Инквизиtor

― Я люблю тебя!

Мирон, впервые услышав эти слова, почувствовал, как тело податливо расслабляется, наполненное волнительными чувствами. Семя вырвалось наружу. Он повернул девушку к себе, поцеловал нежно.

― Повтори, пожалуйста! ― посмотрел в глаза.

― Я тебя люблю… ― прошептала Анна тихо.

Внутри Мирона раздался оглушительный звук ритма сердцебиения. Он не знал, что делают в таких ситуациях обычно, поэтому просто обнял Анну. Ответ: «я тебя тоже» казался ему каким-то банальным и пустым, учитывая, какое состояние он испытал от признания Ани. Смущенный нахлынувшими эмоциями, Мирон не мог понять, что делают в таких ситуациях? Мозг ещё дрейфовал в полудрёме, управляемый расслаблением после оргазма. Что делать с этим и где гарантия, что эти же слова она не произносила Апостолу, или кому-то ещё за время его отсутствия. Он не готов к ответственности или к принятию каких-либо решений сейчас. Да, ему понравилось то, как эти три слова отзываются в нём, но что делать с этим?

― Как спалось? ― прервав молчание, спросил он.

― Хорошо, но мало! ― ответила девушка, чувствуя, как обида затмевает её эмоции.

Он равнодушно не ответил на её признание. Оставил её наедине со своими мыслями. Мирон посмотрел на часы, нажал на пульте кнопку. Шторы автоматически распахнулись. Солнечные лучи, разодрав темноту, наполнили пространство.

― Что закажем на завтрак? ― сделав вид, что ничего не произошло, Мирон включил телевизор.

― Сколько времени? ― Анна, постепенно замыкаясь в раковине от болезненных переживаний, демонстративно зевнула.

― Одиннадцать уже! Мне на работу пора собираться. Быстро в душ, позавтракаем и по делам! ― мужчина поднялся с кровати.

Анне было больно. Она сожалела о том, что не сдержала чувства и высказала то, что говорить не стоило.

― Я не буду завтракать, дома поем, ― сдерживая слёзы, произнесла она.

Мирон, отрезвел и понимал, что ситуация - не из лёгких. Он под контролем. В отделе уже вовсю идёт рабочий процесс, и то, что Апостол не вышел на связь, настораживало. В этой ситуации, как бы по-скотски не выглядело его поведение, но то, что девушка уйдёт как можно раньше, страхует их от возможных неприятностей, в случае, если к нему решат наведаться по текущему делу. Да, он поддался слабости вчера, но выяснил для себя хоть что-то, что делало образ Анны ясней. Только к разговору о любви он не готов. И причина тому ‒ ревность.

― Тогда иди в душ первая, я потом схожу.

Аня, подобрав своё платье с пола, отправилась в душ. Они провели вместе прекрасную ночь, но это ничего для него не значило. Эмоции одерживали верх над разумом двух людей, привыкших жить в комфорте одиночества. И это были не светлые, приятные чувства, во что так хотелось верить. Они ‒ одиночки.

Мирон не мог ей объяснить причину, почему смолчал и теперь рассчитывал, что девушка уйдёт быстро. Анна не могла рассказать ему, что с Петром всё иначе. Как только пробуждение коснулось мозга, снова начались бесполезные попытки найти точки соприкосновения. Они скучали, когда врозь, иногда им было хорошо вместе, но тут же, с той же силой их накрывала внутренняя боль, как послевкусие встречи. Притяжение срабатывало лишь до момента, пока души не раскрывали свою память прошлого, хранимую в подсознании.

Анна принимала душ в смятении чувств. В какой-то момент задумалась: если сейчас, после этих слов, она попрощается с ним, как просто с сексуальным партнёром, тогда её слова о любви ничего не значат. Кто-то должен сделать шаг вперёд и не повторять циклические движения ущемлённого эго. Ей не хочется расставаться в фазе обиды. Им двоим нужен шанс. Вышла из душа, подошла к Мирону со спины.

― Мне хорошо с тобой, я буду по тебе скучать, ― произнеся эти слова, почувствовала, как камень спадает с плеч.

― Мне тоже хорошо с тобой, ― прижавшись щекой к кисти её руки, ответил Мирон. ― Не обижайся, просто сейчас напряжённый период по работе.

Он и она, обнявшись, грелись в лучах летнего солнца, преломляемых стёклами. Анна глубоко вдохнула, погладив мужчину по волосам.

― Надеюсь, когда-нибудь, этот период закончится, ― грустно отметила она.

Мирон достал из кошелька купюры за услуги такси. Он столько раз отчитывал деньги профессионалкам, а теперь, когда перед ним девушка, для которой он хочет сделать что-то приятное в ответ на незабываемую ночь… Он хочет, чтобы было иначе. Только сам не знает ещё пока как.

― У тебя есть деньги? ― спросил он, осознав, что вопрос прозвучал нелепо.

― Есть! ― уверенно ответила Анна.

― Если нужны будут, обращайся, ― произнёс Мирон, понимая, что ему гораздо проще решать этот вопрос, когда знает, сколько и за что он должен. ― Я позвоню тебе на днях.

― Мирон! ― Анна, при всём своём желании сохранить тепло от проведённой вместе ночи, негодовала от того, что созерцала сейчас. ― А можно как-то заранее договариваться о встрече, чтобы я могла планировать своё время?

― Я учту! Давай хотя бы кофе попьем вместе?

― Я вижу, что ты уже в своих мыслях, потом попьём. ― поцеловала мужчину в щеку. ― Закрой за мной дверь, мне пора.

Откровение

Анна вышла из здания, посмотрела на стеклянные высотки с нового ракурса. На этом островке жизни действовали совсем другие правила. Девушка словно попала в мир, который отличался от привычных улиц Облачного города. Импозантные люди неспешно проходили мимо. Неудивительно, что Мирон выбрал именно такое окружение для проживания: он любит эксклюзивные вещи. Это в его стиле. Прохожие напоминали массовку из фильмов про Уолл-стрит. Увлечённые своими планами, не смотря по сторонам, носители начищенных ботинок и костюмов от именитых дизайнеров двигались каждый в своём целевом маршруте.

В это утро девушка явно прочувствовала очередную попытку мужчины показать своё превосходство. Он не ответил на признание в любви, продемонстрировал содержимое кошелька, унизив вопросом о деньгах. Видимо, сказывалась работа в отделе: мужчина утратил способность наслаждаться обществом женщины, он соперничал. Возможно, делал это бессознательно, но обида на отсутствие ответа на её признание в чувствах, не давала покоя. Ей пришлось переступить через себя, после душа, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. Кто бы мог подумать, что у Мирона защита от женских чар? Но теперь она это знает. Только для себя не может понять: почему вместо дежурного добавления в отчёт новых данных характеристики сотрудника секретного отдела, она яро ощущает тоскливое смятение души? Нет, нет, она не должна влюбляться в него - слишком много поставлено на карту. Им не быть вместе. Ей, так же как и ему, необходимо получить важные для себя сведения от этих отношений. Будет лучше, если он не раскроет её до момента, пока она передаст последние документы и получит нужное ей приглашение. Да, он хорош, но они выбрали разные стороны. «Молот ведьм» в его доме тому подтверждение: он снова играет на поле инквизиции, оправдывая гонения и жертвы своими идеалистическими взглядами. Если раньше у неё были надежды, что он вспомнит о своей любви к ней из прошлой жизни, сегодня всё стало понятно без иллюзий. Она не готова становиться его жертвой и позволять им продолжать порабощать носителей потенциала.

Мирон смог каким-то странным образом развеять дистанцию и перешагнуть через её защитный барьер. Практически проникнуть в душу, вывести её на открытый разговор, а потом спровоцировать необходимость прогнуться под него. Это гипноз или другой метод управления? Аня намеренно не вызвала такси, решив прогуляться по набережной. В какой момент она утратила контроль над ситуацией и степенью близости? Секс не мог быть тому причиной. Мирон деликатно выуживал нужную ему информацию, но не допустил ни одного ляпа в обнажении корней своих интересов. Она не прочувствовала цель его поисков. То, что он хотел выяснить её осведомлённость о потенциале и степень инициации ― это сомнений не вызывало. Но почему он тогда настолько деликатен с ней и не вышел в режим инстинкта охотника? Она бы прочувствовала перепад его гормонального фона. Мирон оставался в равновесии всё это время, и ночью спал спокойно рядом с ней. Его не выкручивало и не ломало, неужели, у их отдела есть секретные разработки в подавлении трансформации? Пётр силён, но он не мог контролировать природные инстинкты своих подопечных и в период ночного сна.