Жди меня

Минерва изумленно раскрыла глаза.

– Только не волнуйся, дорогая! Скажи, у тебя так всегда? Или с возрастом… мучения усиливаются?

– С возрастом? – Минерва прищурилась и сжала губы, а затем, к ужасу Грея, слезы хлынули по ее щекам. – Сэр, мне двадцать пять лет! Меня не назовешь юной, но я отнюдь не старуха! И поскольку ты в этом ни черта не смыслишь, не смей упоминать о… женских днях!

Озадаченный Грей замер и нахмурился.

– Но как же тогда быть? Как иначе мужчина может проявить сочувствие к женщине во время… Черт возьми!

– Ты решил, что я сержусь только потому, что «женские дни» вывели меня из равновесия? Какая черствость! Какое возмутительное оскорбление! Разве можно быть таким бестолковым? – Расставив ноги, Минерва вперила взгляд в синие глаза Грея и подытожила: – Предположение, достойное мужчины!

Грей не знал, который теперь час, но день казался ему слишком длинным. Медлить было нельзя. Надо сейчас же решить, как быть дальше.

– Послушай, Минерва, нам обоим в последнее время пришлось нелегко. Если я чем-то тебя обидел – а порой я бываю неделикатным, – прошу меня простить. Боюсь, я утратил светский лоск. Пожалуйста, пойми: я всего лишь старался разобраться в том, в чем действительно ни черта не смыслю. В конце концов, мой опыт общения с женщинами…

– Замолчи! – приказала она, подняв затянутую в перчатку руку. – Не будем больше об этом! К твоему сведению, у меня вовсе нет… словом, ты ошибся.

– Вот как?

Минерва зарделась, всем видом давая понять, что Грей совершенно напрасно затронул эту тему.

– Минерва, здесь так холодно. Я беспокоюсь о твоем здоровье. Может…

– О моем здоровье беспокоиться нечего. Я уже говорила, что крепка, как крестьянка. Я никогда не изображала оранжерейное растение и не собираюсь делать это впредь.

– А я замерз, – признался Грей, чувствуя, что его терпение иссякает. – И потом, мне не хочется продолжать этот разговор посреди кладбища.

– Почему? Чем здесь плохо? По крайней мере нас никто не подслушает.

Подумав, Грей улыбнулся:

– Ты всегда отличалась сообразительностью, дорогая. Пожалуй, ты даже чересчур умна. Предлагаю устроиться…

– И ты надеешься, что я приму твое предложение?

– Если дашь мне договорить. Я просто предлагаю найти местечко поудобнее. Тогда ты сможешь высказать мне все, что собиралась. Сможешь бранить меня сколько пожелаешь, не рискуя промерзнуть насквозь.

– Я хочу остаться с тобой наедине, Грей.

– В таком случае…

– Там, где нам никто не помешает. И наконец разобраться во всем.

Грей сразу сообразил, что Минерва решила уединиться вовсе не для того, чтобы предаться плотским наслаждениям. Какая досада!

– Вижу, ты в растерянности. Очень хорошо. Гораздо хуже было бы, если бы ты сразу предложил укромное местечко.

Временами он с трудом понимал возлюбленную.

– О, Грей, никогда бы не подумала, что в тебе еще сохранилась наивность! А может, ты считаешь, что я слишком наивна, чтобы думать о таких вещах? Словом, если ты не знаешь места, где нам никто не помешает, значит, ты не привык к тайным встречам с женщинами, как многие другие джентльмены.

– Минерва, я и не подозревал, что ты умеешь быть такой прямолинейной и грубой.

– Я?!

– Вот именно. Кстати, я растерялся и не предложил найти укромное место для разговора только потому, что отношусь к тебе иначе, чем ко всем остальным женщинам, с которыми мог бы…

– Довольно, – прервала Минерва, опуская глаза с видом скромницы, который, однако, не убедил Грея в ее наивности. – Мне известно одно подходящее место. Я часто бываю там – чтобы спокойно привести свои мысли в порядок, не отвлекаясь на болтовню пустоголовых сородичей. Ты согласен пойти со мной?

– Да. – Что же еще он мог ответить? Другой ответ ему просто в голову не пришел. – Может быть, послать за экипажем?

– Это совсем рядом. Дойдем пешком.

Грей послушно зашагал вслед за Минервой, изнывая от желания взять любимую под руку, но сдерживаясь при виде ее горделивой осанки.

Пройдя через кладбище, они приблизились к дому преподобного Памфри и его супруги. Открыв ворота, Минерва вошла во двор.

Грей последовал ее примеру и закрыл за собой ворота.

– Минерва, – нерешительно начал он, – это же…

– Мне известно, где я нахожусь. Почему бы тебе просто не идти следом, не задавая никаких вопросов? Или ты мне не доверяешь?

И прежде чем Грей успел ответить, Минерва двинулась к живописному дому эпохи Тюдоров с темными потрескавшимися поперечными балками и белыми оштукатуренными стенами.

Перед мысленным взором Грея возникло ее лицо. С возрастом Минерва только расцвела. Некоторые находили ее внешность простоватой и заурядной: они просто не понимали, что Минерва Арбакл – прекраснейшая женщина на свете.

Она постучала в дверь черного хода. Ей сразу же открыла сама Памела Памфри. Светлые волосы жены священника прикрывал белый чепец, поверх простого серого платья был надет белоснежный передник с оборками. Увидев Минерву, Памела заулыбалась:

– А, это вы! Бог мой, да вы посинели от холода! Входите скорее. – Она перевела взгляд на Грея. – И вы тоже, Грей Фэлконер. Скорее, пока не промерзли насквозь.

По кухне распространялись приятное тепло и аромат свежего хлеба. Грей почувствовал себя неловко.

– Добрый день, миссис Памфри, – чинно начал он. – С вашей стороны было очень любезно пригласить нас, но…

– Грей, как всегда, не забывает о манерах, – усмехнулась Минерва. – Он даже не дал мне возможности объяснить, что мы идем сюда, так что, как видите, он растерялся.

– Пустяки! – отозвалась Памела Памфри. Удивительно миниатюрная и хрупкая, она двигалась так, словно не касалась ногами пола. – Минерва просто нервничает, Грей, как и вы. Можете мне поверить. Она объяснила, что вам надо поговорить с глазу на глаз, и, конечно, я ей не отказала. – Последние слова были произнесены деловитым, даже сухим тоном.

– Но почему именно здесь? – тихо спросил Грей у Минервы. – И когда ты успела договориться о визите? Кстати, кто сказал тебе, что я в церкви?

– Минерва часто бывает у нас, – объяснила миссис Памфри, ведя гостей из кухни по узкому коридору и вверх по скрипучей лестнице, пропахшей лавандовым воском, которым натирали старинное дерево. – Увидев ее вчера, я сразу заметила, что она сама не своя. Я уж думала, вы разругались. Минерва объяснила, что хочет поговорить с вами, и мы с Памфри согласились ей помочь. Да, мы сразу согласились. Нам тоже пришлось нелегко, когда мы были молоды и хотели быть вместе. Мы можем вас понять.