Страница 21 из 45
В голе встал неприятный ком, а щеки встревожила непрошенная влага. Неужели таков мой удел? Неужели мне действительно придется отказаться иметь собственную семью, мужа, детей? Ради кого тогда жить? Ради чего?
- Такое убогое существование и жизнью не назовешь…
Ко мне приблизился пес и лег рядом, уткнувшись мордой в мои колени. Я машинально стала его поглаживать, продолжая пялиться на танцующие языки пламени.
- Но так не бывает, - уставилась я в преданные глаза четвероногого друга. – Хотя бы кормить же нас должен кто-то, так почему даже прислуги нет? А может: прислуживать просто некому? – снова погрузилась я в мрачные мысли.
Асмодас поразил меня бедственным положением населения. Люди страдают от голода, нищенствуют из-за безработицы и утопают в непомерных налогах. Рабочий класс пополнился мелкими аристократами: баронов уже не отличить ни от простого рыбака, ни от кузнеца. А я имею возможность помочь хотя бы нескольким тысячам, но не делаю ничего… И самое главное: что как бы абсурдно это не было, но именно собственное сиротское положение в Заргонате взрастило во мне не сочувствие к себе подобным, а наоборот: безразличие к чужакам. Им было плевать на меня, и я отвечала той же монетой…
- Прав был Арти: я эгоистка… - вслух сказала я, как вдруг пес поднял голову с моих колен и укусил меня за палец. – Ай! Вот ты… - уставилась я на обслюнявленное кольцо – артефакт-подарок от мастера Озиса.
В голове закружился хоровод из мыслей: «старик… просьба помочь принцу Таирину… нам двоим по силам… нет, не двоим, а уже троим…». У меня уже есть один союзник: Демиан! И сколько еще появятся вокруг меня тех, кто будет нуждаться во мне, а я – в них? И дело не только в союзниках, но и друзьях: Мелания, Демиан, Арти… милый паренек, который верит в меня больше: чем я сама…
- Все ложь! – выпалила я в потолок. – Никто и никогда не бывает одинок! Пусть даже у меня не будет личной жизни, но уже есть друзья!
Стоило мне это прокричать, как картинка гостиной уплыла от моего взора. Я оказалась на берегу знакомого озера. Передо мной стоял мой шикарный сосед, и зло на меня смотрел. Я окинула себя взглядом. На мне был мужской костюм, вот только в левой руке я сжимала артефакт смены голоса, а по плечам струились некогда отстриженные волнистые локоны.
- Лгунья… - прошипел сосед. – Ты дурила мне голову своим маскарадом! – хмурился он.
- Мне так было необходимо… - пролепетала я своим женским голоском.
- Если все дело было только в службе, я бы мог это понять, но ты… Ты поселила во мне надежду на что-то большее! Насмехалась над моими чувствами! Как ты могла так поступить?!
- Я ничего не делала! Ты сам притащил меня сюда, сам стал тренировать… трогать… прижимать…
- Я не знал: что ты девушка. Мне нравился Алекс, а не Алеста. - Я обманулся в своих симпатиях, забудь. Я все тебе сказал, больше не ищи встречи со мной, – повернулся ко мне мужчина спиной и зашагал вдоль берега, удаляясь все дальше.
- Какая разница: кто я? Девушка или парень – это не важно. Тебе понравилась я! – закричала я ему вдогонку, но он так и не обернулся.
«Серьезно? Страх быть отвергнутой?» – опешила я от самой себя. К своему второму страху я перешла от первого, следовательно и сюда меня забросить должно было по цепочке… или нет? Или все дело в самом подсознании: глубже копаем и докапываемся до самого потаенного, в котором боимся признаться даже самим себе? Интересно: сколько же у меня страхов…
И все же никакой другой подсказки у меня не было, поэтому я вернулась к своим последним словам в предыдущей иллюзии: «пусть даже у меня не будет личной жизни, но уже есть друзья…».
- Вот же засада…
Личная жизнь меня страшила не только тем: что у меня могли отнять моих любимых, а болью… именно болью, которая сопровождает их утрату. Желание погасить это чувство нестерпимо, жажда заглушить рвет на части… Душевная боль разъедает душу, отравляет, толкает к низменным желаниям забыться: будь то страстные поцелуи любовника или бутылка крепленного бренди. Не сдержавшись, я зарыдала в голос.
Здесь и сейчас в своем собственном подсознании я честна только перед самой собой, и мне некого стыдиться. Потеря матери и отца, которых я почти не знала, навевала грусть и легкую тоску по несбыточным детским мечтам – эта боль была терпима, особенно при поддержке брата… А вот утрата самого Алекса оставила за собой зияющую дыру в груди, которая, несомненно, со временем затянется, но рубец не исчезнет никогда.
- Я никогда не перестану бояться утраты любимых, - всхлипнув, огласила я свой третий страх, словно приговор самой себе. – И я бы очень хотела посмотреть на того: кто этого не боится. Наверное, лишь те: кто еще не терял… но придет и их черед когда-нибудь.
Я поднялась с песка и приблизилась к кромке воды. Смыв слезы с заплаканного лица, я несколько раз глубоко вздохнула, и наконец-то успокоилась. Как я должна побороть этот страх – у меня не было ни одной идеи, собственно: что я и поспешила озвучить своему подсознанию:
- Невозможно побороть страх перед чувствами. Будь то боль, радость, эйфория, любовь… - это все накатывает или обрушивается волной, и сопротивляться просто невозможно. Разве мне или вообще кому-либо по силам приказывать чувствам? Я не могу перестать бояться боли, могу лишь признать свой страх перед ней.
Я только моргнуть успела, как вдруг оказалась в темном пространстве. Ничего не было видно: ни стен, ни потолка, лишь в нескольких метрах справа от меня виднелась расщелина в лучах дневного света. Буквально подскочив на ноги, я поспешила покинуть это негостеприимное место. Выйдя наружу, я увидела: что пока выбралось новичков около десятка. Мне было все равно на мои результаты – больше я переживала: чтобы меня не отправились искать, только поэтому задержалась на мгновение. Убедившись: что судьи меня заметили, я поспешила в казарму. Меня била нервная дрожь и единственным моим желанием сейчас было: не видеть никого. До здания оставалось каких-то семь шагов, как вдруг меня подхватила стихия и унесла в магическом вихре.
Я как будто вновь очутилась в одном их своих страхов: на берегу озера в компании соседа.
- Ты даже не поинтересовался результатами испытания – настолько напуган миражами? – снисходительно вздернул бровь брюнет.
- Плевать: вылечу из отбора – значит: вылечу…
- Мне не плевать.
- Какое тебе дело?! - огрызнулась я.
- Ты раньше так не разговаривал, - прищурился он.
- Верни меня туда, откуда взял! – я гневно сжимала кулаки, в то время как губы едва не дрожали от пережитого кошмара.
- Тебе больше не нужны мои уроки?
- Потрудился бы задать этот вопрос до того: как приволок меня сюда впервые, - прошипела я сквозь зубы.
- Да что с тобой? – приблизился он ко мне и схватил за плечи, внимательно всматриваясь в мое лицо.
Я попыталась вырваться, дернувшись назад, но мужские руки намертво ко мне прилипли. Тогда я призвала стихию и резко присела, выскользнув из них, поднимаясь с песка в шаге от мужчины.
- Не зачем так себя вести. Я тебе ничего плохого не делал. Если это из-за того… в воде… тогда я… - не мог подобрать слов наставник, как вдруг налетел на меня и снова схватил. – Ты плачешь?
Я даже не заметила, как по щекам потекли слезы. Мои нервы были натянуты, снова струны. Я понятия не имею: что мне позволило выбраться из последней иллюзии, но пережитые ужасы все еще стояли перед глазами, а синеглазка сейчас и шанса мне не давал прийти в себя – и это бесило.
- Пусти! – стала я вырываться, но мужчина держал крепко, пытаясь что-то прочесть на моем лице.
- Я не хотел тебя обидеть, оттолкнув. Просто я не из этих… Ты не интересуешь меня в этом смысле.
- Тогда тем более не вижу причин тебе со мной возиться! Не хочешь меня – так не лезь ко мне, это не я тебя лапаю! Какое тебе до меня дело? Пожалел доходягу? Да плевать мне на твои уроки, как-нибудь обойдусь!
Не знаю, что из моей тирады подействовало на мужчину, как вдруг он резко оттолкнул меня и зло рыкнул: