешок. Вот это да. помню какое-то время назад они с отцом готовы были разорвать друг друга в машине, потому что мама заступалась за Артема и его братьев как раз тогда, когда папа говорил о том, что они не из благополучной семьи и ничего хорошего из них не выйдет. Ей не нравится моя реакция. Уверена, что она поняла о чем я думаю. Мама выглядит так, будто вот-вот лопнет. Она даже покраснела от злости. — Я расскажу отцу. Ты же понимаешь, что мне придется сказать ему. Будь уверена, Кристина, его реакция будет словно цунами.
— Ты можешь говорить ему все, что пожелаешь. Это никакой ни секрет — спокойно отвечаю я, что еще сильнее выводит маму из себя. она сердится на меня так, что у неё начинают трястись руки.
— Я хочу, чтобы ты хорошенько подумала и прекратила отношения с этим парнем. Ты слишком молода, а он пусть найдет себе другую девушку.
— Правда? — спрашиваю я — Вот так просто все у вас?
— Ты не понимаешь. Все твои планы, все пойдет … Кристина. Ты даже не представляешь, что я чувствую — говорит мама, и на мгновение мне становиться её жаль.
— Я не понимаю, ты права. Что изменилось? Антон тоже был моим парнем, какая разница, что он сменился на Давида. Да я с Антоном никогда не чувствовала себя так, как с Давидом.
— Все потому что он намного старше. Он может заморочить твою маленькую голову и ты испортишь с ним свое будущее. — стонет мама
— Ты ничего о нем не знаешь. Может быть, хочешь спросить у меня о нем. Хоть немного, а?
Мама молча качает головой, я чувствую разочарование. Оно камнем падает мне в желудок и давит на грудную клетку. Это неприятно и очень больно, не смотря на то, что я была уверена, что готова к этому.
20
Когда я присоединяюсь к родителям за завтраком на следующий день, то не могу поверить, что это происходит со мной. Папа провожает меня глазами до места и продолжает пить свой кофе. Они с мамой заканчивают свой разговор.
Я поднимаю на него глаза и несколько раз моргаю. Он спокоен. Выглядит, конечно, так, словно мечтает скинуть все, что стоит на столе и орать во все горло, но продолжает сидеть на месте и отвечает на мамины вопросы по поводу их совместных планов на выходные.
Я вижу, что он сердит по тому, как низко опущены его брови и как они сдвинуты вместе. Если он не прекратит, то точно заработает себе глубокую морщинку между бровей.
— Хорошо спала? — наконец обращается он ко мне, и я поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня в упор и моргает. Я не могу угадать его дальнейшие действия, отчего мне действительно становится страшно.
— Да, спасибо.
— А я спал отвратительно — сообщает он и аккуратно ставит свою чашку с кофе на стол. У него не трясутся руки от злости, а голос не срывается — Твоя мама сообщила мне неприятные новости. — он театрально прикладывает пальцы ко лбу и корчится, будто от боли, а потом снова смотрит на меня. Выглядит как понимающий любящий отец, который всю ночь страдал от мигрени. От этого внутри начинает все гореть и давить. Он еще ничего не сказал, а мне уже плохо. — А теперь, я хочу узнать, как вы умудрились начать встречаться? В голове не укладывается, что кто-то вроде него вдруг заинтересовал тебя.
— Мы познакомились гораздо раньше, и тогда я понятия не имела, что он брат Артема.
— Правда? — кривится папа — И когда же вы успели познакомиться? А самое главное, мне очень интересно где?
— Мы впервые увиделись в салоне Артема. — говорю я.
Папа щурится и осматривает так, словно хочет разглядеть мои плечи и руки сквозь одежду. — Насколько мне известно, у Артема тату-салон? — он поднимает вверх бровь. — Может, ты сейчас похвастаешься чем-то подобным?
— Нет. Парень Алины делал себе тату, а мы просто пришли вместе с ним. — лгу я, чтобы не подставлять Алину. Я понятия не имею чего ожидать от папы. Он может позвонить её родителям. — Там я и встретила Давида.
— Значит, поэтому тебе приспичило разорвать отношения с Антоном? — я чувствую, как мне тяжело говорить и даже дышать из-за того, что на меня давит злость папы.
— Нет. Я же говорила, что мы с ним просто не подходим друг другу.
— Ах, да. Ты обиделась на него, я знаю. Антон говорил, что огорчил тебя, когда не оценил твои картинки — я слышу, как папа усмехается. Мне становится еще хуже. Так больно, когда он касается темы рисования. — Ты можешь делать что пожелаешь, Кристина. Но только не то, что испортит твою жизнь. И я имею в виду того парня. На мгновение я даже обрадовался, когда ты разорвала отношения с Антоном. — папа выпрямляет спину и кладет руки на стол. — Я решил, что ты теперь можешь посвятить себя учебе. Сейчас самое время работать и впитывать знания, идти к своей мечте. Я был уверен, что твои планы и мечты теперь являются твоим приоритетом. — говорит папа и мне хочется засмеяться ему в лицо. Мои? Он еще ни разу не спросил, какие вообще у меня мечты. По его мнению, они с мамой лучше знают, потому что они мои родители, а я еще слишком молода, чтобы сделать правильный выбор. — Не делай такое лицо, хорошо? Знаешь, Кристина, я многое делаю для того, чтобы у тебя было прекрасное будущее. Но, что делаешь ты?
— Егор — я слышу мамин голос. Её рука ложится на предплечье папы, но он не обращает на неё внимание.
— Хочешь, скажу? Ты меня разочаровываешь. Сначала ты устраиваешь мне истерики на пустом месте, потому что хочешь рисовать. Ты в своем уме? Понимаешь, что картинками на еду себе не заработать? Учителем хочешь быть в государственной школе? За восемнадцать тысяч рублей детей учить краски смешивать? — он усмехается, а потом делает глубокий вдох — А теперь, значит, вот это. — он разводит руками. — Понимаю — из его голоса сочится яд. — Устала находиться рядом с воспитанными и умными мальчиками. Чего-то нового захотелось?
— Пап, ты… — я замолкаю, потому что он останавливает меня, поднимая руку.
— Я был слишком мягок с тобой, полагая, что ты еще ребенок. Но, очевидно, ты уже выросла. У вас уже что-то было? — спрашивает он и кривит губы. Я вижу, как ему трудно задавать мне подобные вопросы.
— Конечно, нет — отвечает за меня мама. Я перевожу взгляд на неё. — Я уже спрашивала её об этом. И да, я ей верю.
— Отлично — говорит папа и поднимается. Я смотрю на него. — Я вижу, что ты понимаешь, что совершила глупость. Твой потерянный взгляд, говорит мне о том, что ты просто запуталась. Думала, я буду орать и крушить стены? — он не ждет моего ответа, просто продолжает говорить — пожалуй, ни сегодня. Мы долго говорили с твоей мамой, и я хочу кое-что тебе сказать. — он делает глубокий вдох. — Ты никогда не будешь встречаться с кем-то подобным. Ты хотя бы знаешь, что он за человек? А что у него за семья? Хоть что-то о его родителях знаешь? — он наклоняется ко мне, упирается рукой в стол и заглядывает мне в лицо. А потом выдает отборный мат, от которого напрягается моя мама. — А я тебе расскажу. Мамаша — алкоголичка, а папаши и след простыл. Ты, надеюсь, помнишь, что у меня только одна дочь. И рядом с ней будет только достойный человек из подходящей семьи. Я, по-твоему, тапочки вяжу или носочки? — кричит папа. Ну, это то чего я ждала с самого начала. Он очень долго сдерживался. — Я потратил достаточно сил и времени, чтобы у меня было то, что есть сейчас. Да, мне повезло родиться в хорошей, обеспеченной семье и я использовал эти блага, чтобы моё будущее было таким, о котором я мечтал и даже лучше. Тебе тоже повезло. — говорит он, выпрямляется и прекращает кричать. Поправляет свой пиджак и галстук. — Поэтому ты пойдешь учиться туда, куда я скажу, а потом мы будем вместе работать, чтобы я мог доверить свое дело тебе и твоему избраннику. Разумеется, когда ты будешь готова. А в свободное время ты можешь заниматься своими рисунками, картинами или как ты там их называешь. Если хочешь, будем перекрашивать стены всех кофеин этого города. — говорит он и я едва могу сдержать слезы. Мне так обидно. — Да что там. Давай и в театрах и в музеях, да где захочешь. Я буду платить им, сколько потребуется, лишь бы они просили тебя об этом, а ты занималась тем, что ты думаешь, доставляет тебе удовольствие. Даю тебе две недели, чтобы разобраться со всем этим… — он замолкает и смотрит на меня. — Две недели и чтобы я больше имени этого не слышал от тебя. — заканчивает он, поворачивается ко мне спиной и уходит прочь. Я бросаю взгляд на маму. Она смотрит на меня сердито, но ничего не говорит.