Страница 47 из 141
Лалли упал ничком, но почти сразу поднялся.
Тотчас же в толпе раздалось страшное проклятие, вырвавшееся из ста тысяч уст. Сансон-отец, одним прыжком оказавшись рядом с Лалли, вырвал окровавленный меч из рук сына, который и сам готов был рухнуть на землю, и с быстротой молнии снес генералу голову с плеч.
Среди всех этих криков ужаса можно было различить крик горести.
Этот крик издал мальчик лет четырнадцати или пятнадцати.
Поясним, кто был этот мальчик.
Накануне, после исповеди и прежде чем получить отпущение грехов, г-н де Лалли признался священнику, что лишь одно заставляет его сожалеть о своей жизни — то, что он оставляет одиноким и затерянным в этом мире сына, которому неведомо его происхождение и которого он велел под именем Трофима тайно воспитывать в Аркурском коллеже.
Он хотел перед смертью увидеть этого мальчика, прижать его к своему сердцу и назвать его своим сыном.
Исповедник исполнил волю генерала; но день этот был праздничный, и мальчик, которого очень любил один из его преподавателей, уехал вместе с ним и должен был вернуться лишь на другой день утром.
Священник подождал мальчика и, когда тот возвратился, сообщил ему одновременно о его происхождении и о его несчастье. Желание Лалли еще могло быть исполнено: на дороге к Гревской площади мальчик мог увидеть в последний раз своего отца!
Священник и подросток кинулись к месту казни. Туда же поспешно двигалась и многочисленная толпа. Это большое стечение народа замедляло шаги священника; мальчик оставил его и рискнул пробираться вперед один.
Но, как ни спешил он попасть на Гревскую площадь, ему удалось увидеть лишь то, как его отец упал, поднялся и упал снова.
Лишь в руке палача он увидел голову человека, чей последний взгляд искал, возможно, его в этой толпе, но искал тщетно.
Этим мальчиком был граф де Лалли-Толлендаль, которого кое-кто из нашего поколения еще мог видеть и с которым я был знаком.
То, что я сейчас рассказал, поведал мне он сам.
Все знают, что главной и единственной заботой этого благочестивого сына стали хлопоты о восстановлении доброго имени своего отца, чего он и добился, наконец, в 1778 году.
В 1789 году он стал депутатом Генеральных штатов и выделился там среди ораторов правого крыла.
В 1790 году он эмигрировал, вернулся в 1792-м, был арестован, сумел бежать, возвратился во Францию в 1801 году, вошел в Палату пэров в 1815-м и был избран в Академию в 1816-м.
Друзья несчастного генерала делали все возможное, чтобы добиться от Людовика XV смягчения приговора.
Госпожа де Ла Эз бросилась к ногам короля. Мадемуазель Диллон, родственница генерала, не могла добраться до Людовика XV, но она написала ему письмо, умоляя его прислушаться к показаниям г-на де Монморанси и г-на де Крийона, хороших судей в том, что касается храбрости и чести, — показаниям, которые Парламент отказался выслушать.
Но все оказалось напрасно. Король, а вернее, его министр, был неумолим. Позднее Людовик XV раскаялся в этой суровости, близкой к жестокости.
Мальчик, получив жалованные грамоты, удостоверявшие его происхождение, был передан мадемуазель Диллон.
В конце концов сомнения Людовика XV перешли в угрызения совести, и однажды кто-то услышал, как Людовик XV сказал г-ну де Шуазёлю:
— К счастью, не я буду отвечать за пролитую кровь, ибо вы обманули меня.
Граф де Лалли-Толлендаль, последний носитель этого имени, умер в 1830 году.
XXIII
Генуя и Корсика. — Компьенский договор. — Граф де Марбёф. — Паоли. — Борьба против Франции. — Маркиз де Шовелен на Корсике. — Он терпит поражение. — Граф де Во. — Бегство Паоли. — Рождение Наполеона Бонапарта в Аяччо. — Госпожа дю Барри. — Ее первые шаги. — Господин де Лозен. — Граф Жан дю Барри. — Игорный дом. — Печеные яблоки графа Жана дю Барри. — Господин Фиц-Джеймс. — Лозен уходит в сторону, но затем возвращается. — Договор между Лозеном и мадемуазель Ланж. — Лебель, камердинер короля. — Господин де Шуазёль и мадемуазель Ланж. — Герцог де Ришелье и герцог д’Эгийон. — История Жанны. — Предсказание герцога де Ришелье. — Мадемуазель Ланж нравится королю. — Она выходит замуж за графа дю Барри. — Она представлена ко двору. — Датский король в Париже и актрисы Оперы. — Переговоры о женитьбе дофина. — Австрийский императорский дом. — Воспитание эрцгерцогини. — Наказы императрицы. — Наказы дофина. — Прибытие дофины во Францию. — Предзнаменования.
В то время как в Париже и Версале совершались события, о которых мы только что рассказали, на одном из островов Средиземного моря произошла смена владычества, которой предстояло в будущем оказать необычайное влияние на Францию и всю Европу.
Седьмого августа 1764 года Генуэзская республика, изнуренная той борьбой, какую она на протяжении двухсот лет вела с Корсикой, обращается к Франции с просьбой о помощи и подписывает с нами Компьенский договор, по которому король Людовик XV берет на себя обязательство держать в течение четырех лет гарнизоны в крепостях Аяччо, Кальви, Альгайола и Сен-Флоран.
Командование этой экспедицией было поручено графу де Марбёфу, и французские войска высадились на берег Корсики в декабре 1764 года.
Паскуале Паоли был героем Корсики; уже десять лет он воевал с Генуей за свободу своего отечества. Видя высадку французов, он понимает, что из Франции прибывают настоящие губители корсиканской независимости. Он тотчас отправляет письмо г-ну де Шуазёлю, но, в то время как между ним и первым министром Франции устанавливается переписка, дающая генералу Паоли некоторую надежду, Людовик XV заключает 15 мая 1768 года договор с Генуей, устанавливающий правила присоединения Корсики к Франции.
Как только об этом договоре становится известно на Корсике, Паоли выступает с возражением против соглашения, в соответствии с которым один народ, не посоветовавшись с ним, отдают другому народу. Затем, видя, что его протесты бесполезны, он готовится продолжить, уже против Франции, ту борьбу, какую он и его отец столь блистательно вели против Генуи.
Вначале счастье, казалось, улыбается упорному защитнику свободы своего отечества. Людовик XV посылает на Корсику своего старого друга Шовелена, ловкого придворного, но неопытного генерала, который, подставив неприятелю чересчур растянутые боевые линии, позволяет силам, на треть меньшим его собственных сил, разгромить его по частям. Французский лагерь возле Сан-Николао захвачен. Борго взят приступом на глазах у главнокомандующего; ужас овладевает французами настолько, что пятьдесят корсиканцев наносят поражение восьми гренадерским ротам.
Терять время было недопустимо. Людовик XV отзывает г-на де Шовелена во Францию и ставит на его место графа де Во, который, имея под своим командованием двадцать две тысячи солдат, зажимает корсиканцев между двух огней и 9 мая 1769 года разбивает их при Понте-Ново.
Поражение в этой битве рассеяло все надежды генерала Паоли; он поспешно отплыл в Ливорно, а оттуда вместе с братом и племянниками перебрался в Англию.
С этого времени остров по-настоящему стал нашим.
Спустя три месяца после бегства Паоли, 15 августа 1769 года, в Аяччо появился на свет ребенок по имени Наполеон Бонапарт, который договору 15 мая 1768 года обязан тем, что родился французом.
Довольно странно, что эта экспедиция на Корсику дает нам повод представить нашим читателям женщину, которая было еще совершенно неизвестна в начале января 1769 года и которой, тем не менее, в следующие пять лет предстояло играть столь важную роль при французском дворе.
Мы намерены поговорить о графине дю Барри, в ту эпоху еще не звавшейся графиней дю Барри, но и не звавшейся уже Жанной Вобернье; она называла себя мадемуазель Ланж.
Каким же образом воспоминание о мадемуазель Ланж связано с экспедицией на Корсику? Нам это расскажет сейчас г-н де Лозен.
Лозену шел тогда двадцать второй год; он был адъютантом г-на де Шовелена и любовником знаменитой княгини Чарторыйской, которая, переодевшись в мужское платье, проделала вместе с ним Корсиканскую кампанию.