Море волнуется раз...

Я не заметила, как ложка заскребла по дну пустой тарелки. Вон оно что! Значит бабка выходила девицу, а вассальную клятву эльф принес хозяину Пущи.

— Слушай, но ведь ситуация-то банальная, — я подперла подбородок ладонью. — Ей было скучно в лесу, тут мужчина привлекательный…

— Хочешь сказать, единственный на всю округу? — насмешливо вставила Лирасель, и я поняла, что не такие уж мы и разные.

— В общем, да, — фыркнула я в ответ.

— Но она же потом вернулась в Рощу!

— Может, там такие перспективы вырисовались, что она теперь боится, что твой брат не оправдает ее ожиданий? — с намеком предположила я.

Эльфийка с сомнением качнула головой:

— Я общалась с Ильтариэль. Она утверждает, что ей так и не удалось соблазнить Мериваля…

— Но это же не значит, что она не пыталась? — уточнила я.

— Пыталась, — со вздохом согласилась Лирасель. — Теперь она хочет выйти замуж исключительно по любви. Она, видишь ли, любит Габриэля. А он — ее.

Последние слова были сказаны настолько издевательски-язвительным тоном, что я решила не признаваться, что вообще-то согласна с неизвестной мне эльфийкой. По моему разумению, замуж стоило выходить только по большой любви, иначе — зачем? Чтобы — что?

— Ну… — вместо этого протянула я. — А вдруг он и правда ее любит?

Да не вдруг, но Лирасель явно не оценит мои размышления на этот счет.

— Послушай, девочка, — она подалась вперед, вызывая стойкий диссонанс между словами и внешностью.

Тонкая, как подросток, остроухая хозяйка целого эльфа совсем не тянула на ту, что могла тридцатилетнюю женщину называть девочкой, но тут я вспомнила, что в наших сказках у эльфов внешность совершенно ничего не говорит о возрасте…

— Мне девяносто семь, — подтвердила Лирасель мои предположения. — Я не знаю, как там у вас принято, да и в нашем мире особенно людьми не интересуюсь, но не в наших традициях, чтобы какая-то мелкота отказывалась от брака со Стражем границы. Какой бы высокородной она ни была и кого бы она там ни любила. Любишь? Проваливай из общины и живи, как хочешь, не мешай другим устраивать свою жизнь!

— А твой-то брат, что в нее вцепился? — не поняла я. — Раз Стражи — такой востребованный товар на брачном рынке, а он ее не любит, он сам сказал…

— Потому что, по словам Оракула, в нашей общине они подходят друг другу лучше всего, — она устало ссутулила плечи. — А в другие он ехать не хочет, ленивый мальчишка!..

— Слушай, Лирасель, — позвала я, тоже склоняясь над столом в ее сторону. — Я в вашем мире третий день, но еще ни разу не слышала про счастливых влюбленных. Хоть легенду какую-нибудь или сказку… У нас тоже не все гладко, но как-то… все равно люди встречаются, влюбляются, женятся… Живут счастливо, а некоторые — даже долго. Что с вами со всеми не так?

Она подняла на меня тяжелый взгляд, поджала губы и обреченно вздохнула:

— Летта, ты же умная девочка… Я вижу это сама, и чувствую своей женской магией. Может, сама догадаешься, а?

— О чем? — почему-то шепотом проговорила я.

— О том, например, почему старый князь-колдун пошел на встречу своей старой любовнице, которая от него сбежала, — он искоса посмотрела на меня, как будто намекая на что-то. — Или о том, что он передал опеку над тобой самому хитрому и изворотливому типу на сто верст вокруг. Можно еще подумать про то, что дальше тебя будет сопровождать сын главы нашей общины…

Она многозначительно приподняла брови, глядя на меня исподлобья, а я лихорадочно пыталась сложить все эти явные намеки в одну картинку. Складывалось, что я почему-то была очень важна для всех этих представителей сказочного мира. Но речь об этом зашла только после моего вопроса о любви… Так-так-так… Может это быть связано? Скорее всего. Я спросила, что с ними не так…

— Думай, детка, — с одобрительной улыбкой закивала эльфийка. — Я очень хочу замуж!

Я фыркнула на ее последнее заявление, поняв, что это специфический эльфийский юмор и она изо всех сил пытается привести меня к чему-то очень важному. Так, что я еще знаю про этот мир? Про свою роль во всей этой истории? Ожерелье матери нужно вернуть в Океан, раньше, чем меня поймает Ловец… Мать — марена…

— Ожерелье отступницы Эллары, — начала я вслух цепочку ассоциаций, вспыхивающих у меня в голове. — Его так и не нашли, но это же не значит, что не искали…

Лирасель одобрительно кивнула, в ее светло-серых глазах отразилась такая надежда, что мне стало даже как-то неловко. И в то же время я не могла не продолжить озвучивать свой чистый поток сознания:

— Его нужно вернуть в Океан, потому что… Потому что иначе… — следующая мысль мне показалась еще абсурднее предыдущих, и я озвучила ее максимально скептическим тоном: — Иначе вы так и будете обречены на жизнь без любви?

Но светящийся радостью и восхищением взгляд эльфийки дал понять, что в этот вечер я выбила три из трех…

Ловец

— Ты спятил, Ловец? — зашипел мне в лицо вампир, как только за нами закрылась дверь каморки. — Какой, к Бессмертным Предкам, наследник?! Какие, мать их, пириты? Я вообще на всю эту чушь не соглашался!

— Оставайся здесь, — я равнодушно пожал плечами, вытаскивая из тонких бледных пальцев свой рукав.

Нашел время психовать, придурок — нам бы из этого леса выбраться живыми! А там разберемся. Я не стал докладывать Алексу, что и Кали, и Лилит в незапамятные времена не раз гостили в замке Джехен. Мой отец сватался к Кали после окончания Школы Стихий, но ее отец, самый сильный стихийник того времени, популярно объяснил, почему Ловец — слишком ненадежная партия для его единственной дочери. Ронай Джехен не обиделся и взял в жены магичку попроще, но с Коно Ашем сохранил самые теплые отношения. Не могу сказать, что моя мать с радостью принимала у себя в доме ослепительных красавиц-ведьм, но прекрасно понимала, что такие связи на берегу не валяются.

Судя по воспоминаниям Николетты, посетившим меня нынешней ночью, ведьмы действительно состарились. Почему — вопрос другой. Насколько мне было известно, время не властно над той силой, что наделены ученики Школы Стихий, значит, что-то случилось. Можно попробовать выяснить у старух причину и…

Додумать эту мысль мне не дал неугомонный Алекс Деверель:

— Кстати, это я нашел на полу, пока ты спал…

Я покосился на его ладонь и недоверчиво хмыкнул. Пригляделся внимательнее. Даже так? С одной стороны, неожиданно. Несколько идеально круглых жемчужин — недвусмысленное послание Великой Праматери. Я собрал перламутровые шарики с ладони вампира и ссыпал во внутренний карман куртки. Неизвестно, когда и как мне может пригодиться ее помощь.

И все-таки интересно, что за игру затеяли высшие силы? В то, что это случайное совпадение, я уже в силу возраста просто не верил. А вот вопрос, на чьей стороне Великая Праматерь на самом деле, пока оставался открытым.

Отправляя меня на поиски, она не активировала силу, а теперь подыгрывала? Странно, конечно, и, в то же время, очень по-женски. Я поймал вопросительный взгляд так и замершего Алекса:

— Ну, говори, — вздохнул я, проверяя шнуровку на ботинках и карманы.

— Кем, что вообще происходит? Во-первых, я не балласт и не аксессуар для удобного путешествия, я умею работать в команде и работать на общее благо, но не привык играть вслепую. А во-вторых, кажется, мы по уш в д…е, поэтому неплохо было бы хотя бы временно доверять друг другу.

Я нахмурился и окинул его тяжелым взглядом. Потом вспомнил, что вампира он не впечатляет и присел на край кровати, уперев локти в колени. Кто его знает, с чего начать объяснять ему, что происходит. Он же вообще… не от мира сего! Стоит передо мной в своих обтягивающих кожаных брючках и высоких ботинках, про ярко-красную водолазку я вообще молчу — бьет по глазам, несмотря на то, что обтягивает вполне широкие плечи. Может, и правда, баба-эльфийка была бы лучше в качестве помощника?.. Да нет, вряд ли. Я вспомнил, как тряслись руки у этой Милли, когда она поднос в кабинет принесла — чуть все мне на колени не перевернула…